Два кубометра благодатной земли - Денис Леонидович Журавлёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зал молчал.
– Мне стыдно, что я работал с такими людьми! – в сердцах заявил профессор, – Вы вели себя попросту дико и невоспитанно! Мы бы могли сделать большое открытие за эти два дня, но сегодня мы не сделали ничего, кроме ссор и драк!
Зал зашелестел. Люди тихо переговаривались друг с другом, другие стыдливо опустили головы.
– Я надеюсь, что вы осознали свою вину. Подойдите и извинитесь перед теми, кому вы сделали что-либо неприятное!
Люди в зале начали вставать со своих мест и походить к другим. Они жали друг другу руки, извинялись, смеялись, – в общем, жизнь на корабле пришла в нормальное положение. Углов передал слово Сергею. Тот подождал пока все упокоятся и заявил:
– Этот день и правда был непростым. Поэтому я предлагаю устроить праздничный ужин в честь открытия новой жизни!
Его слова утонули в радостных воплях из зала.
– Да, давно пора!
– Ура!
– Правильно, нужно это отпраздновать!
Борис уже проворно накрывал на столы и выставлял различные яства: пирожные, пироги, торты. Не обделил кок и другими блюдами: мясом, жаренной картошкой, салатами. Как и откуда кок сумел достать столько продуктов – загадка.
Все дружно уселись за столы и накинулись на еду, при этом весело болтая. Куда подевалась бывалая враждебность? Все помирились после одной пламенной речи! Василий был в шоке. Видимо, профессор был прав: «они не звери, они люди, просто немного зарвавшиеся. Стоит надавить на гордость, и они сразу осознают свою вину»
Василий присоединился к Глебу и Кириллу, сидевшими за одним столиком. Кирилл замети его и смущенно заговорил:
– Привет… Вась, прости если я где-то нагрубил или… ещё что плохое сделал… Прям не знаю, что на нас всех нашло!
– Ладно, прощаю! – весело отозвался Василий, – Кстати, а где же наш старый оратор? Неужели он решил пропустить празднование?
– Не знаю, – пожал плечами Глеб, – После своей речи он куда-то исчез. Возможно решил ещё поэкспериментировать.
Василий сначала хотел разыскать профессора, чтобы высказать ему все накопившиеся вопросы, но потом решил, что профессор сам не захотел остаться на празднование. А разве он должен был везде и всюду следовать за Угловым? Неужели он не мог немного повеселиться? Вон, кок вынес пару бутылочек водки… Василий решил, что уж сегодня-то он может как следует отдохнуть.
Глава 7
Василий открыл глаза. Голова сильно болела. Кажется, вчера он выпил слишком много. Василий попытался сесть и обнаружил, что находится в своей каюте. Глеб сопел на соседней кровати. Бедолага на дух не переносил спиртного, а потому, похоже именно он принес его в каюту.
Встав, Василий умылся, привел себя в порядок и хотел проверить время, но обнаружил, что часов на руке нет. Он вспомнил, что отдавал часы профессору, когда мыл руки (часы были старые, механические, память о бабушке) и забыл вернуть. «Наверное, профессор оставил часы у себя в комнате, надо к нему зайти», – подумал Василий. Он оделся и вышел из каюты.
На корабле царило затишье. Никого не было слышно. Василий помнил слабо, но похоже больше половины корабля напилось до бесчувствия. Идя по коридору к комнате профессора он встретил лишь одного бортмеханика, который коротко с ним поздоровался. «Бедолаги, – подумал Василий своим ещё не отошедшим от водки мозгом, – устав пить запрещает, понимаю»
Вот наконец и комната профессора. Василий постучался в нее и не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. Он ожидал, что профессор спит, но тот сидел на кресле за ноутбуком и смотрел запись со своей личной камеры, направленной на планету. Такие камеры не сохраняют записи на свою память, они лишь отправляют данные на ноутбук. Василий осторожно вошел в каюту и окликнул Углова:
– Профессор? Вы спите?
Тот не отозвался. Значит, спит. Василий осмотрелся, привыкая к темноте, и увидел свои часы, лежащие на тумбочке. Подобрав их, он решил посмотреть, что интересного нашел в записях с камер профессор.
Подойдя к ноутбуку он заметил, что тот проигрывает одну и ту же запись длинной примерно четыре секунды. Василий хотел присмотреться к записи, но случайно положил руку на руку профессора.
Она была холодной.
Очень холодной.
В миг протрезвев, Василий вцепился в руку, ища пульс, не веря, что все могло закончится вот так… Пульса не было. Похоже, профессор умер достаточно давно, но в тот момент Василий отказывался размышлять об этом. Выскочив в коридор он завопил хриплым голосом:
– На помощь!!! Человек умирает!!! Беда!!!
Потом осознав, что в спящем корабле его вряд ли кто-то услышит, Василий бросился обратно в комнату, отыскал так кнопку экстренной помощи и ударил по ней. Затем он положил тело профессора на кровать и начал вспоминать, что делать в таких случаях. Как на зло, ничего не шло в голову. Но тут в каюту словно тень проскользнул медик и склонился над профессором. Василий отошел в сторонку. Мысли бились, словно птицы в клетке: «Как же так… Такого не может быть… Мне это снится!»
Медик удрученно покачал головой:
– Тут медицина бессильна. Он мертв.
Эти два слова окончательно уничтожили надежду Василия на то, что профессор мог выжить. Он словно сам умер внутри. Чужим голосом Василий спросил:
– Как?
– Я не могу сейчас сказать, – медик поднялся с пола и включил свет в комнате, – Но скорее всего у него закупорило сердце. Оторвавшийся тромб – страшная вещь. И если он уже оторван, то нужно соблюдать некоторые правила…
Василий уже не слышал, что говорил медик. Он молчал, а внутри копилась бессильная ярость. Наконец он завопил:
– В чем смысл?!
Медик, рассказывавший о предохранении от отрыва тромба, озадачено замер на полуслове. А Василий продолжал:
– В чем смысл, скажи мне?! Зачем мы носимся по всему космосу, тратим свое время?! Что бы найти жизнь?! Зачем, зачем нам нужна неземная жизнь, если мы и земную-то защитить не можем?! Люди умирают, гибнут животные, звери, птицы, насекомые… Почему мы не можем защитить даже самих себя?! Почему?!
– Жизнь недолговечна, – рассудительно ответил медик, – Все когда-нибудь умирают.
– Но почему большинство умирают не своей смертью?!
Быть может, святой рандом решил уничтожить планету, которую создал? Или может быть, это Бог решил скрыть следы своего преступления? Почему так произошло до сих пор не известно. Во всех иллюминаторах корабля полыхнула яркая вспышка, да такая, что вся каюта засияла в этом свету. Василий зажмурился и закрыл глаза руками. Потом он вспомнил, что
