Москва Иная - Хеллфайр Файр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что за рассказы? Это тело — не моё? Такое впечатление, что на самом деле в человеческом непривычно. Не только после первого превращения. Я часто задумывался о немощности, хрупкости людей. Человек мог умереть от чего угодно — порезаться ржавой бритвой, захлебнуться в луже, упасть с пятого этажа… Всего каких-то десять метров уже представляют смертельную опасность. А отсутствие третьего измерения? Задумайтесь, часто ли вы смотрите вверх, в небо, когда идете на работу или в магазин? Чаще — себе под ноги или в лучшем случае по сторонам. Бесконечный лабиринт бетона, стекла, кирпича… Я смотрел в небо. Порой оно затягивало меня и я душой поднимался вверх, над суматошной кутерьмой улиц, и чувствовал себя свободным…
А этот… Мартос… Нет, ему не поверить. Зачем он вообще меня призвал, что от меня хочет?
— Допустим, — я не стал показывать свои подозрения, предпочтя осторожно во всем разобраться. — Только почему я тебе понадобился? Не рассказывать же о «шараках» ты меня сюда… сбросил.
— Бледнолицые готовы платить за твой скальп, — Мартос впал в детство, когда любил играть в «вождя краснокожих». — Успокойся, мне твоя смерть не нужна. Хотя я и вызвался помогать тебя поймать, я этого делать не буду. Хочу лишь понять, в чём твоя ценность для Охотников. Нет, убийства двух людей недостаточно для такой внезапной кровной вражды… Что в тебе такого… Тёмного? — рыжий склонил голову набок, сверкнув глазами в полумраке.
* * *Вера потянула за потёртую ручку деревянной двери подъезда, выкрашенной лишь немного облупившейся зелёной краской. Приклеенные к преграде между улицей и подъездом объявления об «отключке» воды, услугах парня, предлагавшего помочь установить винду за скромный гонорар, и квартире, готовой сдаться семье непременно «арийской» национальности (фашисты, и где же ваша расовая толерантность)… вся эта шуршащая на ветру мишура осталась вне внимания, промелькнув где-то на периферии зрения. Поправив на шее красный шерстяной шарф, Вера вошла в тёмное нутро доходного дома, сумевшего сохраниться до наших дней, несмотря на малую историческую ценность и удалённость от оживлённых улиц третьего Рима. Его дислокация рядом с одним из немногих до сих пор не застроенных пустырей оправдывалась лишь хорошей сохранностью, потому застройщики его до сих пор не сносили.
Золотая табличка на двери одной из квартир первого этажа появилась только сегодня. Вера бы заметила её обязательно по дороге в ангар, где работала, если бы табличка была на месте ещё с утра.
— Кто же теперь стал моим соседом? — Девушка подошла к табличке с целью её рассмотреть. И прочла текст, написанный чёрными строгими буквами: АНУ «Симуран». Так сразу и не догадаешься, какая контора прописалась за этой дверью. Хотя слово «семуран» подсказывало, что она могла быть связана с сородичами Арверы. Но не теребить же работников праздным любопытством?
Вера отошла на шаг назад, и на месте её фигуры вспыхнула короткая светлая вспышка. Если бы кто и наблюдал сейчас за ней — не смог бы рассмотреть, как это существо поменяло форму. Теперь на лестничной клетке стоял зверь с белым мехом и длинной гривой, рогатый и когтистый, но совсем не излучающий агрессии. Загадкой стало и исчезновение одежды — всей, кроме шарфа. Но Арвера гордилась не столько своим внешним видом, сколько старым изобретением — крыльями. Основной их функцией, конечно, было превратить Веру в небольшой самолёт, с частью конструкции вертолёта благодаря винтам в несущей поверхности. Но попутно крылья были напичканы вспомогательной техникой и электроникой, среди которой значились и перья. Их волокна — ни что иное, как оптоволокно с переменной темпоральной проводимостью фотонов, продукт малоизвестной землянам нанотехнологии. С их помощью можно пропускать через крыло только те корпускулы света, которые в своих хаотичных странствиях по вселенной от источника во все стороны пролетели определённое расстояние и обладали определённым нерастраченным импульсом. Глаз и большинство оптических приборов могут принять только таковые с максимальной скоростью — «скоростью света» — и видят только происходящее в самом недавнем прошлом, отстоящим от настоящего на микроскопические доли секунды. Но с помощью перьев можно было придать дополнительную энергию «отстающим» фотонам, чтобы глаз смог их воспринять. Как результат — видеть прошлое.
Именно это Арвера и собиралась сделать, расправив перед собой крыло и настроив картинку на начало рабочего дня.
* * *Перед сияющей новизной вывеской стояла девушка с пышной, но мальчишеской русой копной. Миловидное лицо не портило даже золотое кольцо в носу… Тем не менее, сейчас мимика выражала крайнюю степень гнева и недовольства. Образ взбешённой девицы прекрасно дополнили бы сжатые до белых костяшек кулачки, но вместо этого пальцы были широко растопырены.
— Урррррою, — описанная особа зарычала не хуже дикого волка. — Нармэла, живо подь сюды и прочти первые четыре буквы своего шедевра!
— Агентство необыкновенных услуг «Симуран», — растрёпанная блондинка показалась в коридоре. Кажется, она не осознавала, в какое положение поставила всю компанию.
— Нет… Это адрес, куда я тебя сейчас засуну… — От злости русая полностью перестала себя контролировать и кинулась прямо на Нармэлу, превращаясь в похожее на мантикору существо уже в прыжке. — Мало того, что «семуран» пишется через Е, теперь каждый прохожий сочтёт долгом приписать к твоей табличке несмываемым маркером грубое слово «попа»!
Нармэла от рыка подруги скукожилась в маленький белый пернатый комочек:
— В Яндекс-словаре через И!
— В самом деле, не обязательно на русском слово пишется именно так, как у тебя на праговоре, — откуда-то из глубин квартиры урезонивал женский голос.
* * *Арверу поражала не неловкая ситуация, свидетельницей которой она стала, а то, что крылья этих существ, так похожих на неё саму, были самые настоящие. Между прочим, из родичей до сих пор она встречала лишь свою тихую пару. И не знала, что на этой планете существуют ещё другие… Светлая зависть к созданиям с
