Я тебя забуду - Марья Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6. Лопоухая принцесса
Глупые девочки находят принцев, а умные — проблемы на свою задницу.
«Шаталов меня не ждал», — это первое, что приходит в голову.
«Мама дорогая!» — так звучит вторая мысль, и, загипнотизированная движением обнаженной пары, я чуть не произношу ее вслух.
Дальше мозг уходит на перезагрузку. От ритмичных толчков, перекошенных наслаждением лиц и звонких шлепков во рту образуется пустыня, а мысли превращаются в кашу.
Краснея с каждой секундой все сильнее, я наблюдаю за тенями на полу, которые синхронно повторяют каждый выпад и прогиб. За колыханием высокой женской груди и вздувшимися венами на крепких руках мужчины. Не замечая лиц, смотрю на тела и не могу сделать ни единого вдоха.
О том, что нехорошо без разрешения вламываться в чужой дом и подсматривать за хозяевами, вспоминаю, лишь когда женщина со стонов срывается на крики.
Эти громкие «Да» и «Еще» отрезвляют сильнее будильника. Они децибелами бьют по барабанным перепонкам, и в панике ноги сами включают заднюю передачу.
Остатками извилин понимаю, что надо бежать. Что Шаталову сейчас не до моего телефона и не до гостей вообще. Зажмурившись как ребенок, я делаю всего три шага в сторону холла. В полутьме по памяти поворачиваю вправо. Однако вместо коридора упираюсь в огромный зеркальный шкаф. Лицом.
От прикосновения лба к холодному стеклу внутри все обрывается. Ноги, которые и до этого с трудом двигались, превращаются в неуклюжие палки. Руки плетьми виснут вдоль тела.
Сердце бьется в ритме сигнала SOS — три коротких, три длинных, три коротких. Только помочь себе не получается. Вечер и до этого не был томным, а сейчас превращается в настоящую пытку.
Могла ли я такое предвидеть?
Наверное, да.
Шаталов не похож на человека, который развлекается по вечерам просмотром сериалов или компьютерными играми. Но то, что отражается в зеркале, наверное, не мог бы представить и победитель шоу экстрасенсов.
Трудно сознаваться, но с этим не сравнится даже кино. Ни в одном самом откровенном фильме я не видела такой одержимости, которая читается на лицах... троих. Фигуристой брюнетки, мускулистого блондина с серьгой в левом ухе и хозяина дома, раздетого до пояса, с расстегнутой ширинкой и внушительным бугром под белыми боксерами.
От вида Шаталова по нервам словно разряд ударяет.
До этого момента я его не замечала, взгляд цеплялся за обнаженные тела. А сейчас, будто муха, попавшая в паутину, не могу отвести глаз.
В отличие от брюнетки и блондина Шаталов не участвует. Он не прикасается к двигающейся парочке. Просто смотрит со своего кресла напротив дивана. Внимательно, почти не моргая.
Медленно наклоняет голову, будто контролируя каждый толчок и глубину. С дотошностью художника изучает взглядом влажные разводы на прозрачном латексе и капли пота на спинах любовников. Часто дышит, словно впитывает в себя чужое возбуждение и похоть.
Хищник, готовый в любой момент сорваться с места. Не запасной, а капитан команды, который временно позволил потренироваться без его участия.
И лишь плотно сжатые губы с опущенными уголками выдают совсем другие эмоции. Не азарт, не интерес, а скорее равнодушие... скуку.
К несчастью, развить идею о скуке не удается. Блондин, который до этого любовался ягодицами партнерши, внезапно поднимает голову. И наши взгляды пересекаются.
Мой — сквозь зеркало. Его — прямой, точный, как снайперский выстрел.
— А это еще кто? — хрипло произносит мужчина.
И три пары глаз буквально приколачивают меня к проклятому шкафу.
— Какая принцесса! — Смахнув с лица пот, блондин облизывается.
Его, похоже, ни капли не смущает мое присутствие.
— Лопоухая, — дополняет женщина. И, оглядываясь на Шаталова, кривит красивые губы в брезгливой улыбке.
После такого обморок кажется единственным возможным выходом. Получается же как-то у некоторых коз и маленьких домашних собачек. Но, как назло, мое голодное, замерзшее и уставшее тело категорически не желает поддаваться земному притяжению.
Как последняя дура, поворачиваюсь лицом к хозяину дома и его гостям. И, не найдя других оправданий, выдаю скороговоркой:
— Я телефон забыла. А еще замерзла и... — Про голод сообщить не успеваю. Громким урчанием желудок сам сообщает о своем плачевном состоянии.
Однако вместо того, чтобы выгнать меня или наорать, Шаталов начинает смеяться. В голос, утирая слезы с уголков глаз. Забыв и о ширинке, и о голой парочке перед ним.
***
В себя я прихожу минут через двадцать. В столовой. С чашкой чая в руках и перед пиццей, которую только что доставил шустрый курьер.
Гостей нет и в помине. Еще когда Шаталов повел меня в столовую, они быстро закончили свое дело и не прощаясь ушли.
Вероятно, мне стоило не ждать, а выйти к ним и извиниться. Во всяком случае, совесть так и нашептывала: «Иди и попроси прощения!» Но становиться свидетелем еще какого-нибудь извращения или просто чужой близости не было никакого желания.
С желаниями даже сейчас... негусто. Допить чай, забрать телефон и убраться из этого дома. Теперь уж точно навсегда.
Учитывая, как хозяин дома прощался со мной в прошлый раз, он наверняка будет лишь рад. Однако я пью чай глоток за глотком, а Шаталов молчит. Уже полностью одетый, следит за каждым моим движением и, вместо торжественного напутствия «Не забудь закрыть дверь», все сильнее хмурится.
Почти как во время недавней интимной сцены. И все же иначе.
— Со мной что-то не так? — Не выдержав, суетливо хватаю чайную ложку и пытаюсь рассмотреть свое отражение. — Может, тушь потекла? — Провожу мизинцем под нижним веком. Чисто. — Крошка где-то?
Гляжу на закрытую коробку с пиццей. Кушать хочется дико. В желудке будто черная дыра образовалась, но открыть коробку так и не решаюсь.
— У тебя щека красная и глаза сонные, — наконец произносит мой надзиратель.
