Популярная психологическая энциклопедия - Сергей Степанов

Наряду с концепциями генетической и социокультурной обусловленности леворукости широко распространено представление о ее патологическом происхождении. Крайней точки зрения придерживается П.Бакан, утверждающий, что любое проявление леворукости есть следствие родовой травмы. По мнению А.П.Чуприкова, изменение моторного доминирования – одно из объективных доказательств врожденной энцефалопатии. Подтверждением подобных взглядов считается факт значительного увеличения числа левшей среди близнецов, особенности пренатального развития которых располагают к развитию церебральной недостаточности.

Промежуточной позиции придерживаются авторы, считающие, что лишь часть левшей являются таковыми вследствие пре– и перинатальных мозговых поражений, а остальные становятся леворукими под влиянием иных (генетических и социальных) факторов.

Таким образом, исчерпывающий ответ о природе леворукости по сей день не дан.

Проблема леворукости – отнюдь не только научная. Особую значимость имеет ее прикладной педагогический аспект. Впрочем, до недавнего времени в отечественной школе эта проблема не ставилась, а фактически видоизменялась в проблему переучивания. Хотя с давних пор этот вопрос активно дискутируется в мировой литературе. В 1911 г. Г.Липман счел вмешательство в нормальное развитие леворукого ребенка по меньшей мере неуместным, указав, в частности, на возможные затруднения при обучении письму (при том, что письмо левой рукой формируется легко и без напряжения). В 1924 г. А.А.Капустин высказался за то, чтобы правилом в обучении леворуких стало «воспитание» левой руки. В 1948 г. Е.А.Аркин назвал «физиологической ошибкой» переучивание леворуких детей, мешающее их физическому и интеллектуальному развитию, способствующее формированию невротических состояний из-за игнорирования «природной направленности и одаренности натуры». Учет последних повышает эффективность обучения и социальных достижений, избавляет от множества трудностей, возникающих при переучивании.

Опыт разных стран мира по обучению детей-левшей весьма несходен. В развитых странах, например в США и Великобритании, отказались от переучивания леворуких детей. Разрешено и поощряется письмо левой рукой. Выросло уже несколько поколений леворуких, активно использующих в практике доминантную руку.

В нашей стране исследования детей-левшей по сей день разрозненны, не подчинены общей цели. Единый педагогический подход практически отсутствует. В большинстве школ начинает преобладать терпимое отношение к левшам, однако сохраняются и рецидивы насильственного переучивания. Последнее в немалой мере обусловлено консервативной позицией некоторых родителей, считающих леворукость своих детей недостатком, требующим исправления. Это мнение неверно. Леворукие в полной мере способны к осуществлению любых двигательных актов, в том числе и относящихся к тонкой моторике (письмо, рисование и т. п.) Левша нормально проходит все стадии физического и психического развития и становится абсолютно полноценной личностью. Интеллектуальные затруднения и болезненные проявления, которые в ряде случаев действительно свойственны левшам, порождены их насильственной ассимиляцией в мире праворуких. Естественно, что в таких условиях дети подвергаются большему нервному напряжению, чаще дают срывы в поведении, хуже учатся. Принуждение левшей, наказания за их «недостаток» часто приводят к психическим травмам и неврозам, которые проявляются, в частности, в речевых нарушениях, в том числе – заикании.

Показателен следующий эксперимент. Когда левшей, приученных писать правой рукой, просили выполнить письменную работу сначала правой, а затем левой рукой, то оказалось, что левая рука у них значительно «грамотней». При работе правой они писали медленнее и совершали заметно больше ошибок. При этом отмечалось напряжение мышц, не участвующих в письме, учащенное сердцебиение, подъем артериального давления, эмоциональное напряжение. Этот опыт объясняет то, почему левши при переучивании учатся хуже. Если же не совершать насилия над их природой, то они добиваются не меньших успехов, чем правши.

ЛИБИДО (от лат. libido – влечение, желание, страсть, стремление) – одно из центральных понятий теории З.Фрейда. Однако еще до Фрейда оно использовалось в медицинской и философской литературе (Бенедикт М. Электротерапия. 1868; Молль А. Исследование сексуального либидо. 1898; и др.) для обозначения полового влечения или инстинкта. В ранних работах Фрейда этим понятием обозначался специфический вид энергии (имеющей сексуальную направленность), который решающим образом определяет все проявления жизнедеятельности человека. В дальнейшем Фрейд трактовал либидо более широко – это понятие использовалось как синоним влечения к жизни. Либидо, таким образом, определялось как энергия всех влечений, которые охватывает понятие «любовь» (в том числе любовь к родителям и детям, к самому себе и т. д.).

Либидо выступило также центральным понятием аналитической психологии К.Г.Юнга, который, полемизируя с Фрейдом, отвергал сексуальную направленность этого влечения и рассматривал его как психическую энергию вообще.

ЛИДЕРСТВО

В конце ХIХ в. английским естествоиспытателем Ф. Гальтоном был изобретен оригинальный метод выявления типических черт – так называемый составной фотопортрет. За счет наложения на одной фотопластинке изображений нескольких лиц получался совокупный образ, в котором индивидуально-своеобразные черты оказывались размыты, а типические – акцентированы. Интересно, что первоначально задуманный для выявления внешних черт одаренности составной фотопортрет именно в этой сфере не дал никаких достоверных результатов.

Нечто подобное в своих рассуждениях проделывали мыслители всех времен и народов, пытаясь разобраться в натуре выдающихся личностей, умеющих повести за собой последователей. С древнейших времен и до наших дней предпринимаются разнообразные попытки вывести универсальную «формулу лидерства» – увы, практически с тем же результатом, что и в фотографических опытах Гальтона. В последние годы на наши книжные прилавки выплеснулась волна псевдопсихологических руководств типа «Лидер в тебе», «Лидером может стать каждый» и т. п. Соответственно, «прогрессивные» родители и педагоги озабочены тем, чтобы новое поколение наконец-то выросло не исполнителями-«винтиками», а непременно лидерами. При этом мало кто задает себе вопрос о целесообразности и даже возможности всеобщего лидерства. Мало кому приходит в голову, что шеренга Наполеонов была бы, вероятно, еще менее боеспособна, чем неуправляемая орда. А уж что говорить о семье, каждый член которой считает себя главой? Не в этом ли причина всемирного кризиса семьи, по счастью еще не коснувшегося тех «отсталых» регионов, где глава по традиции один?

Вопросов на эту тему возникает великое множество. И было бы большим преувеличением заявить, будто у психологов на все эти вопросы готовы исчерпывающие ответы. Правильнее сказать, что насчет природы лидерства существует много версий и гипотез, каждая из которых позволяет рассмотреть это явление под определенным углом. Составной портрет еще ждет своего завершения. Но самые колоритные мазки позволяют распознать хотя бы приблизительный контур. Присмотримся к нему повнимательней.

Рассуждения о природе лидерства уходят корнями в седую древность, ибо представление о человеческой истории как результате деяний выдающихся личностей – столь же древнее, как и сама история. Это представление красочно представлено Плутархом в его «Сравнительных жизнеописаниях», Светонием в «Жизнеописаниях двенадцати цезарей». Многие поколения мыслителей анализировали взаимоотношения руководителя и руководимых, правителя и подданных, особое внимание уделяя психологическим качествам лидера, отличающим его от «массы». Так, согласно Конфуцию правителю следует почитать «пять прекрасных качеств»: «благородный муж в доброте не расточителен; принуждая к труду, не вызывает гнева; в желаниях не алчен; в величии не горд; вызывая почтение, не жесток». Подобные суждения мы находим у Платона, Сенеки, Марка Аврелия, Макиавелли, Гоббса, Руссо, Ламетри, Карлейля, Ницше и др. При этом роль обучения и необходимость соответствующего воспитания руководителей и лидеров отмечалась немногими (среди них Аристотель, Гельвеций, Кант, Розанов). Вообще применительно к воспитанию и образованию концепции лидерства сложились лишь в ХХ в., что связано с широким распространением системы общественного воспитания и всеобщего образования. А до той поры рассуждения о лидерстве редко выходили за пределы сферы политической.

На становление современных теорий лидерства особенно сильное влияние оказал Ф. Ницше. Первоосновой мирового процесса он вслед за Шопенгауэром объявлял волю к власти. «Ненасытное стремление к проявлению власти» рассматривается им как «творческий инстинкт». Стремление к власти, утверждает Ницше, – естественное состояние человека, смысл и содержание истории. Помехой этому естественному стремлению, по его мнению, является мораль, которую он называет «оружием слабых». Стремящийся к власти должен презирать мораль, чтобы она не висела у него гирей на ногах, не должен гнушаться средствами, являющимися в глазах «толпы» аморальными. Ибо утверждение лидера, выявление его индивидуальности несравненно важнее, чем судьбы последователей, людей неполноценных. Откровенно элитарная концепция Ницше основана на делении общества на духовную аристократию (лидеров) и «недочеловеков», судьбы которых – быть ведомыми.