Любовь и смерть на Гавайях - Наоми Хинц

Сара ненавидела Монти Риверса так сильно, что у нее застучало в висках. Она протянула руку к полке рядом с ней и взяла книгу, даже не посмотрев на заглавие. Некоторое время она листала страницы, потом поняла, что изучает «Историю гавайского ананаса, 1880–1926».

Сара чувствовала, что время от времени Монти Риверс отрывался от карт и бросал на нее подозрительные взгляды. Интересно, не заметил ли он название книги, подумала она, и не следит ли за ней с улыбкой. Пока что во всяком случае она еще ни разу не видела, как он улыбается. Она листала страницы, а сама внимательно слушала, не раздадутся ли звуки шагов по темному коридору.

— Лучше сделайте себе что-нибудь выпить. — Монти Риверс встал, чтобы снова наполнить свой опустевший стакан. — Если угодно, я вам чего-нибудь налью.

Будем здоровы. Нет, он начинает становиться слишком назойливым, подумала Сара. Она поднялась и, не говоря ни слова, вышла из гостиной и поднялась к себе.

Темнота наступила внезапно, как всегда бывает в этих местах. Сара устроилась у окна — не у того, где было дерево, а у другого — и смотрела на юго-западный участок неба, где солнце совершало свои закатные процедуры. Отсюда ей хорошо была видна часть аллеи, по которой подъезжали к дому машины.

Как за соломинку, она уцепилась за мысль о том, что телефон в доме вполне мог сломаться, и Дэвид, оставив попытки дозвониться, решил приехать за ней. Она бы узнала желтый джип сразу же. И Дэвид знал, в какую дверь входить. Когда он поставит машину, она крикнет из окна: «Дэвид, я здесь. Я сейчас спускаюсь».

Она сжала пальцы так, что ногти вонзились в ладони. Какая глупость с ее стороны еще верить, что он все-таки объявится! У него было много времени для раздумий, да и ей самой для разнообразия не мешало бы проявить немного благоразумия.

Что она, собственно, знала о культуре, плотью от плоти которой был этот человек? Какие у них стандарты и чем они отличаются от того, что она привыкла видеть у себя дома? Семья для нас очень много значит, сказал он ей вчера. Возможно, Дэвид Чой, хорошенько поразмыслив, решил, что не нужно оказывать честь девице, которая целовалась с ним с такой страстью и которая призналась, что гуляла с женатым мужчиной в Гонолулу? Несмотря на все ее слабые протесты, ее поступки, возможно, оказались куда красноречивее слов?

У Сары так горело лицо, что могло и впрямь показаться, что у нее поднялась температура. Она прошлась по комнате. Я и жаждущая Элоиза! Два сапога пара! Готовые на все. Она тогда смеялась над бедной Элоизой. Что ж, теперь настало время посмеяться над несчастной глупенькой Сарой Мур.

Нет, не сейчас. Попозже. Через несколько лет.

Или никогда.

Как Сара уже не раз делала в последние часы, она еще раз вспомнила все слова Дэвида, пытаясь отыскать хотя бы крупицу надежды. Тогда его речи привели ее в состояние полного восторга, но теперь она воспринимала их несколько иначе. Например, фраза насчет того, что он пытается вообразить ее беременной, означала всего-навсего: то, как ты, красавица, бросаешься на мужиков, означает, что рано или поздно ты доиграешься…

Дэвид, конечно же, не позвонит. И не приедет. У Сары просто раскалывалась голова. Хорошо бы выпить аспирину, но поскольку до этого Сара никогда не страдала головными болями, она не захватила его в поездку. И она не пойдет вниз рыться в аптечке. И не станет просить лекарство у Монти Риверса.

Она выпила воды, вымыла лицо, потом заперлась на ключ, довольная, что может это сделать независимо от того, является она идеалом Монти Риверса или нет. Потом легла в кровать.

Поскольку она неплохо поспала днем, теперь заснуть не удавалось. Дерево скреблось в сетку так, словно пыталось провертеть в нем дырку. У нее распухло горло. Сара делала глотательные движения, пытаясь понять, как обстоят дела. Часы сменялись часами. Перед глазами у нее поплыли какие-то картины, и она спросила себя, не начинает ли бредить.

Это та самая? Да, та самая. У нее нет шансов. От этих внезапно вспомнившихся слов Сара окончательно проснулась. Она резко села в кровати, чувствуя, как у нее бешено колотится сердце. Ей стало страшно. А что если у нее и впрямь какая-то ужасная, смертельная болезнь, и никто ей ничего не сказал? И что если кто-то богатый пожалел бедняжку, которой суждено умереть молодой, и сделал так, чтобы она смогла напоследок совершить поездку на Гавайи под предлогом того, что она выиграла конкурс?

Кто-то очень богатый. Вроде мистера Нильсена.

Мысли путались, громоздились друг на дружку. Крис тоже лежал в больнице Брилла, значит, мистер Нильсен посещал его там… Может, потому-то у него и делался такой печальный взгляд, когда он смотрел на нее. Может, потому-то Рита и проявляла такую заботу о ее здоровье. И даже этот Монти Риверс тоже волновался, нет ли у нее температуры.

Комнату заполнили какие-то шуршащие звуки. Черт бы побрал это дерево! Ну разве можно заснуть, когда оно устраивает такой шум! Оно словно пыталось сказать: обрати на меня внимание, девочка, подойди ко мне. Как тот маразматик в доме для престарелых! В бликах лунного света ветки превратились в лицо с застывшим в крике открытым ртом.

Ну когда же наступит утро? Утром она обязательно встанет и отправится куда глаза глядят, подальше от этого места.

Но утром Сара совершенно разболелась.

ГЛАВА 19

Снизу донесся голос Монти Риверса:

— Эй, пора вставать!

— Я заболела.

Он поднялся наверх и стал дергать ручку двери.

— Послушайте, впустите меня.

Сара надела халат, отперла дверь. Затем снова рухнула в кровать, закутавшись в простыню и покрывало. Всю ночь ее попеременно бросало то в жар, то в холод, и теперь у нее зуб на зуб не попадал от озноба.

— Неудивительно, что вы заболели, — нравоучительно изрек Монти Риверс. — Всякий, кто посещает эти грязные хибары дикарей и угощается Бог знает чем, подвергает себя опасности.

— Это была вовсе не грязная хибара, — с трудом прошептала Сара. — И они не дикари.

— Ну хорошо, что у вас болит?

— Горло.

— Покажите.

— Просто немного саднит.

— Но вы все-таки, может, позволите мне взглянуть, что у вас с горлом? — не отставал от нее Риверс.

Ей было неприятно, что он оказался так близко от нее. Он наклонился над ней, и Сара, зажмурившись, открыла рот. Когда его рука дотронулась до ее лба, чтобы лучше рассмотреть горло, она попыталась вообще отвернуться.

— Ну что ж, горло немного воспалено, но никаких налетов нет, — сказал Риверс. — У вас действительно есть температура, как я, собственно, и предположил вчера. Когда у вас начало болеть горло?