1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

Доклад был составлен на имя Сталина, и лишь последующие экземпляры адресовались непосредственным начальникам Артура Христиановича. Это не осталось незамеченным его военными начальниками (Ворошиловым, Гамарником и Берзиным), всегда чтившими строгую субординацию. Но Артузов, полагавший, что его назначение в военную разведку состоялось по личному указанию Сталина, не стал оглядываться на возможно отрицательную реакцию своих руководителей в Наркомате обороны.

Предложения Артузова (отказ от привлечения к разведывательной работе представителей зарубежных коммунистических партий, укрепления военной разведки опытными оперативниками и т. д.) были поддержаны и в Кремле, и в руководстве Наркомата обороны. Теперь работа за кордоном приравнивалась к службе в действующей армии на фронте, одновременно в 4-м Управлении был создан особый жилищный фонд для заграничных работников, улучшилось материальное и денежное содержание военных разведчиков. Кардинально изменилась и структура Управления. Исчезло деление отделов РУ на добывающие информацию и обрабатывающие полученные оперативные материалы. Вместо этого были созданы два отдела стратегической разведки — 1-й (европейские страны) и 2-й (восточные страны), а также отделы технической разведки и активных действий, отдел по руководству разведкой в военных округах. Все эти изменения в 4-м Управлении РККА напрямую связывали с новым заместителем Берзина — А.Х. Артузовым[799]. Однако эти перемены имели ряд отрицательных моментов. В результате реорганизации была ликвидирована аналитическая служба военной разведки (т. н. 3-й или Информационно-статистический отдел), всегда считавшаяся сильной стороной Разведупра РККА. В этом отделе работал слаженный и профессионально подготовленный состав военных разведчиков. Тем не менее на ликвидации аналитической службы настоял сам Артузов. Осуществляя кардинальную ломку структуры Разведупра, он «лекало» для реформ он взял из внешней разведки ОГПУ-НКВД, где подобные службы отсутствовали[800]. В результате копирования новый заместитель привнес с собой и слабые стороны работы ИНО.

Эти изменения вызвал волну неудовольствия среди старых сотрудников военной разведки. Обострил ситуацию и приход в Разведупр «варягов» из внешней разведки ОГПУ-НКВД. При своем назначении Артузов настоял на том, что ему дадут возможность взять с собой группу бывших сотрудников ОГПУ. Вначале в военную разведку прибыло 13 чекистов, позднее к ним присоединилось еще несколько бывших сотрудников ОГПУ-НКВД. Многие из них заняли руководящие позиции в аппарате РУ РККА. Так на посту помощников начальника РУ оказались Л.Н. Мейер-Захаров (бывший начальник ОО ОГПУ Московского ВО) и С.В. Пузицкий (бывший помощник начальника КРО и ИНО ОГПУ СССР), руководителями 1-го и 2-го отделов стали соответственно 0:0. Штейнбрюк (бывший начальник 3-го отделения ИНО ОГПУ) и Ф.Я. Карин (бывший начальник 1-го отделения ИНО ОГПУ), начальником 12-го (административного) отдела был назначен Д.И. Троицкий (помощник начальника Оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР), начальником регистрационного отделения — М.Н. Панкратов (бывший работник ОГПУ). Вместе с ними в военную разведку перешли — Б.И. Гудзь (легальный резидент ИНО НКВД в Токио), Б.Ш. Эльман (бывший легальный резидент ИНО ОГПУ в Риме), А.А. Ригин (сотрудник ИНО ОГПУ), П.Ф. Воропинов (бывший сотрудник ИНО ПП ОГПУ по Казахстану) и другие[801].

О ситуации, сложившейся в военной разведке и непростом положении Артузова в этом ведомстве можно судить по т. н. датскому скандалу. 19 февраля 1935 года полиция Копенгагена арестовала агента советской военной разведки, американца по происхождению, Минка. По одной из версий, он пытался изнасиловать приятельницу, та подала на него заявление в местную полицию. К нему пришли полицейские агенты и обнаружили в квартире «…всю технику, в том числе даже заготовки паспортов»[802]. На квартире была оставлена засада, в которую попали более десятка сотрудников и агентов Разведупра. Под арестом оказался и руководитель нелегальной резидентуры связи в Дании А.П. Улановский (оперативные псевдонимы Ульрих и Вальтер).

В полицейский «капкан» также попал нелегальный резидент РУ РККА в Германии Д.А. Угер, только принявший дела в резидентуре и собирающийся выехать в Советский Союз. Оказавшись в Копенгагене, он решил навестить своего старинного приятеля Улановского. Среди копенгагенских арестантов оказался сменивший Угера на посту резидента М.Г. Максимов (он также решил заехать в Копенгаген), а также помощник начальника 1-го отдела Разведупра РККА Д. Львович. Он приехал в Данию с целью наладить курьерскую связь с Германией через «малые страны» и был задержан на квартире Улановского. В истории советских спецслужб «датский скандал» будет иметь еще одно название — «совещание резидентов»[803].

Датчане смогли узнать много интересного о деятельности советской военной разведки. Они разослали ориентировки на арестованных в спецслужбы большинства европейских стран, откуда получили содержательные материалы. Из Финляндии пришли полные установочные данные на Улановского, из которых можно было узнать его настоящую фамилию, должность и звание в Разведупре РККА.

Аресты в Дании окончательно поставили крест на карьере начальника РУ РККА Я.К. Берзина. Он был снят с занимаемой должности и убыл на Дальний Восток, где занял пост заместителя командующего ОКДВА (по разведке). Объясняться же с властями предержащими пришлось первому заместителю.

16 марта 1935 года врид начальника РУ Артузов направил в адрес Ворошилова докладную, в которой попытался объяснить причины провалов военной разведки в Дании. Одной из причин, по его мнению, было то, что «…обычай навещать всех своих друзей, как у себя на родине, поддается искоренению с большим трудом». Артур Христианович сожалел о том, что «…работники, неплохо работавшие в фашистской Германии, по прибытии в «нейтральную» страну пренебрегали элементарными правилами конспирации». Однако автор доклада сделал попытку обнадежить наркома: «Никаких дел, направленных против интересов Дании, арестованные разоблачить не могут (таких дел не было), то надо полагать, что датчане не найдут оснований для каких-либо претензий к советскому государству»[804].

Но Ворошилов бурно отреагировал на подобные объяснения. Зная, что доклад Артузова будет показан Сталину, Климент Ефремович вынес свою резолюцию: «Из этого сообщения (не совсем внятного и наивного) видно, что наша зарубежная разведка все еще хромает на все четыре ноги. Мало, что нам дал и т. Артузов в смысле улучшения этого серьезного дела… На днях доложу меры, принимаемые для избежания повторения случаев, подобных копенгагенскому»[805].

Ворошилов начал подбирать кандидата на вакантное место начальника военной разведки. Артузов никоим образом, по его мнению, не соответствовал этой должности. Требовалось новое лицо, из своих военных. Появление очередного «варяга» вело лишь к расширению склоки в аппарате Разведуправления РККА.

3 мая 1935 года состоялась встреча Сталина с Я.Б. Гамарником (куратором военной разведки в Наркомате обороны), А.Х. Артузовым и С.П. Урицким (кандидатом на должность начальника РУ РККА). В заседании также приняли участие члены Политбюро ЦК — К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, Л.М. Каганович, Г.К. Орджоникидзе, секретарь ЦК Н.И. Ежов, нарком внутренних дел СССР Г.Г. Ягода и его 1-й заместитель Я.С. Агранов. Обсуждение длилось более двух часов, пришли к соглашению, что новый руководитель (Урицкий) приложит максимум усилий к выправлению сложного положения в Разведупре, а его первый заместитель (Артузов) будет «…всенепременно помогать ему в этом».

Урицкий пришел в коллектив, в котором уже шла междоусобная война. Ведущие посты в Разведупре заняли люди Артузова, от рычагов управления были оттеснены кадровые военные разведчики, отдавшие этой работе многие годы. Ряд сотрудников РУ, возмущенных засильем «варягов» покинули военную разведку, кто-то из них ушел на работу в Наркомат иностранных дел, кто-то в аппарат ИККИ. Непростую ситуацию в Разведупре показало и состоявшееся в конце 1935 года присвоение воинских званий. Соратники Артузова — Карин, Штейнбрюк, Мейер-Захаров — и сам Артур Христианович получили звания корпусных комиссаров, а Стигга, Никонов (прослужившие в военной разведке более десяти лет) удостоились лишь звания комдивов.

Новый начальник быстро разобрался в ситуации. Он понял, что роль, которая готовилась ему Артузовым и его людьми, означала одно — «быть дураком при умном заместителе». Считаться с таким положением дел Урицкий не захотел и взялся за явное выживание Артузова и его сторонников из военной разведки. Своеобразный оттенок на эту «войну» наложил и характер Урицкого. Семен Петрович слыл человеком грубым и пренебрежительным! Также современники отмечали его партийную страстность, чрезвычайно высокую требовательность и непримиримость к любым, даже малейшим недостаткам и промахам в работе.