1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

При содействии ИНО ОГПУ Лаго по поручениям Бурцева и Беседовского выезжал в Москву. Среди его поручений было: привлечение к сотрудничеству с группой «Борьба» людей близких к функционерам ВКП(б), желательно из правой оппозиции, либо сочувствующим им, подготовка группы для организации курьерской линии связи, фотографирование Москвы, Ленинграда и Одессы. Бурцев же приказал Лаго «…провести работу» согласно некоему плану по проведению в СССР «громких» дел». И это ни много ни мало как: собрать сведения об образе жизни Сталина и его окружении, системе личной охраны, маршрутах его передвижения по столице, а также определить предполагаемые места для закладки взрывных устройств, подобрать явки в Москве и Одессе, где могли бы остановиться боевики-террористы. Оба «вождя» связывали с этой поездкой большие планы по организации «центрального удара» (теракта против Сталина)[770]. Разумеется, и малой части этих поручений Лаго выполнить не мог, но, вернувшись в Париж, передал заказчикам все, что удалось собрать по данной теме (в основном это была дезинформация, состряпанная чекистами).

Одна из проблем, с которой пришлось столкнуться Артузову, стали кадры. ИНО испытывал нехватку опытных сотрудников, владевших иностранными языками, хорошо знавших условия жизни за рубежом. Для решения этой задачи Артур Христианович стал активно переманивать во внешнюю разведку профессионалов из военной разведки. В 1931 году в ИНО ОГПУ перешли Игнатий Порецкий, Вальтер Кривицкий, Феликс Гурский, Виктор Ильинич и другие.

Пополнялся отдел и подготовленными работниками из территориальных подразделений ОГПУ. На Западе отмечали тот факт, что «…Советы предпочитают посылать за рубеж людей, которые приобрели опыт контрразведывательной работы внутри». Для этого имелись веские причины. Проработав несколько лет в подразделениях контрразведки, где их основной задачей было «выявить лиц, сотрудничающих с империалистами», они приобретали образ мышления и навыки «охотника за шпионами», а теперь со «сменой декораций» (переходом во внешнюю разведку) эти навыки позволяли им «легче предвосхитить действия своих преследователей, зачастую обводя вокруг пальца местные контрразведывательные службы»[771].

В 1931–1932 гг. на работу в ИНО ОГПУ пришли Борис Гордон (бывший начальник СОУ ПП ОГПУ по Московской области), Борис Берман (помощник начальника СОУ ПП ОГПУ по Средней Азии), Яков Бодеско-Михали (бывший начальник Бурято-Монгольского облотдела ОГПУ), Натан Шнеерсон (бывший начальник ОО ПП ОГПУ по Нижегородскому краю), Николай Волленберг (бывший полпред ОГПУ по Казахстану), Освальд Нодев (заместитель полпреда ОГПУ по Уралу) и другие.

С июня 1933 года в ИНО ОГПУ стал работать бывший начальник Проскуровского горотдела ГПУ (по совместительству и начальник ОО ОГПУ 1-го кавкорпуса) С.И. Шемена. Руководство ГПУ УССР характеризовало его как «…хорошего и ценного агентуриста, знатока петлюровщины, имевшего ряд заслуг по разработке и ликвидации контрреволюционных петлюровских организаций»[772]. В сентябре 1933 года Шемена был направлен на работу в Чехословацкую республику в качестве заместителя резидента. Чехословакия с 20-х годов являлась одним из центров (после Франции) украинской политической эмиграции. Такой специалист по «петлюровщине и украинской контрреволюции», являющийся «…практическим работником, хорошо знающим работу КРО, смелым, решительным и настойчивым чекистом», оказался как нельзя кстати в пражской резидентуре ИНО ОГПУ-ГУГБ НКВД[773].

В том же 1933 году в разведку пришел еще один украинский чекист М.Л. Тимошенко. Он, проработавший все 20-е годы в Изюмском, Шевченковском, Тульчинском и Нежинском окротделах ГПУ, так же, как и Шемена, был прекрасным знатоком украинской контрреволюционной среды. Тимошенко направили во Львов, где он занял должность вице-консула. Являясь одним из заместителей резидента ИНО ОГПУ в Польше, «молодой дипломат» отвечал за оперативную разработку нелегальных центров ОУН в Галиции, стремившихся распространить свою деятельность и на территорию советской Украины.

В октябре 1933 года Тимошенко едва не стал жертвой боевиков ОУН. По приказу руководителя краевого провода ОУН С.А. Бандеры было принято решение провести несколько терактов. В числе будущих жертв оказался и вице-консул во Львове Тимошенко.

По словам Бандеры: «…этот акт (убийство вице-консула. — Прим. авт.) будет антибольшевистским сигналом не только для края, но и для целой Великой Украины». Действительно, если бы покушение произошло, это усложнило бы и без того непростые польско-советские отношения.

21 октября 1933 года неизвестный, явившийся на прием в советское консульство, несколько раз выстрелил в находящихся там сотрудников. В итоге один из них — А.П. Майлов был убит, а другой — И. Джунгай ранен. Вскоре польские полицейские задержали убийцу. Им оказался боевик ОУН Николай Лемик[774]. Убийца не знал Тимошенко в лицо, а потому стрелял в того, кто вел в этот день прием, приняв его за вице-консула. Тимошенко же не было в консульстве, он выехал в служебную командировку. Погибший Майлов, как и вице-консул, был работником ИНО ОГПУ.

В начале 30-х годов во внешнюю разведку пришли сотрудники, близкие Артузову по совместной работе в КРО ОГПУ. Так помощником начальника ИНО стал С.В. Пузицкий (бывший заместитель начальника КРО ОГПУ), начальниками отделений ИНО — А.П. Федоров и О.О. Штейнбрюк, ответственными сотрудниками ИНО — Т.С. Малли, A.M. Баевский, К.И. Сили, В.И. Пудин, Д.Г. Федичкин, Г.И. Бржозовский и другие. С 1931 года в ИНО стал работать сын «дяди Миши» Кедрова — И.М. Кедров. С приходом Артузова в ИНО ОГПУ активизировал свою работу и агент Груша (Роман Бирк), работавший с КРО ГПУ еще с 1922 года. Находясь в Берлине, Бирк стремился установить необходимые контакты для получения информации, как от сотрудников германской военной разведки и МИДа, так и из посольств Великобритании и Франции в Берлине. Куратором Груши стал сотрудник полпредства СССР в Берлине П.И. Корнель (оперативный псевдоним Михальский). Именно этот чекист осуществил вербовку «советского Штирлица», сотрудника полицай-президиума г. Берлина Вили Лемана (Брайтенбах)[775].

Практически вся команда Артузова набора 1931–1933 годов была уничтожена в период массовых репрессий. Лишь немногие из них сумели выжить. Среди них и начальник 1-го отделения ИНО ГУГБ НКВД капитан ГБ С.И. Шемена. В марте 1938 года его откомандировали на работу в Волжский ИТЛ НКВД. Причиной снятия с должности стал арест его жены Л.А. Гавриловой. Ей вменялось в вину, что она «…с 1933 года, будучи завербованной резидентом польской разведки Сосновским, передавала… ценную информацию, в частности похищаемую из ОО ОГПУ 1-го кавкорпуса, расположенного в Проскурове (где начальником ОО был ее муж Шемена)». Гаврилова помогла завербовать бывшего начальника штаба 1-го корпуса Соколова, передав Сосновскому документы, компрометирующие начальника штаба. Преступлением сочли и ее связи со своим первым мужем, известным украинским чекистом Ю.И. Бржозовским, расстрелянным за шпионаж в пользу иностранной разведки[776].

Поначалу Шемена отделался строгим партийным выговором, несмотря на требования секретаря парткома ГУГБ НКВД А.Ф. Боечина («…за полную потерю партийной и чекистской бдительности, выразившейся в том, что он в течение пять лет жил с женой, оказавшейся шпионкой, использующей его служебное положение») исключить его из членов ВКП(б).

Помимо этих обвинений имелись и материалы о подозрительных связях с «врагом народа», бывшим начальником KPО-ОО ГПУ УССР Н.И. Добродицким. Арестованный помощник начальника 2-го отдела 1-го Управления НКВД СССР С.И. Подсотский назвал Шемену «близкой связью» Добродицкого. Тот, приезжая из-за границы, всегда посещал последнего. Они подолгу беседовали вдвоем, но о содержании разговоров подследственный ничего сказать не мог[777]. В итоге Шемену изгнали из ИНО ГУГБ НКВД, а затем направили на работу в Рыбинск. Это перемещение фактически и спасло его от неминуемого ареста.

Зато в тюремной камере оказался бывший вице-консул СССР во Львове М.Л. Тимошенко. Он, к тому времени начальник 5-го (иностранного) отдела УГБ НКВД Украинской ССР, был арестован «…как участник правотроцкистской организации и польский шпион». Пробыв под следствием более года, он был освобожден за недостатком доказательств. На работу в органы НКВД Тимошенко вернулся лишь в начале Великой Отечественной войны.

На время «правления» Артузова приходится и начало перестройки агентурно-оперативной работы во внешней разведке. Главным в этой реформе стало повсеместное переключение части агентурно-оперативного аппарата с легальных рельс на подпольные. Прежняя практика размещения резидентур в советских полпредствах при провалах агентуры приводила к громким шпионским скандалам. Советских дипломатов обвиняли в нарушении международного права, а связанных с ними представителей левых политических организаций в проведении шпионской деятельности в пользу СССР. Начавшаяся реорганизация агентурно-оперативной деятельности, инициированная Артузовым, позволяла при случае провала нелегальных резидентур советским дипломатам отрицать связи с разоблаченной агентурой. К тому же находившиеся на нелегальном положении советские разведчики могли более успешно решать задачи по добыванию оперативной информации в условиях жесткого контрразведывательного режима, уже создававшегося в Германии, Италии, Японии, Англии и других странах.