Изгнанники - Дэвид Коу

Элайна тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица.

— Как ты считаешь, этот человек, о котором он спрашивал, опасен?

— Седрик? Думаю, да. Я не помню, чтобы слышал его имя, но у меня дурное предчувствие.

— Похоже, у Орриса тоже, — заметил Транн, — иначе он не наладил бы с тобою связь.

— Может быть, ты прав, но он все равно собирался встретиться с Седриком. — Магистр нервно потер подбородок.

— Ну что ж, мы ничем не можем помочь Оррису в Лон-Сере, — подытожил Транн. — Надо помочь ему разобраться с неприятностями здесь.

Следующие три дня, ожидая, когда соберутся остальные маги, Джарид, Элайна, Транн и Баден большую часть времени проводили в Великом Зале, обсуждая с другими приближающееся Собрание и стараясь разузнать мнение магов. По вечерам, собираясь в «Гнезде» за ужином и элем, они рассказывали друг другу все, что смогли узнать.

Однако Джарид вскоре понял, что его совершенно не волнует, что думают другие. Все равно ничто не повлияет на его поведение на Собрании. Он не станет ни лгать, ни скрывать свою точку зрения ради того, чтобы выгородить себя; он не будет отрицать, что виделся с Оррисом накануне его ухода, а также, что в некоторой степени оправдывает его действия. Оррис это заслужил; они все были обязаны ему, но, похоже, понимали это только он да Баден.

Действительно, чем больше другие маги видели в поступке Орриса измену, тем больше Джарид оправдывал его. Не раз в течение этих трех предшествовавших Собранию дней он вступал в споры с магами, защищая Орриса с гораздо большей горячностью, чем сам от себя ожидал, учитывая, что еще недавно и у него были определенные сомнения. Отстаивая своего друга перед оппонентами, он как бы спорил с той частью самого себя, которая до сих пор не находила тому оправдания.

На третий день Сонель наконец объявила, что Собрание начнется на следующее утро. Ночью Джарид и Элайна сидели в постели в «Гнезде» и размышляли, что может случиться завтра, и Элайна с беспокойством сказала, что его растущая воинственность может иметь плохие последствия.

— Если ты и дальше будешь им противоречить,— сказала она с досадой и тревогой, — они накинутся на тебя не меньше, чем на Орриса!

— Возможно, — спокойно согласился Джарид, — но ведь кто-то должен защитить его. А иначе все сойдет им слишком легко.

— Сойдет слишком легко? — сощурилась Элайна. — Не поняла.

— Я попробую объяснить, хотя и не уверен, что получится. Поступок Орриса — это реакция на бездеятельность Ордена, так ведь? — (Она согласно кивнула). — Тогда позволить им обвинить его в измене — значит потакать этому благодушному ничегонеделанию. Мы все в ответе за то, что Барам оказался в нашей стране. Мы все в ответе за то, что не разгадали гнусный план Сартола с самого начала; мы все в ответе, что чужеземцы нанесли нашей земле такой урон. И все из-за нашей бездеятельности. А Оррис пытается извлечь из этого положения хоть какую-то пользу. Он надеется, используя Барама, подхлестнуть руководителей Лон-Сера к позитивным действиям. Если Эрланд и все остальные признают Орриса виновным в измене, то снимут с себя всякую ответственность и по-прежнему будут вести себя так, словно Орден ни в чем не виноват. А единственного решительного человека — Орриса — покарают. — Помолчав, он добавил: — Он мой друг. Я не могу им этого позволить. И я не хочу, чтобы они прикрывали свою леность и трусость.

Элайна долго смотрела на него, а потом нагнулась и нежно поцеловала в губы.

— Это еще за что? — спросил Джарид, бегло улыбнувшись.

— За твою страстность, за твою верность и за способность видеть вещи на новый лад.

— Это означает, что ты со мною согласна?

— Это означает, что я люблю тебя, — ответила она, обвив его руками, — и я изо всех сил буду защищать тебя, даже если и не согласна с тобой.

На следующее утро их разбудил звон колоколов Великого Зала. Транн и Баден уже ждали их внизу, и вчетвером они поспешили в Палату Собраний. Друзья прибыли в числе последних, и, едва они успели занять свои места, Сонель объявила Собрание открытым. Никаких церемоний и помпы не было, она сообщила, что заседание открывается, и сразу же пригласила Эрланда выступить перед Орденом.

— Мы собрались здесь по твоему требованию, Магистр, — обратилась она к нему. — Полагаю, ты объяснишь, по какой причине.

— Благодарю тебя, Премудрая, — начал седовласый маг, встав со своего стула и проведя рукой по аккуратной белой бороде. — Я глубоко сожалею, что мне пришлось обратиться с требованием, о котором упомянула Премудрая. Я бы предпочел сидеть дома, ухаживать за своим садиком и тихо служить жителям деревень в окрестностях Ястребиного леса. Но я узнал о событии, чреватом столь грозными последствиями, что мне представилось необходимым привлечь к нему всеобщее внимание. — Он помолчал немного. — Чужеземец исчез, и у меня есть основания полагать, что его освободил один из наших товарищей.

Если Эрланд ожидал бурной реакции присутствующих, то, должно быть, он был разочарован, потому что в ответ раздалось лишь несколько приглушенных реплик. Новость уже успела устареть.

— Эрланд, как ты узнал, что именно Оррис увел Барама? — спросил один из магов помоложе.

— Мы отправились довольно большой группой к тюрьме, чтобы выразить наше недовольство излишней терпимостью, проявленной к этому хладнокровному убийце.

— Вот как он ухаживает за своим садиком, — наклонилась к Джариду Элайна. Он едва слышно хохотнул, а потом вновь обратил все внимание на Эрланда.

— Однако, когда мы туда прибыли, стража сообщила, что чужеземец переведен в Великий Зал, с тем чтобы Премудрая лично могла продолжить допросы. По словам стражников, увел его Оррис. — Эрланд обвел сидящих темно-синими глазами. — Я предполагаю, что он забрал узника в Лон-Сер, несмотря на то что уважаемое Собрание вполне ясно отвергло эту возможность. Правда, это всего лишь моя догадка — Его взгляд обратился к Бадену. — Думаю, кое-кто из присутствующих в этом зале может сказать нам, правда ли это.

Джарид понял, что его время пришло. Если он не заговорит первым, Баден примет всю вину на себя. Этого нельзя допустить. Ведь Баден тоже осуждал план Орриса, по крайней мере в начале.

— Да, Эрланд, — согласился Баден, поднявшись и принимая вызов старика. — Я знаю, куда Оррис повел чужеземца.

— Баден, не надо! — вмешался Джарид.

— Все в порядке, Джарид, — успокоил его дядя. — Я знаю, где находится Оррис, потому что не так давно он связался со мною через церилл.

Недоуменная тишина, последовавшая за этим сообщением, взорвалась бурей выкриков и вопросов. Конечно, подумал Джарид, только так и можно избежать обвинений в заговоре. Он посмотрел на Эрланда — старый Магистр не шелохнулся. Эрланд растерянно смотрел на Бадена, и видно было, что он совершенно не ожидал такого оборота. Очевидно, на это Баден и рассчитывал.