Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более осторожная душа, возможно, предпочла бы сдержанный подход, но огненный Брюс предпочел появиться ярко и смело. Он вошел в кабинет Куна, захлопнул дверь ногой, опустил на пол спортивную сумку, вытащил нунчаки и начал размахивать ими.
— Что ты делаешь? — спросил Кун в ужасе, палки свистели у него рядом с лицом.
— Не двигайся, — сказал Брюс.
— Не волнуйся, я никуда не двинусь, — ответил Кун. — Положи эту долбаную штуку.
Брюс прекратил крутить нунчаки и протянул предплечье.
— Потрогай мою руку, — потребовал он.
Том потрогал. Она была словно камень.
— Хорошо, сядь, пожалуйста, — сказал Кун. — И успокойся.
После того как Кун смог уговорить Брюса отложить нунчаки, они беседовали тридцать минут: половина их разговора была о бизнесе, половина — о личном. Несмотря на пугающее знакомство, Кун оказался очарован шармом Брюса, его харизмой и остроумием. «Я просто хотел почувствовать парня и понять, как он справляется с успехом. Мы говорили о его фильме в Гонконге, „Большом боссе“, — вспоминает Кун. — Его присутствие было просто завораживающим. Я прекрасно провел это время. Брюс излучал просто фантастическую энергию. Он был забавным, но при этом обладал характером».
На первый взгляд Брюс казался идеальным кандидатом на эту роль. В конце концов, он был единственным актером в Голливуде, который также был евразийским мастером кунг-фу. Но роль Квай Чанг Кейна — как было написано, наполовину американского, наполовину китайского буддийского монаха, — носила совсем другой оттенок, отличный от характера Брюса. «В идею сериала был заложен человек, который избегал действий практически любой ценой, очень тихий, пассивный, казалось бы, человек», — говорит Джон Фурия, продюсер шоу. Кейн не был тем, кто врывается на прослушивание и размахивает нунчаками. «Мне показалось, что эта роль должна быть более интеллектуальной, — говорит Кун. — Главный герой — парень, который дерется только в том случае, когда загнан в угол». Даже Фред Вайнтрауб, который лоббировал Брюса, отмечал, что «Уорнер Бразерс» нужен актер, который «изобразит чувство спокойной безмятежности, которым обладал Кейн; качество, с которым не был знаком заведенный и энергичный Брюс».
Но для Куна самая большая трудность с Брюсом в роли Квай Чанг Кейна сводилась к одному — его акценту. «Через полчаса после знакомства мне очень понравился этот парень, но, честно говоря, мне было трудно его понять, — говорит Кун. — Это было весело, но я пришел к выводу, что нам придется озвучивать Брюса, чтобы американская публика его поняла. Если речь идет о фильме, с этим нет проблем, но ты не можешь это делать в сериале каждую неделю. Учитывайте обстановку 1971 года. Тогда телевидение было довольно примитивным. Было лишь три сети каналов. Если публике было что-то тяжело понять или принять, она просто переключала канал».
После встречи Кун позвонил Фреду Вайнтраубу.
— Что это было, черт возьми? — смеялся Кун. — Он почти размозжил мне череп своими хреновинами.
— Это был Брюс Ли, — ответил Вайнтрауб. — Что ты думаешь о нем в «Кунг-фу»?
— Он потрясающий, — признался Том. — Я никогда не видел ничего подобного. Но главная роль может стать рискованным шагом. Он может быть слишком аутентичным.
Подумав над этим вопросом еще какое-то время, Кун решил, что Брюс не подходит для этой роли. Он позвонил Теду Эшли, чтобы сообщить свое решение.
— Я понимаю, — сказал Эшли. — Это твое шоу и твой выбор.
Учитывая, что Брюса вычеркнули из списка кандидатов, а также отсутствие других заслуживающих внимания евразийских актеров в Голливуде образца 1971 года, продюсерам приходилось выбирать между припудриванием актера-азиата и нанесением макияжа глаз на белого актера — как Голливуд делал уже множество раз. Но в ту расистскую эпоху белые продюсеры и руководители знали, что это будет очень непросто. Кун говорит: «Мы рассмотрели каждого азиата в Голливуде. И не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чем все это закончится». Среди азиатских актеров, которых рассматривали на роль, были Мако, приглашенная знаменитость в одной из серий «Зеленого Шершня», и Джордж Такеи, который сыграл Сулу в «Звездном пути». «Мы изучали всех, но никто не подходил под наши требования. Не было ни одного парня, о котором все бы подумали: „Этот парень — главный герой!“ — говорит Кун. — У Мако был сильный акцент, а Такеи не был физически сильным».
Отбросив азиатскую половину родословной Кейна, они обратились к американской стороне и начали прослушивать белых актеров. «Дэвид Кэррадайн выглядел уж очень энергичным. Я не знаю, под чем он был в тот день, но этого было много. Позднее я позвонил его менеджеру и сказал: „Знаете, хоть он и был великолепен (а он действительно хорошо читал), но нельзя снимать сериал с парнем, который постоянно под кайфом“, — вспоминает Кун. — Но мы не могли найти никого другого, до начала съемок оставалось две недели, а у меня не было исполнителя главной роли. Всех остальных актеров уже утвердили, поэтому, когда его менеджер позвонил в следующий раз, я сказал: „Знаете что, присылайте его. Что нам терять?“ Дэвид пришел абсолютно трезвый, выдал потрясающую пробу, и мы его взяли. И это был последний раз, когда я видел Дэвида Кэррадайна не под чем-то».
Кэррадайн подписал контракт где-то в конце ноября 1971 года. Когда об этом стало известно, Джордж Такеи и Ассоциация азиатских и тихоамериканских актеров (ААТА) подали официальную жалобу на недобросовестные методы найма. Кун рассказывает: «Он пытался настроить азиатских актеров против того, что происходило с „Кунг-фу“». Они хотели, чтобы Дэвида Кэррадайна заменили азиатским актером, а также наняли советника по китайскому наследию. Кун согласился на второе требование, но не на первое. «У нас будет азиатский советник, специалист в кунг-фу Дэвид Чоу и столько задействованных азиатов, сколько мы могли набрать, но Дэвид Кэррадайн останется звездой сериала». Азиатскому сообществу актеров не понравился этот компромисс, но прагматизм превзошел идеологию. В Голливуде было так мало возможностей для азиатов, что они решили: шоу с большим количеством второстепенных ролей для азиатских актеров, но белым главным героем — это лучше, чем вообще никакого шоу. Джеймс Хонг, который был президентом ААТА, говорит: «По мере того как
