Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все телеграммы и звонки на другую сторону Тихого океана от «Парамаунт» имели побочный эффект. Они превратили Брюса в глазах Рэймонда Чоу в важный голливудский актив. «Это смешно, — сказал позже Брюс журналистам, — но когда „Парамаунт“ присылал телеграммы и звонил мне в Гонконг, продюсеры думали, что я важная звезда. Мой престиж, должно быть, увеличился втрое».
Не только Голливуд увеличил его статус. Шпионы на съемочной площадке «Большого босса» отчитывались перед Ран Ран Шоу, что Брюс был стоящим подписанием. Понимая, что он допустил ошибку, позволив Брюсу ускользнуть, Ран Ран попытался украсть его у Рэймонда. «Руководители „Голден Харвест“ трясутся из-за того, что „Шоу Бразерс“ звонят и пишут мне с предложением работать у них, — писал Брюс Линде. — Они используют все средства, чтобы заполучить меня. Одно можно сказать наверняка — я суперзвезда в Гонконге».
В последние несколько дней съемок в Пак Чонге съемочную площадку посетил Рэймонд Чоу, чтобы впервые встретиться лично со своей «суперзвездой». Он очень хотел подтвердить свои отношения. Брюс с типичной для себя уверенностью говорил Рэймонду: «Подождите, я стану самой большой китайской звездой в мире».
Уверенность Брюса была заразительной. «Голден Харвест» сделал фильм флагманом своих попыток изменить расклад сил на рынке. Рэймонд выбросил большую часть оставшихся средств на маркетинг фильма: покупал обширную рекламу и организовал щедрую приветственную вечеринку для Брюса и съемочной группы, когда они вернулись в аэропорт Кайтак 3 сентября 1971 года. Взглянуть на новый талант Рэймонда Чоу собралось множество журналистов. Потратив годы на освоение искусства очарования западных репортеров, Брюс без усилий покорил гонконгскую прессу. Когда они попросили его сравнить себя с крупнейшей звездой Гонконга, Джимми Ван Ю, надеясь разжечь соперничество, он тщательно уклонялся от вопроса: «Я знаю, что все видели выступления Ван Ю в других фильмах. „Большой босс“ скоро будет в кинотеатрах, поэтому я приглашаю всех посмотреть его и сделать свои собственные сравнения — разве это не лучше моих попыток похвастаться?»
Затем он ловко завоевал симпатию присутствовавших историей о предрассудках, с которыми он столкнулся как китайский человек в Америке: «Однажды я косил свою лужайку. Ко мне подошла американка и спросила, сколько я беру за услуги. Я ответил: „Я делаю это бесплатно, но когда закончу, то пойду в дом и пересплю с хозяйкой“». А затем он обратился к чувству патриотизма у журналистов: «В Америке я всегда играю второстепенных персонажей или злодеев, используя восточные боевые искусства как своего рода интермедию. Но здесь, в Гонконге и на Тайване, наши фильмы о боевых искусствах слишком зависят от японцев. Я чувствую, что задыхаюсь. Я хочу показать им, что мы можем сделать!»
Даже вопросы о конфликте с Ло Вэем не сбили Брюса с очаровывающего настроя. «Это правда, что Ло Вэй и я часто спорили на съемочной площадке, но все это было из-за желания сделать „Большой босс“ лучшим фильмом, который мы вообще могли бы сделать, — сказал репортерам Брюс. — Поскольку мы оба решительные люди, столкновение было неизбежно, но это были рабочие эпизоды, мы никогда не переходили на личности. Я не думаю, что нам впоследствии будет трудно снова работать вместе».
Ло Вэй был менее дипломатичным. Он сказал прессе, что Брюс был испорчен и высокомерен и действовал так, как будто все были его подчиненными. И по секрету Ло Вэй стал говорить журналистам, что это он научил «Трехногого» Ли драться.
К счастью, Брюс не читал, что Ло Вэй говорил о нем в газетах. Поскольку за него боролись «Парамаунт» и «Шоу Бразерс», он сосредоточился на использовании этого рычага в своих интересах. Брюс потребовал, чтобы Рэймонд задержал съемки следующего фильма, чтобы он мог вернуться в Голливуд и сняться в трех сериях «Лонгстрит». Чоу также согласился оплатить перелет семьи Брюса в Гонконг и устроить их в квартире без обязательств со стороны Брюса — изначально Чоу настаивал на том, чтобы Брюс снялся в короткометражном фильме о Джит Кун-До в обмен на авиабилеты Линды. Всю оставшуюся часть своей карьеры Ли использовал эту простую стратегию, сталкивая своих просителей друг с другом: Чоу против Шоу и Гонконг против Голливуда. 6 сентября Брюс сел в самолет до Лос-Анджелеса, с полным основанием полагая, что он стал хозяином своей судьбы.
На следующий день после прибытия в Лос-Анджелес Брюс приступил к съемкам в трех разных эпизодах «Лонгстрит»: «Наследие означает смерть» (6-я серия), «Ребенок среды» (9 серия) и «„Я вижу“, — сказал слепой» (10-я серия). Сценарий для серий писал уже не Силлифант, который был занят работой над фильмом «Приключение „Посейдона“» (1972). Вместо этого их поручили менее талантливым писателям — сценарии были закончены до возвращения Брюса. Авторы делали изменения в последнюю минуту, чтобы дать ему мимолетную часть — оставив его на задворках сюжета и дав лишь несколько тривиальных диалогов.
Начало шестой серии переносит нас прямо в разгар тренировки между персонажем Брюса, Ли Чуня и Майка Лонгстрита в исполнении Джеймса Франсискуса, без каких-либо ссылок на то, где Ли Чунь был на протяжении последних пяти эпизодов. Они даже носили ту же одежду для тренировок, что и в первой серии. Авторы постоянно включали «шутку для своих» на тему, собирается ли Брюс присоединиться к актерскому составу на постоянной основе. После того как Лонгстрит получает звонок с требованиями бомбиста, угрожающего взорвать крупный мост, Ли Чунь предлагает помощь. «Ты присоединяешься к команде, Ли?» — спрашивает Лонгстрит. «Всегда выгоднее быть участником, чем просто наблюдателем». Когда бомбист требует, чтобы Лонгстрит пришел с выкупом один, детектив оставляет своего учителя. На выходе Лонгстрит повторяет шутку: «Ты собираешься здесь немного задержаться, Ли?»
Следующая серия с участием Брюса, «Ребенок среды», была отсылкой к «Зеленому Шершню». Ли Чунь становится водителем слепого детектива. В конце шоу Ли Чунь одолевает плохих парней с помощью ряда ударов с разворота и в полете. По сравнению с шоу четырехлетней давности навыки Брюса как исполнителя боевых искусств значительно улучшились, как и его способность воспроизводить диалоги на английском языке. Но он все еще играл слугу богатого белого хозяина.
