Страждущий веры (СИ) - Светлана Гольшанская

— Расскажи мне свою сказку, — сквозь пелену мрачных мыслей донёсся глухой голос Микаша. Он подсел поближе и легонько дотронулся до моей щеки, но как только я повернула голову, отпрянул.

Хочет посмеяться над глупостью богатенькой дурочки? Но я заговорила. Не для того, чтобы что-то доказать ему, а чтобы оправдать себя и своего любимого героя хотя бы в собственных глазах.

— Безликий был младшим сыном Небесного отца, самым упрямым и необузданным из его детей. Когда отец распределял между своими сыновьями наследство, младшему не досталось ничего, только клятва верности старшим братьям. Но Безликий отказался им подчиняться и ушёл бродить по нетореным тропам в поисках собственной, никем не назначенной судьбы. Долог и труден был его путь. Стоптал он семь пар железных башмаков, сломал семь железных посохов, изгрыз семь железных хлебов, прежде чем обрёл свои владения среди людей. На хранимом острове в Западном океане выстроил он свою твердыню, чьи необъятные стены хранили мудрые вороны и верные псы. Многому он научил людей: как ковать лучшие клинки, как драться, не зная поражения, как стрелять, чтобы всё время попадать в цель, как использовать дар, чтобы защищать слабых и обводить демонов вокруг пальца, как строить неприступные стены и копать широкие рвы. Он поднял людей с колен и сделал их господами Мидгарда. Но потом явился демон, который был вероломнее и сильнее всех остальных порождений червоточин. Он развязал кровавую войну и грозил уничтожить весь мир. Безликому пришлось оставить людей, чтобы сразиться с ним. Безликий победил, но был смертельно ранен в битве. Он удалился на край мира и там погрузился в вечный сон, что будет длиться, пока не наступит конец времён, и Безликий вновь вернётся к людям, чтобы повести их в последний бой.

— Сказочница, — снисходительно улыбнулся Микаш, когда я закончила, с трудом переводя дыхание.

Да что мне его похвала! Я прислушивалась к словам легенды, всё ещё звучащим у меня в голове скрипучим нянюшкиным голосом, и почти видела своего героя: далёкого, зыбкого, но вместе с тем самого подлинного из всего, что есть в нашем мире.

— Так это он объединил племена Сумеречников и написал Кодекс Стражей? — Микаш, похоже, из кожи вон лез, чтобы звучать радушно, но выходило неискренне. — Хотел бы я его встретить. Умный, судя по всему, был человек.

— Не человек — бог, — раздражённо поправила я.

— Конечно, бог. Ведь легче всего заставить людей подчиняться, назвавшись богом... или потомком бога, — стараться Микаш перестал. Видимо, надоело. И вновь превратился в саркастичного себя. — А по сути ничего божественного он не совершил: ну объединил людей, ну подкинул им парочку здравых мыслишек и ушёл, как уходят все смертные.

— Но он действительно был богом! Самым сильным, добрым, смелым и благородным! Он всех спас и ещё раз спасёт, когда придёт время. Ни один человек бы так не смог. По крайней мере, я таких не встречала.

— Это потому что в твоей легенде ни слова нет о том, каким он был на самом деле. Любил ли он ковыряться в носу? А, может, у него плохо пахло изо рта и были гнилые зубы?

— Он был самым лучшим, самым воспитанным и самым красивым. И не было у него никаких гнилых зубов!

Я нашла рядом ещё одну шишку, чтобы швырнуть в нахальную рожу, но Микаш придвинулся вплотную и развернул меня к себе.

— Ты сама говоришь о нём, как о человеке, как о мужчине, в которого влюблена без памяти.

Он издевался, а я от возмущения не знала, что ответить. Попыталась вырваться, но куда мне против этого борова. Микаш примирительно отпустил меня и отодвинулся.

— Нет никаких богов: ни твоих, ни наших степных, ни бога этих припадочных бунтовщиков с юга. Есть только мы, — он ударил себя в грудь ладонью. — И они, — указал на посапывавших неподалёку туатов, — демоны. Нас можно увидеть и пощупать, а остальное выдумки, чтобы бессмысленность жизни оправдать.

— Люди без дара демонов не видят и тоже не верят. Значит, туаты тоже не существуют?

— Для обычных людей — нет, пока те не начнут сводить их с ума своими плясками, — Микаш задумчиво уставился в огонь. Кажется, я загнала его в угол его же доводами, но он нашёлся довольно быстро: — Тем больше причин отправиться в Хельхейм. Там и увидим, был ли твой Безликий богом и существовал ли вообще.

Я задрала голову, пытаясь увидеть звёзды, но заснеженные ели и высившиеся над ними горные пики заслоняли небо. Но ведь они всё равно существуют: и звёзды, и небо, хотя сейчас их не видно. И Безликий тоже. Не важно, что мы найдём в Хельхейме. Быть может, там всё будет также сокрыто вечными льдами, но в своём сердце я почувствую его.

Я зажмурилась. Заскрипел под лапами снег. Послышалось глухое рычание. Не открывая глаз, я видела, как из извивающихся языков пламени вылезает огненный зверь. По телу растеклось приятное, бодрящее тепло, обволокло, когда он положил мне на колени свою огромную голову. Я гладила, перебирала пальцами огнистую шерсть. Зверь тоже не существует ни для кого, кроме меня, но я знаю, он подлинный, настоящий, что бы там ни говорили.

27.

— Поднимайся, соня, а то опять завтрак пропустишь, — ласково прошелестел голос Вея.

Я удивлённо распахнула глаза и уставилась в его таинственное в ночном сумраке лицо. Он обнимал меня и улыбался одними глазами.

— Я заснула на дежурстве? — сокрушенно спросила, хотя прекрасно знала ответ.

— Не переживай, никто не видел, — брат ласково потрепал меня за щёку, заставляя улыбнуться.

— Микаш видел, — я отвернулась.

Сколько времени мы уже провели на этой стоянке? Я давно потеряла счёт дням. Или дни сами потерялись неуловимыми тенями в царстве холода и вечной ночи.

— Кому какое до него дело? — Вей встал и потуже затянул пояс на одежде, чтобы не пропускать к телу лишнего холода.

— Я слабая, да? Я только мешаю.

— Не хандри. Я тоже мёрзну и валюсь с ног от усталости. Если бы не ты, я бы давно сбежал в Ильзар. И отец до конца жизни считал бы меня ни на что не годным слабаком. Но вот он я, одолел пол-Мидгарда, победил с десяток демонов без посторонней помощи, потому что ты вдохновляла и заставляла бороться. И сейчас, я уверен, всё получится, если ты будешь верить. Не только в меня, но и в себя тоже. Ты не хуже, чем любой из этих демонов и уж точно лучше меня и этого «пещерного длиннобородого» Микаша. Ну же, ответь, мы сможем, вместе, вдвоём? Если нет, то я попрошу туатов отвести нас обратно в Упсалу, тоже вместе. Потому что мы одно целое, и порознь нам нельзя.

Он снял рукавицу и протянул мне раскрытую ладонь.