В свете алого заката на Талак - Андрей Голенищев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У ворот замка они увидели девушку. Она сидела на стуле, подобно безжизненной статуе, склонила голову на бок, облокотившись на холодные каменные ворота, как на подушку. Большая часть кожи на её лице напоминала каменную чешую дракона, остальная же была белой, идеальной, гладкой. Ронни посмотрел на нее сквозь окуляр прицела и увидел, как в ее спину воткнуты магические черные прутья.
— Чтобы там дальше не случилось, прошу, не стреляй первый, хорошо? — крикнул ему в ухо Иллисех.
Ронни показательно поставил Barrett на предохранитель.
Когда они оказались в десяти метрах от девушки, то увидели, как ее лицо дернулось, а мертвые глаза вновь обрели жизнь.
— Подожди, — сказал он медленнее обычного и преградил рукой путь. — Посмотрим, что будет дальше.
Она с трудом поднялась со стула. Ноги ее казались тонкими, хрупкими, руки бледные, слабые.
— Это та же девушка, что и на картине? — спросил Ронни.
— Если только в свои худшие дни.
Черные прутья в ее спине ожили и вытянулись. Часть из них превратились в крылья, другая часть вонзилась в ее глаза и шею. Она вздохнула с облегчением, а затем произнесла: «Астногрившен тофрог, ншотрэ ос мо’ос ласон». Ее голос, ясный и четкий, разнесся эхом по всей округе.
Ронни и Иллисех стояли и ждали. Она повернулась к ним и ее ноги оторвались от поверхности моста. Ветер усилился. Девушка взмахнула рукой и черные прутья вырвались из ее глаз и сковали обоих гостей. Целитель почувствовал, будто бы вся его сила разом улетучилась, как магическая, так и физическая. Он закрыл глаза и попытался призвать сферы. Ничего не произошло. Он попытался проверить количество маны через ИЛС. Ничего не произошло.
— Ничего не понимаю, — сказал.
— Цхэ ге до? — спросила она и замерла.
— Что она от нас хочет? — спросил Ронни и заерзал. — Ебучие разрабы, неужели сложно все на одном языке сделать?
— Мы тебя не понимаем! — крикнул Иллисех без особой надежды, что его услышат и поймут.
Она подлетела к ним и сказала: «Носфестор моитэка. Мо’ос бр да аль», и коснулась холодными, как сталь пальцами лба целителя. Потом она подлетела к снайперу и ее ладонь нежным движением прошла путь от щеки до груди. Она вздохнула и вернулась к вратам. На зубьях мостовых стен опустились виверны, хлопая крыльями и застыли. Смерчи прекратились, ветер успокоился. Девушка заговорила вновь, но на этот раз Ронни и Иллисех смогли понять ее речь:
— Я Эймерлин. Хранительница амулета и первый правитель царства Ородрил, — она жестом призвала сундук и открыла его и вытащила сначала латные набедренники и наголенники черно цвета и надела их, затем повторила процесс с рукавицами и продолжила. — Столько веков никто здесь не появлялся. Мое сознание уже начало гнить. Скоро все знания отправятся в небытие. — Она вытащила парный клинок. — При жизни я не знала поражений и не в моих правилах было щадить кого-то.
Эймерлин достала из сундука шлем, утыканный шипами, иглами и прутьями, с маленькими прорезями для глаз. Она надела его на себя и по ее шее и груди потекла фиолетовая струя крови. Черный прут, сдерживающий Ронни, вернулся к ней обратно и воткнулся в спину. Она выгнулась и вздохнула и сказала:
— Хранитель, ты возложил на себя бремя народа моего и не побоялся прийти сюда, ибо считаешь, что истинный ты.
Ронни посмотрел на Иллисеха и поморщился.
— Боссов в играх всегда сложно понять. Просто убей ее.
— Ладно, — ответил Ронни и снял предохранитель и повернулся вполоборота к цели и расставил ноги на ширину плеч и прицелился и выстрелил.
Вращающая пуля двенадцатого калибра вылетела из нарезного ствола Barrett, соприкоснулась со шлемом Эймерлин и оставила в ее голове огромную дыру на выходе, а на поверхности ворот ошметки мозгов. Она упала на колени, выпустив из рук клинки и свалилась на землю. Фиолетовая артериальная кровь забила ключом и хлынула на каменный пол, растекаясь в маленькой луже крови, заливая ручейками узкие щели и ямочки. Где-то из недр замка раздался звук колокола. На потеху слетелись Матафайре и стали жадно клевать ее обнаженную плоть. Ронни повесил винтовку за спину и посмотрел на Иллисеха и спросил:
— И как мне снять твои оковы?
— Не знаю. Обыщи тело, пока его не съели, может найдешь подсказку.
Ронни медленным победным шагом направился в сторону Эймерлин, посматривая себе за спину. Виверны на зубьях стены, как замерли в неподвижности, так и не двигались. Матафайре закаркали.
— Сила… достойная хранителя… — раздался голос девушки по всей округе.
Из лужи фиолетовой крови начал подниматься силуэт Эймерлин, а затем она предстала перед Ронни без единой царапинки во всей своей сияющей броне и обернулась в сторону своего мертвого тела и села рядом и погладила падальщиков, приговаривая: «Кушайте мои дорогие, кушайте». Затем она подняла свои парные клинки и уставилась на своего противника серыми пустыми глазами.
— Я впервые вижу такого как ты. Какой ты расы, существо? — спросила она.
— Худшей расы, — ответил Ронни на новом языке сам того не ожидая.
— Человеческой расы, — добавил Иллисех.
В небе закружило все больше Матафайре. За облаками пролетел огромный змееподобный дракон, отбрасывая свою длинную тень на поле битвы. Ронни насторожился и снял винтовку и крикнул Иллисеху: «Что за дьявольщина тут творится?»
— Сам задаюсь тем же вопросом.
Ронни спросил Эймерлин:
— Что дальше?
— Один раз может быть случайность, два — везение, а три безоговорочная победа, — ответила она. — Три победы подряд.
Не успел Ронни что-либо ответить, как девушка согнулась на низком старте и в один миг переместилась к ногам снайпера и воткнула меч ему в живот. Иллисех ахнул от неожиданности. Ронни выронил винтовку и схватил руками лезвие. Эймерлин без труда подняла его у себя над головой, затем легким и быстрым движением вытащила клинок и разрубила падающее на нее тело на два куска, омываясь его кровью, словно долгожданным дождем после засухи.
— Ебать, — выдавил из себя испуганный целитель, пытаясь осознать произошедшее и крутя головой в знак отрицания.
Виверны ожили и подлетели к своей хозяйке и вцепились зубами в верхнюю и нижнюю часть тела Ронни, откусывая по небольшому куску и улетая. Эймерлин повернулась к Иллисеху и сказала:
— Я не могу позволить случайностям выйти отсюда.
* * *
Ника стояла у догорающего костра в секции обсидиановых столбов и смотрела разрушенный боковой тоннель в верхней части которой отпечаталась голова босса. Она сняла карнавальную маску и сказала:
— Сейчас
