В свете алого заката на Талак - Андрей Голенищев

Вся остальная группа повторила за ней.

— Не могу поверить нашему везению…

— План хорош своей безбашенностью.

Ника окинула взглядом остальных. Тот, что с ником Манархш махнул головой в сторону тоннеля, где произошла битва и сказал:

— Позволь мне обыскать их. У таких ребят точно найдется, чем поживиться.

— Мы не можем тратить время здесь. Мы и так отстаем.

— Дольше будем спорить.

— Черт с тобой. Хант, Онстофф и Катон, мы идем обратно к боссу. Нужно узнать, куда ведет дорога за ним. Манархш и ЧЛебедь не задерживайтесь здесь.

— Мы будем на связи.

Ника махнула рукой убежала в тоннель, трое членов группы последовали за ней. Оставшиеся два выдохнули и взглянули на огонь.

— Первая спокойная минута за столько времени, — сказал ЧЛебедь.

Оба вернулись обратно в тоннель. Манархш первым делом подошел к одежде Рдирага. Белая, приятная на ощупь ткань, такая будет стоит около 9.00 °CP на черном рынке. Книга с хорошим переплетом, правда на половину заполнена какими-то философскими мыслями. Он начал переворачивать страницу за страницей и вдруг замер.

— Боже… — сказал. — Да тут подробная инструкция по использованию заклинаний магии света.

Манархш продолжил листать книгу с открытым ртом. ЧЛебедь поднял винтовку Симонова.

— Хорошо сохранилась, сразу видно мало пользовался.

— Жаль, что трупы после смерти исчезают, я бы этому идиоту винтовку в жопу запихал и сказал бы, что так и было.

— У меня в ушах до сих пор звенит.

— Додумался. Еще и заместитель Вайлина.

За полчаса они осмотрели все вещи. За это время Манархш оценил даже шнурки на берцах целителя и все записал и сказал Vvy в приватном сообщении:

Позови своих ребят, пусть разберут вещи Mercyaa и Рдирага.

А Хебаньяк?

Тут словно ток пробежался по всему телу Манархша.

— Где третье тело? — спросил он у ЧЛебедя.

— Я не видел. Наверно убежал.

— Такие как он не убегают. Уходим. Быстро!

Манархш и ЧЛебедь зашли в секцию с обсидиановыми столбами, как пространство вокруг них в одну секунду изменилось. Костер исчез, ловушки тоже. На три и на девять часов появилось два небольших дерева. На стенах зажглись факелы, которых никогда не было. ЧЛебедь услышал грубый голос, говоривший: «Тут ты прав», затем задыхающийся крик напарника. Парой секунд позже кто-то ударил его молотком по спине. Тело обмякло, и он упал, задыхаясь, затем он увидел красные глаза.

Наступила тьма. Послышались звуки метронома. Кто-то начал насвистывать начальную тему Маленькой ночной серенады Моцарта. Когда концерт окончился, включился яркий свет. В центре стоял мужчина в шлеме и офицерской одежде. На поясе висели два изогнутых ножа, за спиной Scar-L с глушителем.

Манархш и ЧЛебедь не могли пошевелиться. Они обнаружили друг друга подвешенными за одну ногу на деревьях.

— Что за чертовщина? — крикнул Манархш.

Они попытались связаться с Никой и попросить помощи, не получилось. Затем они включили запись, сделали скриншоты, но везде черные пустые экраны и отдаленный звук костра. Хебаньяк стоял неподвижно еще пару минут, а потом сказал, продолжая насвистывать мелодию:

— Поры узреть истинную силу.

Сначала Хебаньяк подошел к Манархшу и бросил несколько дровишек ему под голову и поджег их, затем подошел к ЧЛебедю, достал нож и распорол ему брюхо, вернулся в центр комнаты таким образом, чтобы видеть обоих и стал наблюдать.

— Ты чего удумал, ебанутый! А? — закричал Манархш и открыл ИЛС и нажал на кнопку самоуничтожения. Не сработало.

Свет погас, и лишь два пленника подсвечивались тусклым светом фонаря в этой предсмертной мучительной темноте. ЧЛебедь пытался удерживать свои собственные кишки, которые выпадали из его брюха. Кровь стекала по его груди и капала на лицо. Он почувствовал от себя мерзкий и противный запах. Затем взглянул на Манархша. Под ним огонь поднимался все выше и сильнее, тот закричал: «Он поджаривает мою голову!»

— Просто убей нас!

— Пожалуйста! Игра не должна быть такой жестокой!

— Ты — ублюдок, мы на форуме все расскажем о том, что ты делаешь. Напишем в поддержку! Это твой последний день в этой игре!

— Кто первый расскажет, кому пришла идея с домино, прекратит свои мучения.

— Пошел нахуй!

Пламя перебросилось на волосы Манархша подожгла одежду и спалила его заживо. Свет включился. Хебаньяк подошел к испуганному ЧЛебедю и спросил: «Ну что, не хочешь прекратить свои мучения?» Он замешкался и выдавил из себя имя «Хант». Военачальник отрезал веревку и выстрелил ему в лицо. Пространство вернулось в свой привычный вид. Хебаньяк посмотрел на два тела, которые несколько секунд спустя исчезли.

— Черт, — сказал, — в следующий раз костер нужно будет сделать поменьше.

* * *

Монстр-босс отстал от Ники, Ханта, Онстоффа и Катона. Они остановились в безопасном месте и написали в чат группы: «Вы где?» Никто не ответил. Через минуту все увидели сообщение: Манархш и ЧЛебедь погибли при неизвестных обстоятельствах.

— Хебаньяк, — сказала Ника. — Он идет по наши души.

* * *

— Никогда не видел смерть, священник? — спросила Эймерлин.

Иллисех не ответил, продолжая пилить ее взглядом. Он еще раз посмотрел на Ронни. Тело не сгорает после смерти. Тут что-то не так.

— Власть измеряется жестокостью действий и сталью характера. Ты этого не поймешь, ибо ты не хранитель. На тебе ответственность за падших, на нас ответственность за всё остальное.

Эймерлин отошла обратно к вратам. Прозвучал колокол. Лужа багряной крови забурлила. К горлу Илисеха подступил ком, он увидел, как там поднималась сгорбленная фигура со снайперской винтовкой. И тридцатью секундами позже Ронни, целый и невредимый, поправил воротник полевой формы и вздохнул полной грудью.

— Ты ожил!

Виверны на зубьях ворот подняли головы и испустили пламя в небеса и вновь застыли. Матафайре уселись на валуны.

— Это ты его возродила?

Эймерлин молчала. Ронни бросил взгляд на свое разрубленное тело рядом, на свое испуганное лицо, закатившиеся глаза, кишки и кровь, затем осмотрелся по сторонам и спросил на новом языке, глядя Иллисеху в глаза:

— Но ом гздимэнторо мо де трсмат?

— Что за нахуй тут произошел?

Лицо целителя насупилось.

— Ты не помнишь?

— Трцо мго уба-уба шод хфбим.

— Помню только, как она коснулась моего лица.

— Ты разговариваешь не на своем языке.

Иллисех не отрывал глаз от Ронни. Ему казалось, будто его товарищ находится в трансе. В глазах неясность, в движениях рассеянность, на лбу морщины.

— Язык драконов, — задумчивым голосом пробубнил снайпер.

— Драконов?

— Да, — сказал он громче. — Я чувствую, что это их язык, но не могу объяснить почему.

Илилсех услышал звук металла и повернулся и увидел, как Эймерлин поднимает свои клинки, готовясь к нападению. Он попытался ввести Ронни в курс дела и