Ведьмино отродье - Сергей Булыга

И спохватился - ночь! Вот и пришла она - дождался. Сейчас они заявятся. Рыжий прислушался... Пока что было тихо. Ну а когда они придут, тогда как быть? Кричать, доказывать? А может, встать в дверях и... Все равно ведь смерть! Задуй огонь!

И он задул. Сидел. Стало совсем темно. Волны толкутся в борт, толкутся, "Тальфар" скрипит; согласно сделанным расчетам, к утру все и решится окончательно, так что какая разница, сейчас или потом...

Шаги! И голоса: идут!..

Да нет - они уже забегали и закричали - громче, еще громче! Но что это они кричат? Не разобрать! И в голосах не ужас - радость! И какая! Да что же там могло...

Рыжий вскочил и побежал, и - вверх по трапу и на ют, и дальше, к ним, и...

Р-ра! Ночь, небо чистое, все в звездах, Луна уже взошла...

Да что теперь Луна! А вон, смотри, прямо по курсу - свет! И он все разгорается и разгорается. Да, значит, так оно и есть - на небе много звезд, а в Океане лишь одна; сперва она чуть теплится на горизонте, а после начинает разгораться и расти, и глаз уже не отведешь - ведь этот свет манит тебя, пьянит, вот почему они все так кричат, как одержимые, - да ты и сам уже кричишь, просто того не замечаешь, "Порс! Порс!" - командует Базей - и все бегут. "Порс! Порс!" - гребут, ритм два и два, ритм три и три, гребут, кричат, смеются, а ты стоишь и смотришь на нее и сам себе не веришь - не может того быть, обман это, мираж, магнитным может быть только железо, но не золото, а золото, сам видел, как монета...

- Взять! - закричал Базей.

И навалились! Сбили со стоп и придавили к палубе, и принялись вязать, а ты не отбивался - ты все смотрел, как завороженный, на горизонт, по-прежнему еще не веря, что это никакое не видение, а явь; и это ведь правда, научно доказанный факт - мираж бывает только днем, в жару, а чтобы ночью...

Р-ра! Р-ра! Удар! Тьма! Грохот! И...

И нет уже видения, и нет даже тебя, нет ничего - одна лишь пустота. Очнешься - будешь жить, а не очнешься - значит, не очнешься.

Глава одиннадцатая

ЦВИРИН-ТСААР

Он очнулся. Открыл глаза - темно. "Тальфар" скрипит, волны толкутся в борт, толкутся, вверху, на палубе, кричат "В-ва! В-ва!". Значит, отбоя не было, они гребут и ночью. Значит, у них есть какой-то ориентир, иначе бы...

И мысль оборвалась. Снова тьма. Тишина...

Когда он в следующий раз очнулся, было по-прежнему темно, гребцы споро гребли, кричали погонялы. Он попытался встать - не смог, сразу упал. Вновь наступила тишина...

А окончательно очнулся он только тогда, когда "Тальфар" уже стоял на якоре. Это легко определить - когда корабль на якоре, тогда совсем другая качка, потому что якорный канат, когда он натянут...

Р-ра! Значит, ты уже у берега! Лежишь, весь связанный: ни сесть тебе, ни повернуться, ни даже рассмотреть, где это ты - так здесь темно. Только вверху, сквозь щели в палубе, чуть виден слабый свет. А здесь, внизу, под боком у тебя - вон впилось как! - как будто бы лежит ведро, под головой бухта каната. А времени сейчас - Рыжий принюхался... Нет, к вареву они еще не приступали. А этот шум... А, это у баллист они забегали! Кстати, почти над самой головой; наводят, значит, их, готовятся. А вот и старший их командует. А остальные где, чем сейчас заняты гребцы? А прибыли они куда? Вчера было видение - и все в него поверили, гребли что было сил, потом всю ночь тоже гребли, и вот только теперь, когда стало светло, остановились. И ведь куда-то ж прибыли, так как "Тальфар" стоит на якоре, а не дрейфует, баллисты изготовлены для боя. И прочий экипаж тоже небось без дела не сидит...

А ты до сей поры еще живой, р-ра, странно! Не вздернули тебя, как обещали, даже в мешок - и то не нарядили. Но это, конечно, не зря. Скорей всего, это просто отсрочка. Наверное, у них тут что-нибудь такое приключилось, что им без тебя никак не обойтись. А кто ты для них? Ты колдун. Да, видно, так оно и есть. И ладно! Так что лежи, колдун, и не волнуйся, жди: придут они и вытащат тебя отсюда, и что прикажут, то и сделаешь. А что, разве не так? Ты ведь давно уже на все готов, ничем тебя не остановишь - ни логикой, ни совестью, ни...

Тьфу! Вай Кау говорил:

- Не бойся! Бояться нужно было в первый раз. А во второй и в третий это уже традиция, а традиции нужно соблюдать. Вот, скажем, я...

Р-ра! Подошли они! У люка возятся. И вот сейчас, и вот сейчас...

Открыли! Геза и Лихтан, а третий... как его?.. забыл. Геза склонился к люку и окликнул:

- Эй! Жив?

Рыжий в ответ только оскалился. Геза сказал:

- Лихтан!

Лихтан спустился вниз и развязал веревки. Рыжий вскочил, расправил кости, потянулся и тотчас же полез наверх. Лапы дрожали, в горле пересохло: вот, думалось, сейчас...

И вот он, твой заветный Остров - в каком-нибудь десятке лэ от корабля, не более, то есть совсем недалеко - а ничего на нем не рассмотреть! Он словно весь горит, сияет, светится, он словно и действительно из золота, высокий и отвесный столб в сто или даже больше ростов!..

А смотреть на него невозможно, слезятся глаза. Рыжий зажмурился и отвернулся. Геза сказал:

- Вот так-то, штурман. Нравится?

Рыжий пожал плечами. Геза опять сказал:

- А зря болтали, что магнитный. Откуда быть магниту? Он ведь не железный! - и тут же толкнул Рыжего в плечо: - Пошли!

- Куда?

- В каюту. К адмиралу. Пошли, я говорю!

Пошли. Да, так оно и есть, злобно подумал Рыжий, это Вай Кау все устроил. Сперва прикинулся слепым, потом ушел как будто бы на переговоры, а сам тем временем уже все для себя решил, предал тебя! А ты, глупец...

Тьфу! Пропади оно все пропадом! Взошли на ют, опять спустились вниз по трапу, Геза с услужливым поклоном открыл дверь в каюту, Рыжий вошел в нее...

Р-ра! Р-ра! Вот уж чего не ожидал - Базей, закинув стопу за стопу, сидел в просторном адмиральском кресле и курил, пускал дым кольцами. И был на нем серебряный жилет, в ухе серьга, на шее полосатый шарф, даже очки - и те надел. Вот только стекла из них выдавил. Рыжий сглотнул слюну, зажмурился, опять открыл глаза - видение не исчезало. Мало того:

- Ну, как? - нагло спросил Базей. - Смотрюсь?

Рыжий не смог ответить. Базей самодовольно облизнулся и сказал:

- Ты чем-то опечален? Нет? Тогда садись. Там, прямо у двери. А то еще натопчешь!

Рыжий не спорил, сел на табурет. Базей опять заговорил:

- А повезло тебе! Вот, жив, здоров. А Вай еще вчера ушел на корм. Да-да! Он думал всех нас одурачить, прикинулся слепым. Но Океану что слепой, что зрячий - безразлично. Ему что нужно? Уважение. Вот мы Океан и уважили - мы ему адмирала на корм запустили. И сразу что? Да, угадал. И сразу свет на горизонте. Ну, каково?

Рыжий отвел глаза. Вот, значит, как оно все обернулось! Вай Кау и не думал тебя предавать, Вай Кау думал...

- Да, - продолжал Базей. - Вай славно умирал - по-адмиральски, на шкафуте. Никто не верил, что умрет, все говорили: "У него есть Слово, его, не зная Слова, не возьмешь!" Ты представляешь? Тогда я им сказал: "Ладно, будет вам слово!" И научил стюарда. И он пришел сюда и рассказал - ты это слышал - про семерых гребцов, про марсовых, про горлом кровь. И Вай поверил, р-ра, перепугался! Я выманил его, глупца, и он пошел. А наши собрались уже и ждали. И вот только он встал - вот так вот, важно, грозно перед нами, и лапы заложил, и поднял голову, горло открыл... Как я его х-ха! Он рыкнуть даже не успел! Упал, очки разбил. Вот, видишь, я теперь в каких! Ведь некрасиво, да?