Шелк и тайны - Мэри Патни

Впрочем, ветер мог стать и врагом, ведь летом нередко свирепствовали песчаные бури. Сотни раз на дню порывистый ветер взметал в воздух колючие песчинки, препятствуя продвижению вперед, забивая глаза и легкие. Но ни разу отряд не попал в столь свирепую песчаную бурю, как та, что налетела на них на пути в Бухару.

Переправившись через Оксус, они двадцать четыре часа подряд скакали на запад, пока не выбились из сил и не остановились отдохнуть под импровизированными навесами из одеял. Правда, нещадный зной не позволил им как следует выспаться.

Солнце уже садилось, когда путники вновь оседлали лошадей и тронулись в путь. Они скакали всю ночь и следующее утро, стремясь хотя бы к полудню добраться до скудного, наполовину высохшего колодца. Им не удалось полностью залить бурдюки, потому пришлось задержаться и подождать, пока из глубоких песков поднимется вода. А затем — снова в путь.

Хорошо, что беглецы выбрали эту дорогу, ибо им до сих пор никто не встретился. Пробираясь по бескрайним пескам, они сверялись с показаниями компаса и расположением звезд, за которыми особенно тщательно следил Мурад.

Им удалось избежать мягких зыбучих песков, но тем не менее вскоре и люди, и животные покрылись слоем желто-коричневой пыли, характерной летом для всей Центральной Азии.

На третий день пути Джулиет решила, что они сумели уйти от погони. И все-таки, когда они стали на полуденный отдых, Росс с небольшой подзорной трубой вскарабкался на вершину ближайшего холма, чтобы в этом убедиться. Джулиет была слишком изнурена, чтобы заснуть, поэтому она присоединилась к мужу, надеясь испытать некоторое облегчение.

Усевшись в тени скалистого выступа, Росс вглядывался в сверкавшие, насквозь прокаленные жаром холмы. Подзорная труба теперь покоилась у него на коленях. Джулиет знала, что он спал меньше всех, ибо даже на привалах оставался начеку, но тем не менее выдавил скупую улыбку при виде жены.

— Ну, как ты переносишь поездку?

— Вполне прилично. — Джулиет вздохнула и, подставляя лицо ветру, распустила покрывало. — Но когда я доберусь до дома, целую неделю буду нежиться в постели и ходить в турецкую баню.

Воды в пути не хватало, и щеки Росса поросли золотистой семидневной щетиной, но для Джулиет он все равно оставался самым красивым мужчиной на свете. Ей так хотелось до него дотронуться! Она накрыла его руку своей, и их пальцы мгновенно переплелись. Казалось, эти лежащие одна в другой руки излучают мир и покой. В усталом мозгу Джулиет на мгновение промелькнуло: надо же, и такое незамысловатое общение успокаивает ей душу подобно освежающему глотку воды!

— Теперь уже недолго, — произнес Росс. — Мы на полпути к цели.

Так они сидели, наслаждаясь обществом друг друга, пока Джулиет вдруг не сказала:

— Интересно, Иан — единственный среди нас, кто становится сильнее в этом переходе. В первую ночь, когда тебе пришлось привязать брата к седлу и вести его лошадь, я испугалась, что он не вынесет путешествия.

— А он тем временем ел вволю, спал как убитый на каждом привале и в конце концов стал самостоятельно держаться на лошади. Он невероятно сильный, иначе ни за что бы не пережил заключение в Черном колодце. — Росс моргнул. — Вне всякого сомнения, темница оказалась для Иана прекрасной подготовкой к такому трудному переходу.

Джулиет только крепче сжала руку Росса.

— Мне страшно говорить об этом вслух, но мы, похоже, выполнили неосуществимое. — Она неожиданно усмехнулась. — И как ни противно осознавать, но интуиция моей матери не подвела.

— А что будет, когда мы доберемся до Серевана? — задумчиво спросил Росс.

Благодушное настроение Джулиет вмиг улетучилось.

— Не знаю, — едва ли не шепотом произнесла она.

— Я тоже. — Росс высвободил руку, поднес к глазам подзорную трубу и тотчас нахмурился.

— Ты что-то увидел? — спросила Джулиет.

— Облако пыли, которое скорее предвещает появление всадников, чем песчаную бурю. — Он передал ей подзорную трубу. — А ты что думаешь?

Джулиет некоторое время всматривалась вдаль, пытаясь различить детали на выцветшем небе.

— Да, определенно это группа всадников, наверное, человек десять или двенадцать, — наконец выдавила она, — и скачут они из Бухары. Неужели за нами гонятся?

— Как знать. Если кто-нибудь напал на наш след и разузнал, что мы направляемся в Персию не по главному караванному пути… Больше никаких причин нет.

Джулиет неловко поднялась на ноги.

— Наверное, нам пора удирать.

По-прежнему сидя, Росс покачал головой.

— Еще рано. Даже туркменским лошадям нужен отдых в такую жару, и хотя Иан поразительно быстро идет на поправку, он все же не железный. Я останусь здесь и послежу за всадниками. Пусть приблизятся, и мы решим, насколько они опасны. Иди отдохни немного, ты ведь тоже не железная.

— А можно я прилягу возле тебя? — застенчиво спросила жена, ибо только рядом с Россом чувствовала себя лучше. — Обещаю, я попытаюсь заснуть.

Вместо ответа он взял Джулиет за руку и нагнул к себе, пока голова ее не упала ему на колени. Его крепкое бедро оказалось тем не менее весьма приличной подушкой, и, к своему удивлению, Джулиет вскоре задремала. Тени заметно удлинились, когда Росс легонько потряс ее за плечо.

— Пора трогаться. На всадниках форма бухарских солдат. Думаю, их единственная цель — погоня за нами.

— Проклятие! — Джулиет в страхе уставилась на пылевое облако. — Честно говоря, я не верила, что кто-нибудь окажется настолько настырным!

— Это, наверное, Шахид Махмуд. — Росс устало поднялся. — Он особенно не любил нас обоих, а сам в то же время напоминает бульдога, который ни за что не отстанет.

Они поспешили вниз по склону, разбудили остальных и через пять минут уже поскакали. Они упорно двигались всю ночь, но на следующее утро, когда Росс остановился на вершине холма, чтобы посмотреть на дорогу за ними, он убедился, что беглецы оторвались ненамного.

Росс нахмурился. Те, кто скачет за ними, вероятно, знают, что их жертвы неподалеку, ибо обе группы передвигались быстро, насколько это было возможно при таких условиях. А расстояние между ними неуклонно сокращалось. «Если нам удастся удерживать такую дистанцию, то мы будем спасены. Впрочем, любая неурядица задержит нас, и тогда мы пропали».

Присоединившись к остальным, Росс дал знак продолжать скачку, а сам безмолвно возблагодарил Господа за то, что Иан держится наравне со всеми. Пережив заточение в Черном колодце, Иан, похоже, не собирался умирать: теперь он был свободен, а кузница пустыни лишь отточила его волю и упорство. «Он не допустит, чтобы мы пострадали из-за его здоровья», — подумал Росс.