Шелк и тайны - Мэри Патни

— Твой брат умер, не оставив наследника? — пристально поглядел на него Иан.

— К сожалению, да. — Росс взял полотенце и принялся вытирать Иана. — Ты как, сможешь держаться в седле? Как только выберемся за город, сразу же купим туркменских лошадей и во весь опор помчимся в Персию.

— Весьма любезно с твоей стороны, что ты спрашиваешь, но мне кажется, глупо нам сидеть и ждать, пока я поправлюсь. Не беспокойся, я сильнее, чем кажется. А если мне станет хуже, привяжете меня к седлу. Но если нас поймают… — Иан нервно задышал, весь напрягся. — Обещай, что убьешь меня, если такое случится. — Росс в изумлении открыл было рот, чтобы возразить, но Иан схватил его за руку. Костлявыми пальцами он словно тисками сжал Росса. — Обещай!

На Росса словно пахнуло сырым, могильным холодом: он вспомнил те несколько мгновений, когда остался один в Черном колодце. Разве можно осуждать Иана за то, что тот предпочел бы смерть новому заточению?!

Росс приложил все усилия, чтобы твердо сказать:

— Обещаю, но не думаю, что до этого дойдет. — Закончив вытирать Иана, он продолжил:

— Садись. Тебе надо поесть и залечить эти язвы.

Иан опустился на диван.

— Вы все продумали.

— Но если бы мы этого не сделали, то не стоило бы и пытаться. — Росс знал, что для человека, жившего впроголодь в течение нескольких месяцев, мясо неудобоваримо, поэтому заказал приготовить и оставить здесь блюдо из риса. В соломенной корзине стояли две глиняные миски, в одной — рисовый пилав с кусочками курицы, овощи и йогурт. Кроме того, там же стоял кувшин с чаем, упакованный в солому, чтобы не остывал. Росс подал чай и миску с рисом Иану.

— Положи себе, попытайся проглотить хоть немного еды. Надо набраться сил.

— Меня уже несколько месяцев не мучит голод. Наверное, мой желудок просто смирился с недостатком еды. — Иан скатал небольшой шарик риса, потом сунул его в рот и с трудом проглотил, запивая чаем. — А как, черт побери, вы с Джулиет меня нашли?

Пока Иан ел, Росс принялся накладывать мазь на язвы шурина, безобразные, глубокие, но, к счастью, поверхностные, и одновременно рассказывать, что делала в прошедшие двенадцать лет Джулиет; потом перешел к описанию того, как они вдвоем приехали в Бухару. Когда Росс упомянул Абдул Самут Хана, Иан сморщился:

— Значит, ты тоже имел дело с этим мерзавцем предателем? Он умеет быть обворожительным, когда захочет. Но при этом от жадности готов мать родную продать, если сойдется с покупателем в цене.

Росс взглянул на него:

— Он показал мне написанное тобой письмо и сказал, как тебе помогал.

— Это было до того, как он просил меня написать записку британскому послу в Тегеране с просьбой выплатить за меня десять тысяч дукатов, — сухо ответил Иан. — А когда я отказался это сделать, он объявил меня шпионом. Эмир и так уже меня подозревал, а когда наиб оговорил меня… В общем, на следующий день меня арестовали и бросили в Черный колодец.

— У меня он тоже пытался выудить деньги. Но мне повезло, что он ушел на войну, а то тоже обвинил бы в шпионаже. Мы убираемся отсюда как раз вовремя. — Покончив с язвами, Росс встал и принялся наспех стричь Иана и подравнивать ему бороду, чтобы тот походил на бухарца, а не на пустынного отшельника. — Узнав, что ты, возможно, жив и томишься в Черном колодце, нам стало ясно, что мы не сможем уехать отсюда, не попытавшись тебя спасти. Интересно, почему эмир объявил о том, что ты казнен?

— Потому что он так и думал. А вместо меня обезглавили Петра Андреевича. — Иан прерывисто вздохнул и прислонился к стене. — Полковника Петра Андреевича Кушуткина из русской армии. Его поймали якобы за шпионаж несколько месяцев назад, задолго до того, как я приехал в Бухару.

— Это дело тоже было сфабриковано?

— Нет, в данном случае так все и было. Он с воодушевлением играл в великую игру и сожалел лишь о том, что его поймали. Петр Андреевич старше меня, дольше сидел в Черном колодце. Он страшно кашлял, иногда приступы кашля продолжались по несколько часов, часто с кровью. — Иан прикрыл единственный глаз. Лицо его от тяжелых воспоминаний дернулось от судороги. — Когда они пришли за мной, он вызвался вместо меня, сказав, что все равно умирает.

— И никто ничего не заметил? — удивленно спросил Росс.

Иан сардонически посмотрел на него:

— Мы с ним были примерно одного роста, волосы почти одного цвета. Оба были такие тощие, грязные и заросшие, как бабуины, что надо было очень хорошо знать нас обоих, чтобы заметить разницу. — Он с трудом перевел дыхание. — Потому-то он и вызвался вместо меня. В то время у меня была лихорадка, иначе бы я возражал. Впрочем, все равно… Разве что он перестал мучиться. Но теперь… — Голос его умолк.

— Где бы сейчас ни был полковник Кушуткин, он должен быть горд своим решением, — тихо произнес Росс. — Судя по твоим словам, он не протянул бы долго, а ты выжил. И теперь ты можешь послать родным полковника его библию, как он этого желал.

Иан несколько успокоился при этих словах.

— На пустых страницах в начале и в конце библии он вел дневник, писал карандашом. Он учил меня русскому, а я помогал ему с английским. Не знаю, шпион он или нет, но лучшего товарища по камере невозможно было бы сыскать. Я не говорю, разумеется, о моем теперешнем обществе. — Иан стал надевать туркестанскую одежду, припасенную Россом. — Тюремщики считали, что я — это он, поэтому я ругался по-русски каждый раз, когда они со мной заговаривали. Никто ни о чем не догадывался.

Одевшись, Иан обмотал голову тюрбаном, закрыв кончиком ткани незрячий глаз. Закончив, он спросил:

— А вы с Джулиет… Вы помирились?

Росс замялся, решив, что это сложный вопрос, на который он не мог пока еще дать ясного ответа.

— Да. На время, — наконец ответил он.

— Хорошо. — Иан сел и натянул кожаные башмаки Росса. — Тогда, наверное, из всей этой кутерьмы родится хоть что-то стоящее.

Услышав какие-то звуки в парадных комнатах, Росс быстро повернулся. Оказалось, что, обменяв лошадей, вернулась Джулиет. Увидев брата, она широко раскрыла глаза.

— Поразительно! Трудно поверить, что ты менее двух часов назад вышел из Черного колодца.

— Колледж в Итоне и британская армия великолепно подготовили меня к одному-двум годам заключения, — с суховатым юмором ответил Иан.

Лицо Джулиет озарилось улыбкой, она подошла к брату и крепко, с чувством обняла его. До сих пор и возможности-то у нее такой не было.

Но в то время как она приняла слова брата за чистую монету, Росс видел, сколько мучений стоило Иану создать иллюзию веселья. Хладнокровие давалось ему дорогой ценой.

Джулиет повернулась к Россу:

— Ты сказал Иану, как мы собираемся покидать Бухару?