i bea48bc5b4563f46 - Admin

  - А ты разве на себе не почувствовал? - высунулся из ванной Арамис с белыми от шейв-пенки щеками. - В туалете "Термополия" этого "уютного", в лоб?

  - Так это же были не местные...

  - А может, у местных развлечения еще круче. Из паралика по яйцам - и бросают в груду хошек. Управишься хоть с одной - значит, победил. Нет - новый заряд получай, и в эти... в Черные топи! Нах!

  Покончив с утренним туалетом, файтеры отправились завтракать. Габлер свой нэп забрал с собой, а дар хозяина "Уютного термополия" оставили в номере. Кафе в конце коридора Габлер усмотрел еще при заселении в отель, и они зашагали туда по пружинящей под ногами ковровой дорожке цвета морской волны.

  Однако кафе не оправдало их ожиданий: там было сколько угодно самой разнообразной и совершенно незнакомой зелени, но не было мяса. Ну не считать же мясом нечто мелкое, темное, усыпанное все той же зеленью, похожее на засохшие птичьи лапки, каковые предлагались покупателям под загадочным названием "липкали нотофелии пластинчатой"? Файтеры переглянулись, поморщились и отправились вниз.

  Бывший несколько часов назад тихим и пустынным вестибюль отеля "Нарасимха" теперь преобразился и сделался похожим на площадь перед входом на станцию "Махабхарата". Толпилось там очень много местного смуглого населения, хватая за руки идущих в кабак и из кабака постояльцев и всовывая им всякие рекламные карды, визитки, образцы товаров и прочую мутотень. Арамис и Крис лавировали среди этой публики, как лонги в метеорном рое, отворачиваясь, отмахиваясь и чуть ли не отбиваясь от миллиона предложений, а двери кабака, казалось, ничуть не приближались, оставаясь недостижимым прекрасным видением из мира грез. Но не зря, не зря говорил великий поэт Граната:

  Там, где бирема не пройдет,

  И уникар не просочится,

  Эфес, как змейка*, проползет -

  И ничего с ним не случится!

  * Змейка - разведывательное устройство.

  Преодолели все преграды и оказались у самых дверей, где возвышалась статуя того же страховидного человекольва, что и у входа в отель, только поменьше.

  - Вот ведь посчастливилось этаким покемоном уродиться, - покачал головой Арамис.

  - Наверно, мутант, - предположил Габлер. - Тут же урановых шахт до хренища.

  Беловодец даже остановился и посмотрел на Криса, как вигион на эфеса, угодившего с похмелья в первую же ловушку на полосе препятствий - с удивлением, сожалением и порицанием.

  - Какой мутант, Гладиатор? Это же Нарасимха и есть, типа бога у этих. - Он мотнул головой на кишащую за их спинами толпу.

  - А почему бог не может быть мутантом? - парировал Габлер.

  И подумал:

  "Кстати, возможно, и Христос мутант... Отсюда и необычные способности. Или гибрид: мама - землянка, а папа - небожитель, чужак..."

  В кабак вошли уже свободно, дыша полной грудью, но тут-то их и подстерег самый предприимчивый распространитель, обосновавшийся, в отличие от других, прямо в зале, на пути от дверей к столам. Вероятно, была у него особая договоренность с кабатчиком, и кабатчик имел тут свой интерес.

  - Незабываемое зрелище, - негромко, но внушительно сообщил плотный солидный мужчина в чем-то синем, длинном, струящемся и переливчатом. - Великая битва на Курукшетре. Полтора миллиона Пандавов против двух с половиной миллионов Кауравов. Восемнадцать дней сражений в течение всего лишь часа реального времени. Участник может быть одновременно в двух десятках тел любых воинов, включая Арджуну, Карну, Бхимасену, Сахадеву и прочих великих, и по-иному повернуть события битвы. Вполне реальные ощущения. Выигрыш - от ста до тысячи денариев. Бывает и больше. Билеты можно купить и на месте, но там трехпроцентная надбавка за регистрацию. У меня - всего лишь один процент. Да еще там очереди, а тут - нет. Если не побываете, считайте, что провели время в Кришне зря.

  Все это было выдано без знаков препинания и практически на одном дыхании. Бородатый распространитель явно поднаторел в практике древних земных йогов, известных по арт-объемкам.

  И соломинка сломала спину верблюду.

  - Сколько? - спросил Арамис.

  - Сорок сестерциев сорок ассов один билет, - мгновенно ответил распространитель. - Дешевле грибов. И на целых восемьдесят ассов меньше, чем на месте. Гейм-холл "Поле Курукшетра", рядом с одноименной станцией подземки. Ближайшие бои в одиннадцать и в двенадцать тридцать. Сейчас я вас быстренько зарегистрирую.

  Он говорил так, словно файтеры уже дали согласие.

  "А почему бы и нет?" - подумал Габлер и вопросительно посмотрел на Арамиса.

  - На одиннадцать, - сказал тот. - Потренируемся, оттянемся...

  * * *

  К гейм-холлу "Поле Курукшетра" они подкатили на такси, чувствуя приятную тяжесть в желудках. ("Потому что подземка - транспорт маргиналов", - с неожиданным снобизмом заявил Арамис в духе давнего знакомого Габлера - экс-барабанщика Ены Бессонного.) Желудки были набиты разными мясными изделиями, орошенными весьма недурным легким пивом "Олобонь" - всего по бутылке на брата. День был тихим и ясным, хотя в воздухе порхали редкие снежинки, падающие с неизвестно каких высот.

  Распространитель оказался прав - у касс змеились длиннющие очереди, словно все собравшиеся действительно свято верили: без участия в великой битве на поле Курушетра, пусть даже и не подлинной, время в столице Единорога будет проведено совершенно зря.

  Широкий коридор привел их в небольшой, человек на сто, амфитеатр с удобными креслами и пятачком внизу, на котором одиноко возвышались два черных цилиндра. Следуя возникшим в воздухе перед глазами светящимся строкам инструкции, файтеры проделали необходимые манипуляции с панелями в подлокотниках. Арамис подмигнул сослуживцу и надвинул на голову встроенный в изголовье кресла матовый колпак. Габлер, окинув взглядом рассаживающихся по своим местам участников действа, последовал его примеру.

  И мгновенно растворился в серой пустоте, не утруждающей себя ни одним намеком на хоть какой-нибудь объект. Легкий шум зала исчез, так же, как и все окружающее, и собственное тело ничем не напоминало о том, что оно все еще существует. Подобное состояние очень напоминало метаморфозы, случившиеся с Габлером в подземелье горного храма, в плену у жрецов Беллизона. Но там чертовщина продолжалась минут пять, не больше, а здесь вообще не было никакого представления о времени.

  "Начинается десятисекундный отсчет, - бесполым голосом объявила серая пустота. - Приготовься сделать свой выбор".

  Габлер повел плечами (оказывается, у него были плечи) и сцепил руки перед собой.

  "Десять... девять..."

  После слова "ноль" мир вернулся. Но это был уже другой мир. И Крис знал все об этом мире, словно прожил там целую жизнь... нет, десять жизней.

  Над бескрайним полем вставало красное солнце, и багрянцем пылали воды двух рек. Бесконечными рядами стояли воины, блистали доспехи, сверкали серебром колесницы, покрытые тигровыми шкурами, развевались стяги...

  Что-то неуловимо сместилось, словно мигнуло само время, и вот уже нет никаких рядов, а есть месиво...

  ...люди кони боевые слоны мечи секиры копья тучи летящих стрел железные дротики кровь кровь рев труб грохот барабанов лязг оружия крики воинов вопли слонов ржание лошадей стук колес стоны кровь кровь кровь ломаются дышла и оси воины корчатся под ногами слонов падают с коней всадники стрелы стучат в кожаные щиты кровь кровь кровь кровь...

  Он был лучником, и стрелу за стрелой посылал во врага, и от каждого удачного попадания горячая сила толчками вливалась в него, и он же совсем в другом месте без устали орудовал мечом, и он же летел на коне в самую гущу Кауравов, и он же седовласым Бхишмой на серебряной колеснице с белым стягом, на котором золотилась пальма, в серебристых доспехах вторгался в ряды Пандавов, разя их налево и направо, и никто не мог остановить его.

  Но удар по затылку заставил его выронить лук, и он же на другом краю поля упал с коня, сраженный стрелой, и затоптал его обезумевший слон, и его, великана Гхатоткачу с медно-красным лицом и черным, как ночь, телом, с огромной пастью от одного остроконечного уха до другого, его, окруженного полчищами ужасных ракшасов, свирепых и кровожадных, поверг на землю божественный дротик Карны. Он пытался уклониться, и дротик прошел мимо сердца - и это было существенное изменение! - но Карна тут же добил его. И каждый раз, падая в пучины смерти своими многочисленными телами, он испытывал боль, но боль не телесную, а эмоциональную, и сила истекала из него, заставляя страдать...

  Обрушив секиру на воина Пандавов, он разрубил того от ключицы до пояса, и тут же, в другой своей ипостаси, на противоположном конце огромного священного поля содрогнулся от боли, когда страшный удар меча снес ему голову. Будучи воином изрядно поредевшей акшаухини Кауравов, он встретил поднятой палицей и отбил летящую в него стрелу, влился в тело Абхиманью, и, высоко занеся над собой колесо от разбитой колесницы, бросился на Кауравов, весь в пыли и крови, рыча, как раненый лев. И топтал он врагов, как слон топчет в озере стебли лотоса, и схватился с сыном Духшасаны, отразил удар палицы и сам нанес могучий удар. И пал сын Духшасаны, Абхиманью же остался жив и продолжал сокрушать врагов - это Габлеру удалось еще раз изменить реальность битвы.