Оборотная сторона НЭПа. Экономика и политическая борьба в СССР. 1923-1925 годы - Юрий Жуков

Через неделю проект поступил в ПБ, которое практически без обсуждения его утвердило. Теперь партийное постановление потребовало от Центроспирта и торговых кооперативов «принять как обязательную директиву, подлежащую выполнению в месячный срок, достижение установленного Советом труда и обороны контингента (определенного количества. — Ю.Ж.) выпуска хлебного вина в сельской местности в 70%, Наркомвнуторгу СССР войти в СТО с представлением об увеличении контингента хлебного вина в сельской местности до 85%»{538}.

И первая, и вторая цифры не были взяты с потолка. Исходили из существовавшего в то время соотношения городского и сельского населения — по переписи 17 декабря 1926 года в городах Советского Союза проживало 26,3 миллиона человек, или 18% всех жителей страны.

Наконец, 19 ноября от ПБ поступили поправки к слишком поспешно принятому решению. Они сводились к следующему: «Поручить ВСНХ СССР в месячный срок разработать более совершенные Формы распространения водки через сеть Центроспирта и его контрагентов, а также рассмотреть вопрос о расширении сети государственных розничных магазинов, торгующих водкой»{539}.

Так, монополия на производство сорокоградусной вновь пришла на помощь властям.

Тем временем в ПБ вспомнили, наконец, о поручении пленума, заменившего резолюцию. Приняли 2 ноября по предложению, внесённому Каменевым и Рыковым, решение «О конкретных мерах в связи с заготовительной кампанией». Гласившее:

«Ввиду доказанной практикой хлебозаготовок явного преувеличения плановых заготовок хлебофуража со стороны заготовителей при отсутствии единого фронта между ними, и повлёкшего, вследствие этого, вздутие хлебных цен, и ввиду явно преувеличенных планов относительно самих размеров хлебных товарных из лишков, признать необходимым:

1, Произвести к середине ноября новую оценку общих размеров урожая и товарной массы его… 2. Пересмотреть план хлебозаготовок в сторону общего его сокращения… 3. Твёрдо соблюдать директивные (т.е. установленные государством как обязательные. — Ю.Ж.) цены».

Кроме того, решение ПБ от 2 ноября предусмотрело и меры по некоторому ограничению свобода торговли. По отношению к частным заготовителям потребовало прекратить их кредитование, сократить перевозку ими хлебофуражных грузов, право пользоваться элеваторами, ссыпными пунктами, помолом на государственных мельницах.

Наконец, в тот же день ПБ приняло, но как предварительный, экспортно-импортный валютный план. Предложило во что бы то ни стало добиться активного баланса, по возможности — в размере 150 млн. золотых рублей. А «ввиду выявившейся неизбежности сокращения экспорта хлеба, признать необходимым всяческое усиление вывоза других товаров»{540}.

При выполнении всех этих поручений возникла задержка. Только 12 декабря, а не в середине ноября, СТО представил на утверждение ПБ новый, скорректированный план хлебозаготовок на уже начавшийся экономический год. Тут же одобренный. Предусматривавший покупку государством 645 млн. пудов зерна при минимуме в 600 млн. Из них 190 млн. пудов предназначалось для экспорта. Активное сальдо внешней торговли установили в 190 млн. рублей как минимум. Для того, чтобы ВСНХ смог подправить свой план строительства предприятий и капитальных затрат в валюте{541}.

Добиться исполнения даже сниженного на треть первоначального дохода от экспорта удалось резким увеличением вывоза пушнины, лесоматериалов, а также нефти и нефтепродуктов. Так, экспорт последних возрос по сравнению с 1924/25 годом почти вдвое — с 720 тысяч тонн до 1,3 млн. тонн.{542} …Наспех залатав дыры в бюджете, ПБ занялось поиском виноватых в срыве планов. Не удовлетворилось уже обнаруженными — заготовителями, в основном частниками. Посчитало одной из причин многих ошибок существование двух Наркоматов торговли, внутренней и внешней. 12 ноября приняло постановление об их слиянии в единый Наркомат торговли СССР. Наркомом нового ведомства назначили А.Д. Цюрупу, освободив его от поста зампреда СНК СССР, а его заместителями — теперь уже бывших наркомов А.Л. Шейнмана и Л.Б. Красина{543}.

Малоубедительное объяснение такой реорганизации правительства дал, сославшись на мнение ПБ, экстренно созванный в тот же день пленум ЦК. Резюмировал: «Наличие двух отдельных наркоматов по внутренней и внешней торговле ведёт к разрыву цен между ценами внутренними и экспортными, между операциями по внутренней торговле и операциями по внешней торговле. Это обстоятельство ведёт к большой опасности для всего нашего народного хозяйства. Ввиду этого необходимо слить оба наркомата в один»{544}.

О зажиточных крестьянах, и взвинтивших цены, о НЭПе, позволившем им так поступить, о значении в том призыва Бухарина «обогащайтесь» никто из членов ЦК не сказал ни слова.

А вскоре главным виновником всех бед стали не Цюрупа, Шейнман и Красин, а человек, занимавший более скромную должность. П.И. Попов, управляющий Центральным статистическим управлением (ЦСУ) при СНК СССР. Тем самым управлением, что и опубликовало оказавшиеся первопричиной срыва планов свои данные в «Бюллетене» (через год этот журнал переименуют в «Статистическое обозрение»). Не случайно же каждый раз, когда ПБ рассматривало проблему срыва планов хлебозаготовок, непременно отмечалось их «преувеличение», неверные сведения об «общем размере урожая и товарной массы его».

Обвинение Попову предъявил Куйбышев, но не как председатель ЦКК, а как — по совместительству — глава Наркомата рабоче-крестьянской инспекции (РКИ), всегда действовавший солидарно со Сталиным, но прежде только при решении политических задач.

«Признать, — отмечал внесённый 10 декабря на рассмотрение ПБ проект постановления, — что ЦСУ и т. Поповым как руководителем были допущены крупные ошибки при составлении хлебофуражного баланса, сделавшие баланс недостаточным для суждения ни о товарности, ни об избытках и недостатках хлеба, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства. Согласиться с коллегией РКИ о необходимости замены т. Попова на посту руководителя ЦСУ другим товарищем».

Далее в проекте постановления следовало то, что заставляло вспомнить крылатое выражение «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива» — «Принять следующую основную директиву работникам ЦСУ: иметь в виду, что ЦСУ есть важнейшее научное учреждение республики, цифровые данные которого имеют первостепенное значение для управляющих органов республики, что от ЦСУ требуется точная, объективно-научная, свободная от политических соображений работа, что всякая попытка подгонять цифры под предвзятое мнение будет рассматриваться как уголовное преступление»{545}.

Отлично понимая, что проблема заключается как раз в тех самых объективных цифрах, не подогнанных под чьё-то предвзятое мнение, Куйбышев приложил к проекту постановления ЦК ещё и постановление коллегии РКИ, переложившее обвинение с больной головы на здоровую. Давшее такое объяснение положения в деревне, которое вполне устраивало Бухарина, но не его противников. Подготовленное по просьбе заведующего отделом печати ЦК Я.А. Яковлева и уже использованное им в статье «Один из примеров неправильной группировки, вызывающей неправильные выводы», опубликованной 12 декабря в «Правде».

Именно Яковлев и стал первым пропагандистом нового варианта расслоения крестьянства — на четыре группы. Первая — покупающие хлеб маломощные хозяйства. Остальные — продающие его: 46% средние, 29% — зажиточные, 25% — богатые. Из последних Яковлев выделил две, средних и зажиточных, объединив их в тех самых середняков, призванных стать опорой советской власти в деревне. Располагающих, по мнению коллегии РКИ, земельными наделами площадью от 3 до 8 десятин, поставляющих на рынок 75% зерна.

Подобная характеристика расслоения крестьянства оказывалась весьма удобной для Бухарина, Рыкова и их сторонников, в числе которых сказался и Сталин. Она резко уменьшала экономическую значимость кулачества, отводя ему последнее место среди производителей товарного хлеба несмотря на владение огромными, по понятиям русской деревни, наделами — от 9 десятин до «свыше 16» на одно хозяйство. Позволяла подтвердить тезис о преувеличении опасности кулака как уклоне. Сделать главной силой деревни неких «середняков», включив в них зажиточных, которых следовало отнести к кулакам.

Во всяком случае, объясняя принципиальные ошибки ЦСУ, именно так коллегия РКИ толковала расслоение крестьянства. «Групповой хлебофуражный баланс, — отмечало его постановление, — ни по методу его построения, ни по материалам, лёгшим в его основу, не может служить основанием для суждения ни об избытках и недостатках, ни о товарности, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства. В то же время он (баланс, составленный ЦСУ. — Ю.Ж.) искажает и затемняет социально-экономическое значение средних слоев крестьянства».