Двадцать три ступени вниз - Марк Касвинов

В Самаре, захваченной белочехами, образуется эсеровское Правительство членов Учредительного собрания ("Комуч") во главе с В. В. Вольским.

В Омске, захваченном белочехами, сформировано Временное Сибирское правительство во главе с П. В. Вологодским.

В Оренбурге создано Войсковое правительство казачьего войска во главе с атаманом А. И. Дутовым.

В Архангельске готовится провозглашение - под британским контролем власти Верховного управления северных областей России во главе с Н. В. Чайковским.

Формируются всевозможные самозванные правительства, директории, дуумвираты и триумвираты на отторгнутых от Советского государства землях на Украине, в Грузии, Азербайджане, Донской и Закаспийской областях. Как правило, это кучки проходимцев, подкармливаемые казначействами и интендантствами двух западных милитаристских блоков.

Напор всей нечисти, собравшейся по зову кайзера и Антанты, переход в наступление иностранных дивизий и следующих за ними белых банд должна была сдержать молодая, еще не окрепшая как следует Красная Армия. Опытному врагу призваны были противостоять малочисленные, лишь вчера укомплектованные, слабо вооруженные воинские части, а также разрозненные партизанские отряды.

Серьезного боевого опыта защитники советской власти на Урале еще не имели; обучены были недостаточно; элементарными воинскими навыками овладевали в ходе борьбы. Тем не менее они преградили путь противнику, нанесли ему ряд сильных контрударов, на решающих направлениях вынудили его остановиться. По призыву Уральского и Западно-Сибирского комитетов партии тысячи коммунистов встали под ружье, пошли в первых рядах бойцов, вдохновляя их на борьбу против наемных банд международного империализма.

Екатеринбургский комитет партии 14 июня объявил мобилизованными всех коммунистов. В те дни влились в ряды вооруженных защитников революции почти две трети состава уральской областной партийной организации. Ушли на фронт почти все рабочие Сысертьского, Нижне-Тагильского, Алапаевского и других заводов.

Угроза Уралу обозначилась на второй день мятежа белочехов, 26 мая, когда они захватили Челябинск. Оседлав железнодорожную магистраль в этом узловом пункте, они двинулись в трех направлениях: на восток - к Омску, Кургану, на соединение с сибирской группой легиона; на запад - к Златоусту, на прорыв к своим частям, выступившим в Поволжье; на север - в направлении Кыштым - Екатеринбург. К последнему пункту Гайда и собравшаяся вокруг него белогвардейская свора рвались с особой яростью: они знали, что здесь в ипатьевском доме, с конца апреля находятся под стражей Романовы.

Однако уже в первых боях на екатеринбургском направлении, в частности в сражении с белочехами и казаками, завязавшемся 28 мая у станции Аргаяш, красноармейцы и рабочие показали свою решимость сорвать эти замыслы контрреволюции. Положение ухудшилось, когда противник захватил Кыштым, очутившись в 130 верстах от Екатеринбурга, а с падением Златоуста двинулся по соединительной железнодорожной линии на Пермскую магистраль, рассчитывая обойти Екатеринбург и отрезать его от центра страны, лишив связи с Москвой и Петроградом.

Отражая эту угрозу, подлинный героизм проявили отряды, присланные в помощь Красной Армии ближними рабочими районами. В те дни атаки белых на екатеринбургском направлении удалось отбить. У Аргаяша они были отброшены, на других участках Уральского фронта долго топтались на месте.

В течение июня и первой половины июля защитники Урала ведут тяжелые бои, удерживая свои позиции под натиском превосходящих сил врага. Его усиленно снабжают правительства и военные миссии Антанты, складывается все более ощутимый его перевес в численности и вооружении. Под давлением белочехов с запада и востока и белоказачьих частей полковника Анненкова со стороны Славгорода пал Омск. Примерно в то же время легионерам с помощью эсеров и белогвардейцев удалось прорваться в Самару. 3 июля Дутов вторично захватил Оренбург. 8 июля интервенты захватывают Уфу.

Вся железнодорожная магистраль от Самары до Иркутска и прилегающие к ней районы подпали под жестокую власть белых. Повсюду в этой зоне совершаются аресты и казни коммунистов, советских работников, активистов из рабочих и деревенской бедноты. Пали Пенза, Сызрань, Симбирск, Томск. С соединением челябинской, сибирской и поволжской групп легиона снова возросла наступательная активность белогвардейщины в направлении на Екатеринбург. К, середине июля 1918 года этот город представлял собой последнюю на Урале крупную преграду на пути сил контрреволюции, разлившейся черным пятном до Иркутска, а местами и до Владивостока.

С дальних и близких расстояний палящее дыхание войны доносится до дома Ипатьева. Эхо канонады вибрирует в его дощатых заборах. Обитатели верхнего этажа жадно вслушиваются в отдаленный гул.

Но пристально приглядываются и уральцы: что происходит в ипатьевском доме?

Перед рабочими мартеновского цеха Верх-Исетского завода выступил с беседой о текущем моменте П. Л. Войков. Посыпались записки с вопросами.

"- Скажите, - читает он одну из записок, - почему бывший царь находится в роскошном особняке, а не в тюрьме?

- Причин много. Главная из них - гуманность советской власти.

- Куда делись царские бриллианты?

- Бриллианты изъяты комиссией Уральского Совета по акту, запечатаны и сданы на хранение до особого распоряжения.

- Что за выстрелы раздавались на этих днях во дворе дома, в котором проживает царская семья?

- Это были два предупредительных выстрела охраны, заметившей подачу сигналов из окна спальни бывшего царя" (30).

Эвакуируя Романовых из Тобольска, советская власть считала, что перемещает их в тыл, за пределы досягаемости белых. В ходе внутренней войны, навязанной народу белыми, тыл стал фронтом. Те, кто жаждал заполучить царскую семью, чтобы использовать ее в своих целях, распространили и на Урал фронт боев и тем самым вновь поставили в порядок дня вопрос о ее судьбе. Романовы под стражей передвигались с востока на запад, из Сибири на Урал, а их "рыцари-освободители" катили вслед за ними свой вал террора, заговоров и массовых убийств во имя спасения царской семьи, навлекая на нее погибель. Такую связь причин и следствий не может сегодня, отрицать и западная антикоммунистическая пресса. "Удары, в те месяцы нанесенные белыми красным, роковым образом сказались на дальнейшей судьбе заключенных" (31). Точнее: "Американцы и англичане высадились в Мурманске. На юге старые генералы формировали белую добровольческую армию. В Сибири чешский легион численностью в десятки тысяч солдат захватил Омск и двигался к Екатеринбургу. Давление этих сил и толкнуло большевиков на крайние меры, направленные против возможности монархической реставрации" (32).

Констатация, заслуживающая высокой оценки, если учесть, сколь редко шпрингеровская публицистика балует свою аудиторию хотя бы относительной близостью к истине. Впрочем, расщедрившись на такое признание, не заметил шпрингеровский автор в событиях восемнадцатого года одной, так сказать, мелочишки: кайзеровской оккупации значительной части территории России, а также происков вильгельмовской шпионско-диверсионной службы, которая ухитрилась запустить свои щупальца сначала в тобольский губернаторский дом, а потом и в екатеринбургский особняк Ипатьева.

Как бы то ни было, на угрозу прорыва белых в Екатеринбург уральские рабочие реагировали просто и понятно - по законам революционной логики. Именно потому, что белые стремились во что бы то ни стало захватить бывшего царя, уральские рабочие решили ни под каким видом его не отдавать. Из этой канвы событий восемнадцатого года тогдашний дом Ипатьева вырвать нельзя. В глубине времени он стоит, озаряемый слепящими сполохами невиданного пожара, багровый от надвигавшегося на него столба огня. За приземистым особнячком на косогоре разливается гигантское, на полнеба, зарево войны, охватившей Россию от края до края. Залетали и падали искры и за двойной дощатый забор, за которым находились, ожидая вызволения, бывшие император и императрица.

Бегство на Запад - вот то единственное, на что могли надеяться и надеялись Романовы.

Как раз на екатеринбургский период заключения Романовых приходятся наиболее яростные попытки их освобождения, предпринятые и внутренними, и зарубежными контрреволюционными силами.

Неверны утверждения некоторых современных американских авторов, будто ко времени перемещения Романовых в дом Ипатьева они политически окончательно "обесценились", никому уже не нужны были, ни для кого никакого интереса не представляли и что разуверились в возможности возвращения их к власти даже крайние правые, сами монархисты.

В действительности угроза была весьма серьезна. Белыми формированиями и на Юге, и на Севере командовали царские генералы; белое движение возглавляли недавние сановники и царедворцы, открыто прокламировавшие как свою цель возвращение царя.