Опрометчивый поступок - Джудит Айвори

Потом снова вгляделся в мелко исписанный лист, сильно сдвинув брови. Казалось, он не может разобрать почерк.

– От кого это?

– Это? – Он в изумлении покачал головой. – От твоей матери.

Глава 25

Сильная рука, крепкий лук, открытое сердце!

Общенациональный турнир по стрельбе из лука был открыт для любого англичанина и призван выявить нового Вильгельма Телля как мужского пола, так и женского. Большинство участников состояло в том или ином обществе, хотя попадались и такие, что выступали в частном порядке. Лидия Бедфорд-Браун стояла в списке как представитель клуба «Торнвудский лесничий». Победитель определялся по очкам, но подсчитывались они иначе, чем в состязании между Сэмом и Лидди. Сколько ни вслушивался, он так и не сумел понять из разговоров на зрительских трибунах, как именно происходит подсчет. Судя по всему, была некая обязательная программа, и упор в ней делался на общее мастерство и стабильность прицела, а вовсе не на удачливость. Если лучник почти всегда попадал в желтое, но время от времени допускал промах мимо цели, он набирал меньше очков, чем тот, кто неизменно попадал в красное. Таким образом, наивысшее количество набранных очков не гарантировало чемпионского титула и вполне могло отодвинуть участника на второе место.

Всего мест было четыре. К каждому прилагались кубок, денежный приз от устроителей турнира и многочисленные частные пожертвования. Например, королева внесла двадцать пять фунтов, с тем чтобы их вручили тому, кто выйдет в победители по очкам.

Утро выдалось дождливое, но зрители начали рано стекаться к месту турнира. Повсюду яростно заключались пари. Не зная правил, Сэм поначалу только присматривался, потом пустился в расспросы и узнал, что лучник, трижды подряд попавший в желтое, получал шиллинг от каждого участника того же пола, что и он сам. Немало участников покидало турнир с сильно облегченным карманом.

В этом году состязание проходило на местном ипподроме. Это было тем удобнее, что не требовалось воздвигать временные трибуны для зрителей. На ровной, ухоженной травке было расставлено общим счетом тридцать мишеней, по пятнадцать с каждой стороны ровного овала. За стрельбищем, напротив трибун, был разбит большой шатер. Слева с нему прилегал помост для оркестра, справа – шатер поменьше. Эти экзотические сооружения предназначались для организаторов и участников турнира. Оркестранты не слишком охотно стекались на помост: незадолго до этого их прогнал оттуда ливень. Из 195 лучников 108 были женского пола. По мере того как расчищалось небо, зрителей на трибунах становилось все больше.

Ко всеобщему облегчению, погода как будто наладилась. Мужчинам не повезло: им пришлось стрелять с сотни ярдов под моросящим дождем. Когда он перешел в ливень, разбежались и зрители, и участники турнира. Это повторялось до самого полудня: ливень перемежался сильным порывистым ветром, осложняя лучникам прицел. Кое-кому не повезло настолько, что большая часть стрел попала в чужую мишень.

Лишь во второй половине дня развиднелось, ветер не то чтобы совсем унялся, но ослабел до умеренного. К ипподрому вновь начали съезжаться элегантные экипажи. Публика выражала надежду на то, что оставшаяся часть турнира пройдет без препон. Среди собравшихся были виконт и виконтесса Венд, их сын, барон Лорчестер (проще говоря, Клив), а также маркиз и маркиза Мотмарш. Все они поднялись на верхнюю трибуну, где к ним присоединился Боддингтон. Вокруг Сэма зашептались, что дочери маркиза и виконта в этот день соперничают за чемпионское звание. Это означало, что Лидди все-таки здесь. До сих пор Сэм ее не видел и мало – помалу начал беспокоиться. Его сосед по трибуне высказался в том смысле,. что на любом турнире это побочный вид спорта – высмотреть в толпе как можно больше титулованных особ. К счастью, титулованные особы пока еще не высмотрели в толпе некоего Сэма Коди. Тем лучше, в этот день он предпочитал держаться в сторонке. С тех пор как его вышибли из замка, он проживал в гостинице.

Минут пять спустя появился сенатор Петере с женой и дочерью. Когда они уселись, Сэм потихоньку подобрался ближе, заметил рядом с Гвен свободное место и поскорее его занял. Так он вновь оказался бок о бок с женщиной, за которой ухаживал два года и которую дважды заставил напрасно ждать у алтаря.

Первый же беглый взгляд в его сторону заставил Гвен напрячься, губы ее шевельнулись. Сэм понял, что сейчас его попросят удалиться. Он не стал ждать.

– Прежде чем ты обрушишь на меня свой праведный гнев, позволь хотя бы высказаться. Прости, что так вышло, Гвен! Честное слово, мне очень жаль. Не важно, что у меня были за причины, ты права, что порвала со мной. Я был никчемным женихом и скорее всего стал бы никчемным мужем.

С губ Гвен так и не сорвалось ни слова. У нее был красивой формы рот, а лицо представляло собой правильный овал. Она и правда была на редкость хороша.

– Согласись, ведь все к лучшему, – проникновенно продолжал Сэм, воодушевленный ее молчанием. – Теперь у тебя есть шанс найти настоящего человека.

Гвен обратила к нему непроницаемый взгляд, слегка кивнула и снова повернулась к зелени ипподрома.

– Надеюсь, у тебя все в порядке? – полюбопытствовал Сэм.

– Конечно.

Голос ее тоже не оставлял желать лучшего – напевный, музыкальный голос. Сэм вспомнил все, что когда-то находил в ней привлекательного. И не он один: где бы Гвен ни появилась, мужчины неизменно провожали ее глазами. Бывали дни, что ее женственная прелесть ослепляла. Но странное дело: хотя все это оставалось прежним, теперь Сэм отмечал достоинства Гвен лишь разумом, а никак не сердцем. Его нисколько к ней не влекло. С тем же успехом он мог бы любоваться в магазине изящной музыкальной шкатулкой. Снять ее с полки, открыть и прослушать нежный мотив, но не купить, а поставить на прежнее место. Он нуждался не в красивой вещице, а в женщине из плоти и крови.

– Вот и хорошо, – сказал Сэм и улыбнулся Гвен, не заботясь о том, что она этого не видит.

Он чувствовал нечто странное – довольство. Едва ли не впервые в жизни он был в ладу с самим собой, словно закрыл наконец книгу, которая его не увлекала, и готовился перейти к другой, несравненно более интересной.

А потом он отвлекся, так как высмотрел на поле главную титулованную особу своей жизни – Лидди. Наткнувшись на нее взглядом, он бессознательно поднял руку для приветствия. Разумеется, Лидия его не заметила. Она стояла в толпе других лучниц у самого входа в шатер, откуда только что появилась. Сняв перчатку, она пробовала ветер на направление и силу. Сэм нашел языком «счастливый» зуб и пожелал, чтобы воцарилось полное безветрие.