Северное сияние моего сердца - Вуди Добковиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немного пошевелив губами, США сам чуть-чуть отстранился от русской, и, увидев в ее глазах небольшое замешательство и желание продолжить, вновь поцеловал, обхватывая талию руками, требуя ответа. Его долго ждать не пришлось. Россиянка ответила ему с той же нежностью и любовью, которые Штаты старался ей передать. Руки сами обвили его шею, прижимаясь к нему, как можно ближе.
Но внезапно перед глазами России появился образ Стейси, мило улыбающийся окружающим. Как она могла забыть об этом! Американец ведь встречается с шатенкой! Это неправильно, совсем неправильно. Переместив свои руки на грудь США, русская слегка отстранилась от него, смущенно пряча взгляд.
— Нет… Так нельзя.
— Что?! Почему? — не понимал парень ее резкой смены настроения.
— В смысле почему?! США! Я просто поверить не могу. — Вырвалась из его цепкой хватки россиянка. — У тебя есть Стейси! Твою мать…. Как же я теперь ей в глаза посмотрю….
— Fuck!* Что значит есть?! Россия, прекращай!
— Как я могу прекращать, если ты встречаешься со Стейси, а целуешься со мной! — перешла на крик та.
— Да не встречались мы с ней! Тем более у нее недавно появился парень. Откуда у тебя вообще такие мысли?
Какой же дурой русская себя почувствовала. Ну конечно. Брит, как всегда умеет пустить слушок. Сплетница хренова.
— Мне больше интересно, что ты скажешь своему ненаглядному Германии, когда вы с ним встретитесь. — Усмехнулся Штаты, скрестив руки на груди.
— При чем тут Гер?
— Как это при чем? Он же признался тебе. Тем более вы так с ним мило прощались. Сладкая парочка прям.
— Какая к черту парочка?! Даже если Германия признался, то он все равно мне как родной брат. Я не люблю его!
— Погоди… То есть ты не встречалась с Германией?
— А ты со Стейси…. — подытожила россиянка.
Какие же они болваны. Каждый верил каким-то слухам, совершенно забыв о своем мнении. Не удивительно, что сейчас они надрывают животы от смеха над собственной глупостью.
— Придурок.
— Причем оба. — Поправила его Россия.
Все страдания и душевные переживания можно было бы избежать, сделав всего одну простую вещь — поговорив друг с другом. Однако может, так и должно было случиться, чтобы их чувства окрепли. Никто точно не знал.
Прекратив смеяться, американец нежно обхватил своими ладонями лицо возлюбленной, смущая ее еще сильнее. Теперь уж точно самый нужный момент.
— Россия, я люблю тебя.
Этого было достаточно, чтобы сердце русской забилось с новой силой.
Взаимно.
Она так боялась, что США абсолютно на нее плевать. Но теперь все страхи и сомнения мгновенно исчезли, когда он так на нее смотрит, произносит такие желанные слова. Однако смелости сказать ему о своих чувствах у россиянки не было. Она стеснялась этих ощущений. Так сложно. Поэтому ей и оставалось только закрыть руками свое раскрасневшееся лицо, вынуждая Штаты тепло улыбнуться девушке.
— Рос. Что случилось?
Нашел время смеяться. Она тут сгорает от смущения, а у него только развлечения на уме.
— Sweetheart*, еще немного и твое лицо станет похоже на флаг твоего отца.
— Тогда не смотри… — тихо произнесла Россия, не зная, куда себя деть.
— Не могу. Мои глаза видят только тебя. Ведь сегодня ты очень красивая.
— США, перестань. Это смущает! — возмутилась та, пытаясь взять себя в руки.
Но он ее не слушал, продолжая наблюдать за стеснением и волнением русской.
— Я все еще жду ответа.
— А сам не догадываешься?
— Я мысли читать не умею. Из меня плохой экстрасенс.
Американец просто издевается над ней. Только в одном он все же прав — она должна сама сказать о своих чувствах.
— Я… — начала россиянка, смотря в лицо парня. — Я… я…
— Зачем ты немецкий вспоминаешь? — пошутил тот, пытаясь немного разрядить обстановку. — Хочешь, я тебе помогу…?
— Нет! Я скажу это! — воскликнула Россия, заставляя США уже в который раз улыбнуться.
— Хорошо. Я слушаю.
Он не торопит ее, не злится. Просто молча наблюдает за тем, как лицо русской с каждой минутой становится все краснее и краснее.
— Я… — сделав глубокий вдох, она набралась смелости и, заглянув в сияющие глаза Штатов, продолжила: —…люблю тебя.
Россиянка видела радостного американца, когда прилетела Япония, она помнила его восторг, после выигрыша в покер, но эти эмоции не сравнятся с тем, как он сейчас смотрит на нее. Его голубые глаза с невероятными теплом и любовью, не отрывались от лица девушки. Они бы смотрели друг на друга, не отрываясь, однако внезапно внимание России привлекла белая уродливая линия на правом глазу США. Шрам. Огромный шрам, который простирался от брови до его скулы. Тысяча вопросов посыпались на нее, а желание узнать ответ не давало покоя. Штаты, заметив замешательство возлюбленной, вспомнил о своем изъяне, и поспешил надеть очки, как русская резко остановила его.
— Как ты его получил? — тихо поинтересовалась она, аккуратно коснувшись пальцами шрама.
Никто никогда не спрашивал американца об этом. Прошлые пассии испытывали только жалость, пытаясь его как-то утешить, но этого ему не было нужно.
— Я тебе рассказывал про Перл-Харбор, помнишь? — получив в ответ положительный кивок, он продолжил: — Снаряд, оказавшись совсем рядом, моментально взорвался. Осколки попали в солдат, что защищали меня. Они погибли, а я отделался ранением. Мне тогда невероятно повезло. Хоть глаза не лишился.
Накрыв своей ладонью ее руку, США говорил и говорил, не останавливаясь. Ни с кем он прежде не делился своими переживаниями, страхом прошлого.
— Знаешь, мы с тобой чем-то похожи. — Ответила россиянка, после его откровений. — Война оставила на нас неприятный отпечаток. Только у тебя травма физическая, а у меня психическая.
— Что? — удивился Штаты ее словам.
Тяжело вздохнув, Россия поняла, теперь ее черед открывать ему свою душу.
— Зимой сорок третьего года, отец спрятал нас в небольшом домике в самой чаще леса. Ты не подумай, если б была возможность, то мы бы остались в Москве. Но что-то у папы не сложилось. В общем, мы оказались под опекой солдата. Я до сих пор помню его. Иван был очень храбрым. Когда немцы нашли наше укрытие, он спрятал нас в комнате, а сам взялся за оружие. Как же его избивали эти твари…
Американец никогда не думал, что русская в
