Колдунья - Джейн Фэйзер

— Значит, я не замужем?

— Да, но это продлится недолго, пока я не найду мирового судью.

— О! — Ее колени затряслись, а глаза внезапно наполнились слезами. — Извини… — Поток слез просто невозможно было остановить.

— Тише, любимая. — Он посадил ее себе на колени, прижал к груди и стал слегка покачивать. — Тебе было больно, милая?

Она покачала головой, попыталась что-то сказать, но слова тонули в рыданиях.

Самюэль вошел в кухню, взглянул на пару у огня и сел в кресло напротив, вытянув ноги к огню.

Когда Хлоя немного успокоилась, Хьюго посадил ее прямо и сказал:

— Дорогая, ты должна сказать мне. Они делали тебе больно?

— Только чуть-чуть, но было очень неприятно, — сказала она честно, вытирая глаза носовым платком, который он передал ей. — Я не знаю, почему я так расплакалась… наверное, потому, что я голодна.

Хьюго откинулся назад и от всей души рассмеялся. Самюэль расплылся в улыбке и направился в кладовую.

— Как насчет запеченных яиц, девочка?

— Да, пожалуйста. — Она улыбнулась сквозь слезы и вновь прижалась к Хьюго.

— Расскажи нам подробно все, что произошло с тобой, — велел ей Хьюго, зная, что не успокоится до тех пор, пока не узнает все до мельчайших деталей. Пока она ужинала, он слушал ее рассказ о похищении. Она поведала ему обо всем, включая и то, что Джаспер сообщил ей о прошлом Хьюго. Глаза Хьюго стали жесткими, губы сжались, и, когда она закончила свой рассказ, он с тихой злостью, произнес: — Слишком быстро и легко он умер.

Слишком легкой оказалась смерть и отца, и сына — не такой кары они заслуживали за все причиненное ими зло! Но все это должно остаться в прошлом. Без Грэшема — лидера Конгрегации — она распадется сама собой. У Криспина нет ни авторитета, ни зрелости, чтобы занять место Джаспера. Конгрегация была создана Грэшемами, вместе с ними и умрет.

Он взглянул на девушку: последний отпрыск рода Грэшемов подчищал тарелку кусочком ячменного хлеба.

Стивен так никогда и не узнал, какую жемчужину он зачал. И те качества, которые она унаследовала от него, — огонь и страсть — не были запятнаны грязью, которая была частью жизни ее отца.

Он откинулся на стул, прикрыл глаза и расслабился. Наконец-то он свободен. Он выполнил наказ Элизабет: Грэшемы больше никогда не причинят вреда Хлое, а сам он, встретившись с демонами, победил их. Он знал, что теперь он не хуже и не лучше любого другого человека, и эта мысль радовала.

Он открыл глаза и увидел, что Хлоя серьезно смотрит на него.

— Почему ты не рассказал мне, что любил мою мать? Почему ты не рассказал мне, что произошло?

Он не отвел взгляд.

— Трусость, девочка моя. Я страшно боялся, что если все расскажу, то потеряю твое доверие. Как бы ты могла полагаться на человека, который тоже был завсегдатаем часовни, который делал такое… Мне невыносима была мысль о том, что я потеряю твою любовь и твое доверие — они были… они — самая прекрасная награда… награда, которой нет цены.

Ее охватило чувство огромного облегчения. Он молчал не из-за того, что не любил ее. Именно любовь заставляла его хранить тайну.

— Для меня это не имеет значения, — сказала она. — То, что случилось… то, что ты делал…

Какое-то мгновение он смотрел ей в глаза, потом тихо сказал:

— И для меня все это уже не важно. Прошлое и так слишком долго отравляло мне жизнь.

Самюэль вздохнул с видимым облегчением и принялся собирать грязную посуду. Хьюго встал.

— Пора спать, — сказал он, потягиваясь и зевая. — Отправляйся-ка наверх, девочка.

— Оказывается, нет существенной разницы между добрачной связью и изменой мужу, — заметила Хлоя с озорным смешком, повернув голову на груди у Хьюго. Она посмотрела на него, в глазах ее плясали бесенята и еще не угасла страсть.

— Конечно, ведь в обоих случаях речь идет о падшей женщине, — мягко сказал Хьюго, захватив густую прядь ее золотистых волос и наматывая ее на запястье. Затем он отпустил ее, прикрыв видневшийся на плече иссиня-черный след от удара кнута. Все позади; и Джаспер за все заплатил сполна.

Хлоя, не ведавшая, о чем он думает, улыбнулась и мягко провела рукой по его животу.

— И о падшем джентльмене! Поскольку, судя по моему опыту, тут нужны двое.

Хьюго погладил ее волосы.

— Ну, так, может, нам стоит расширить твой опыт и попробовать заняться этим после благословения церкви?

Он говорил так тихо, что Хлоя сразу не поняла, что он сказал. Когда же до нее наконец дошел смысл его слов, она резко села.

— Ты собираешься жениться на мне?

— Ну, кто-то же должен, — сказал он торжественно. — В противном случае тебе грозит опасность быть отлученной от света, может быть, потому, что ты оскорбляешь его нравы?

— Но… но ты ведь говорил, что все подумают, что ты воспользовался опекунством. — Она нахмурилась, все еще не уверенная в том, что он серьезен.

— Светское общество может думать все, что ему заблагорассудится, и черт с ним, — ответил Хьюго. — Вопрос в другом: хочешь ли ты выйти замуж за своего опекуна, девочка?

— Но ты же знаешь, что хочу. Я же уже целую вечность твержу об этом. Только ты и слушать не хотел.

— Да, это прискорбное упущение с моей стороны, — согласился он; глаза его смеялись. — У меня была очень скверная привычка не слушать тебя. Однако я начинаю понимать, что ты всегда говоришь то, что чувствуешь, и что ты отлично знаешь, что тебе нужно.

— И тебе, — тут же вставила она.

— Самодовольная и дерзкая девчонка. — Он схватил ее и притянул к себе. — Милая, я давно уже понял, что мне больше всего нужно, мне только необходимо было убедиться, что и для тебя это самый лучший вариант.

Хлоя страстно поцеловала его, она прильнула к нему, касаясь каждой ложбинки, каждого изгиба его тела. Глаза ее наполнились истомой, волосы рассыпались по плечам.

— Я действительно знаю, что тебе больше всего нужно, — сказала она с довольной улыбкой. — И я докажу это тебе.

— Попробуй, девочка моя. — Хьюго закинул руки за голову и следил за ее лицом, наслаждаясь собственной пассивностью не меньше, чем она.

— Полагаю, — сказала она, проводя ладонями по твердым мускулам его живота, — полагаю, ты захочешь сам контролировать мое состояние.

— О, я не сомневаюсь, что в этом мы достигнем компромисса, — сказал он, сверкнув зелеными глазами.

— Но… — ее пальцы скользнули по внутренней стороне его бедер. — Но вряд ли ты пойдешь на компромисс в отношении моего гардероба? — Ее нежные руки продолжали ласкать его.

— Нет… — Он закрыл глаза, вздохнув от наслаждения. — В этом ты совершенно ничего не понимаешь, так что никаких компромиссов.

— Даже если я буду делать вот так? — Она чуть склонила голову и посмотрела на него, прищурившись, в то время как ее пальцы продолжали чувственную озорную игру.