Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я… – он коротко вздохнул. – Я недостоин, ваше высокопреосвященство.
– Все мы недостойны перед Богом, – Джеронимо Натта философски пожал плечами. – Но ты совершенствуешься, а это уже немало. И я повелеваю властью, данной мне Патриархом Запада, его святейшеством Бенедиктом XXV: поезжай на Хао, брат Антоний, и принимай первый храм. Вряд ли кто-то справится с этим лучше тебя, сын мой.
– На Хао, ваше высокопреосвященство? – переспросил он. Вот это неожиданность! – Я… постараюсь оправдать ваше доверие.
– Я и не сомневался. Благословляю тебя, брат Антоний, – он перекрестил мересанца. – Идем в рубку, я представлю тебя координатору т’Лехину. А потом ты возьмешь бот и отправишься на его флагман.
Отпустив мересанца, Джеронимо остался в рубке. Вот он и наступил, час «Х».
– Готовность номер один, – приказал он.
Пилоты застыли в креслах, члены команды быстро занимали свои места согласно боевому расписанию. Он знал, что его приказ передали на другие корабли, и т’Лехин дублирует его своим людям, а Мрланк – своим. Координаторы и их уполномоченные бросают утренний кофе, или реттихи, или что у них там еще, и спешат в «зрительный зал», к экранам. Хантский дредноут зашевелился – видно, поймал волну и понял: началось.
– Все помнят схему? – осведомился Джеронимо.
С кораблей стали приходить подтверждения. Четкие, уставные – от земных крейсеров и, как ни странно, мересанцев. Впрочем, почему странно? Мересанцы – ушлые вояки.
– Мы тут не склеротики, – отозвался адмирал Мрланк, как всегда, демонстрируя свою независимость. Мол, ты, церковник, мне не начальник. Но, если не брать в расчет внешнее, на вампира можно было положиться не меньше, чем на мересанцев. Привычный к боям и на изумление неподвластный дьяволу.
– На позиции, – отдал приказ Натта.
Схематические изображения на голограмме изменились, показывая активные двигатели. Корабли стали расходиться. Движение светлых точек было видно и на экране, только там лишь спецы-пилоты ориентируются как следует, а голограмма наглядна и понятна даже дилетанту. Впрочем, Джеронимо не считал себя дилетантом. Он успешно исполнял обязанности главнокомандующего все то время, пока Максимилиансен был в отставке. Не стоило и возвращать его: ничем хорошим не кончилось. Теперь Джеронимо Натта назначен приказом координатора отвечать за эту операцию. Именно он представляет здесь Землю. Но вместе с тем – Небо. Он – карающая длань Господа, что простерлась ныне над этим миром.
Прячась в тенях, колдун с ненавистью следил за огоньком шаттла, идущего вверх от планеты. Будь его воля, он разбил бы эту летающую коробку о камни и насладился бы воплями умирающих и ошметками их визжащих в ужасе душ. Но коробка не желала слушаться, не отзывалась. Мерзкие людишки заколдовали ее. Она была полна жертв, а он не мог до них дотянуться. Горячее невидимое покрывало, окружающее их, сжигало сплетаемые нити тьмы, не давало пробиться. Туда, наверх, ушло множество таких коробок, огромных летучих консервов, начиненных сладкими душами. Твари, явившиеся из другого мира, задумали лишить колдунов их жертв. А ведь тот жирный человечек, несостоявшаяся жертва, предупреждал. Он говорил о мерзости, что приходит с неба, но колдунам было неинтересно слушать жалкую букашку, единственное предназначение которой – стать жертвой и тем самым принести удовольствие истинным хозяевам этого мира. Он упорно не желал становиться жертвой. Он принес десятки и сотни жертв вместо себя, и колдун снизошел к тому, что он бормотал, и сплел паутину из нитей тьмы для мерзости, обитающей в небесах. У этой мерзости не было имен – или же толстый слизняк просто не знал их, все равно. Наслаждение не могло быть полным. Но каждое трепыхание паутины отзывалось сладкой музыкой внутри. А потом струны стали рваться, и музыка превратилась в какофонию. Он снова плел, но нити сгорали…
Твари наконец поступили, как надо. Они пришли сюда, в чужой мир, где они слабее, а у колдунов сила. Колдуны обрадовались, но жертв они не получили. Твари умирали, однако их души оставались недоступны. Твари пели песни, растворяющие нити. Твари убивали злым светом. Радость оказалась преждевременной.
А потом твари стали сажать жертвы в летающие коробки и увозить прочь. И колдуны забеспокоились. Если жертвы улетят в другой мир – исчезнет источник силы и наслаждения. Они подняли мелких прихвостней и големов, стали загонять жертвы в западни, не пускать в коробки. Только жертвы никак не хотели оставаться, где им положено. Умирали сотнями, но рвались туда, к мерзким коробкам. Кто-то из колдунов попытался уничтожить коробки и погиб, за ним – еще один. На поле, где они взлетали, непрерывно распевали гадкие песни, големы от них теряли силу, а мелочь мерзкие пришельцы расстреливали светом.
Кому-то пришла в голову идея: если нельзя остановить исход жертв, надо последовать за ними. Уйти в иной мир, подчинить его себе. Кто-то сумел проникнуть в коробку, прикинувшись жертвой, и не один: четверо колдунов или даже пятеро. И все напрасно. Соплеменники чувствовали отголоски их судьбы в эфире. Двоих, ушедших дальше других, настигла страшная смерть в огне и пустоте, остальные были сожжены злобным светом, и даже зачарованные жертвы не помогли. Твари выслеживали колдунов и истребляли, не считаясь с потерями.
Он не стал пробираться в летающую коробку. Какой смысл, если там находят и убивают? Но твари не смогут вывезти всех жертв. Эти слизняки кишат в складках земли, порой не замечая ничего вокруг. Кто-то да опоздает. Пускай соплеменники мечутся и тупо подыхают. Он останется здесь, на его век жертв хватит.
Он недооценил всего коварства мерзких тварей.
– Вы в самом деле собираетесь писать диссертацию, господин Натта? – спросил Такаши Ясудо.
Крейсер завис над экватором. Внизу была ночь; бледные трупы городов еще теплились непогашенным электрическим освещением улиц. Терминатор быстро перемещался, но эти города рассвета уже не увидят.
– Почему бы нет? – ответил Джеронимо, разглядывая вымершие территории. – Идея неплоха. Богатый экспериментальный материал, есть что обобщить и сравнить. Редко кому Господь дает присутствовать при двух апокалипсисах и остаться живым, такую уникальную возможность грех не оценить и не использовать. Налицо два принципиально разных сценария конца света: спонтанный и тщательно организованный. Как в этом проявляется Божья воля? Какие уроки должно извлечь человечество в каждом случае? Все это весьма интересно и поучительно.
Такаши молча покачал головой. Интересно ему, видите ли! Наверняка господин кардинал жалеет, что не видел воочию гибели Нлакиса. Звездные катастрофы кружат ему голову, как запах добычи сводит с ума хищника. Такаши знал, что Натта был идейным вдохновителем разработки этой операции. Он воображает себя орудием своего Бога. Но правда в том, что он хочет уничтожить Гъде,
