Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она отняла ладонь от губ.
– Тебе со мной плохо?
– Нет, хирра Ччайкар, хорошо.
– Останешься у меня? – предложил он. – Или пойдешь с этим уродом, который забыл о тебе на столько дней?
– Бен не урод, – вякнула Эйзза в его защиту. – Он красивый и хороший. И он не забыл. Он просто, – она посмотрела на него с любовью, – был занят.
– Я или он?
– Ну… я его люблю, хирра Ччайкар. И он мой муж. Я с ним.
Старик мысленно плюнул. Ну что за дурочка! Бен Райт, оттолкнув его плечом, прошел в комнату, взял проснувшегося младенца. Ччайкар скрестил руки на груди, хмуро наблюдая, как Эйзза, суетясь, собирает свое барахло и щебечет этому обормоту какие-то ласковые слова.
Бен присел перед Аддарекхом.
– Ну, а ты что скажешь? Хочешь остаться с этим старым ворчуном? Тебе ведь нравятся шитанн.
Ччайкар заинтересованно шевельнул ухом. Землянин разговаривал с котом не так, как обычно общаются с неразумными существами. Он говорил с ним, как с товарищем.
– А может, вернешься в отряд? Ты же боец, Аддарекх. Наши сейчас пойдут бить шнурогрызок на чфеварский драккар. Ты бы очень пригодился, у тебя хорошо получается.
Землянин ждал. Впрямь предоставил коту выбор? И Ччайкар перестал сомневаться. Если этот тип так уважает желания зверя, то и девочку, наверное, не обидит.
Аддарекх принял решение. Промелькнул туда-обратно и подтащил зубами к ногам землянина пакет с наполнителем для лотка. Мол, переезжаю. Подошел к Ччайкару, погладил тапок мягкой лапой. Эйзза поцеловала старика в щеку, глядя чуть виновато. А потом они оба исчезли за дверью следом за Беном Райтом.
Ка Дин Хет на ощупь нашарил пластиковую консервную банку – без света даже не понять, что в ней, – содрал крышку, запустил внутрь пальцы. Кажется, йенхи. Он принялся есть, поспешно облизывая подушечки пальцев. Ложек не осталось. Сожрав медь и алюминий, шнурогрызки принялись за все металлическое. И, уж конечно, мало что на кораблях делают из золота и платины, нерастворимых в кислоте. Ложки – точно нет.
Драккар превратился в склеп. Темный, холодный, затхлый склеп. Капитан пытался организовать охоту на шнурогрызок, но половину экипажа при виде тварей охватывала слабость в ногах и сфинктерах – какая уж тут охота? Тем более что шнурогрызки быстро расползались по щелям, откуда их никакими силами не выцарапать. Потом пропал свет, и твари обнаглели. Невозможно стало выйти в коридор, чтобы не наступить на чей-нибудь панцирь или в кислотную лужу. Иные вовсе перестали выходить из кают, даже в туалет, запершись наглухо и плача внутри. Но и те, что сильнее духом, уже готовы были отчаяться. Смолкли насосы вентиляции, воздух в жилых помещениях стал спертым. А когда шнурогрызки размножились, то начали драться за еду. Агрессивно щелкали, кидались на все вокруг. Бросались на людей, хватали за пальцы ног… И конца кошмару не было видно.
Но вот во тьме и тишине, где слышались лишь истерические рыдания сумасшедших да шорох и стрекот гадин, появились новые звуки. Шипение, лязг, топот решительных шагов по коридору, жужжание и вой. И свет, резкий свет из распахнутой двери, ослепивший на миг. Свет бил из фонаря, закрепленного на лбу высокого человека, свет убивал мрак, делая его почти не страшным. Человек в пластиковом доспехе быстро обшарил фонарем углы, сунул под кровать длинную трубу взревевшего пылесоса, и что-то в ней затрещало, засасываясь.
На пороге возникло странное существо – небольшое, белое, на четырех гибких лапах. Оно окинуло каюту красноватыми глазами, повело острым ухом и, коротко мявкнув, исчезло снаружи.
– Чисто, – сказал мужик по-хантски. – Эй, чфеварец! Ты в своем уме?
– Вроде да, – неуверенно ответил Ка Дин Хет.
– Тогда живо в шаттл! С собой – только смену белья.
– Я… – он замялся. – Я не могу уйти сейчас. Я капитан.
– Засранец ты, а не капитан, – непочтительно среагировал мужик с фонарем. – Сдал свою лохань мегавошкам! Иди, не выпендривайся. Это – уже не корабль.
По коридору висели автономные лампы на присосках. Что-то где-то выло и гремело. Под ботинками высыхали едкие лужи, а по углам валялись хитиновые трупики – частью раздавленные, частью с оторванными головами и ногами. Ка Дин Хета чуть не стошнило. Из каюты в конце коридора появился командир десанта с узелком в руке. Весь седой, до кончиков усов – а ведь недавно был мужчиной в расцвете лет. Заозирался, встретился глазами с капитаном.
– Кэп! Вы поседели.
Немудрено. Десантник перехватил его взгляд, увидел разодранных шнурогрызок, сделал глотательное движение и слегка позеленел.
– Пошли, – буркнул капитан. – Где там их шаттл?
Казалось бы, шнурогрызки – оружие против техники, а не против людей. Люди им безразличны. Но живых было не слишком много. Умирали от разрыва сердца, от кислотных ожогов, многие покончили с собой от отчаяния. Безнадежно утративших разум земляне милосердно пристрелили. Шаттл отчалил, белый зверь разлегся на коленях у белобрысого землянина. Молодой скуластый пилот челнока поманил Ка Дин Хета к экрану, ткнул пальцем в уменьшающийся силуэт корабля, к которому шла ракета со спутника. Ракета соединилась с кораблем, и вспышка на какое-то время ослепила приборы. Драккар перестал существовать. Ка Дин Хет сглотнул слезу и хрипло спросил:
– Зачем? – больно смотреть на гибель собственного корабля. – Зачем позвал? Только душу травить.
Во взгляде равнодушных узких глаз не было ни грамма сочувствия.
– Экая у тебя душа нежная, чфеварец. А что ты думал, когда стрелял в беззащитный борт «Ийона Тихого»? Который твой же прокол от огня прикрывал?
– Что значит – прикрывал прокол? – не понял он.
– Однако, кое-кто знал, где ты выйдешь из ГС-перехода, чфеварец. И поджидал тебя там, чтоб ударить.
– Нет, – голос окончательно сел. – Координаты выхода знал только адмирал Ен Пиран. Он никому не выдал бы…
Свет померк перед глазами. До капитана дошло.
– Он и не выдал, однако. Просто подошел на удобную позицию и стрелял по тебе. Ты бы не сидел сейчас передо мной, чфеварец, если бы Принц с Ассасином не подставили под удар наш крейсер. Они держались все то время, что ты колупался в проколе на своем тормозном драккаре. А ты, тварь, что сделал?
– О Безликие Боги, – прошептал Ка Дин Хет. Он ведь мог бы и не выйти из перехода, сгинуть в черной дыре. И кто знает, что еще в нее засосало бы…
– Однако, говно твои Безликие Боги, – отрезал землянин. Отвернулся к пульту и молчал уже всю дорогу.
Спустя восемнадцать дней эвакуацию объявили законченной. Еще бежали к последнему шаттлу какие-то голодранцы с криками «Подождите!», но переодетых колдунов среди них было больше, чем людей, да и люди – сплошь жертвы тьмы. Брат Антоний распорядился задраить люк и стартовать. Планета осталась внизу ожидать своей судьбы.
– Ты славно потрудился, сын мой, – сказал ему кардинал
