Рыцарь Курятника - Эрнест Капандю

— Ну, — заметил герцог де Бриссак, — Рыцарь Курятника друг виконта де Таванна, но уж никак не друг графу де Шароле.

— Он, наверное, большой приятель со всеми в Опере, — вмешался граф де Сен-Жермен, — я знаю, что сегодня он прислал великолепный ужин всему кордебалету.

— Сегодня? — заинтересовались все.

— Да. Он прислал в Оперу корзины со всем необходимым для ужина.

— Откуда вы это знаете?

— Я знаю все, государь, причем в ту же самую минуту, как это происходит.

— Вы знаете все?

— Когда хочу знать, государь.

— Стало быть, вы обладаете даром двойного зрения?

Сен-Жермен низко поклонился и не ответил.

IX. КНЯЗЬ МУРЕНИ

Как обычно, ужин проходил весело, блюда сменялись быстро, и наконец появился стол с десертом.

— Очаровательное изобретение этот стол! — воскликнул маркиз де Креки.

— И недавнее, — прибавил Ришелье.

— Напрасно вы так думаете, герцог, — сказал граф де Сен-Жермен.

— Как! Это изобретение старинное?

— Не совсем, но ему уже около двухсот лет.

— Вы уже обедали или ужинали за подобным столом? — спросил король.

— Да, государь.

— Когда? Где?

— Я имел честь ужинать за столом такого же устройства, но квадратной формы, с королевой Екатериной Медичи. Это было в башне особняка Суассон, в квартире кавалера Руджиери. Королева, занимаясь наукой, не хотела, чтобы ей мешали. Позже я ужинал за другим столом, похожим на этот, — в Неаполе; наконец, недавно в Венгрии я ужинал подобным образом у князя Мурени.

— У князя Мурени? У того, который умер несколько месяцев назад? — спросил Ришелье.

— У него, герцог. Но он не умер.

— Мурени не умер?

— Нет.

— Это, кажется, тот венгр, который делал удивительные вещи? — спросил король.

— Да, государь, — подтвердил герцог Ришелье. — Князь выпивал двадцать бутылок кларета за завтраком. Однажды он сам вытащил из глубокой ямы, куда они упали, свою карету, лошадей и лакеев. У него никогда не бывало меньше шести любовниц.

— Да, — сказал Сен-Жермен, — природа много сделала для него: он гигантского роста и одарен необыкновенной силой.

— Но его считали умершим. Разве он жив?

— Да, государь. Пробыв месяцев девять в Париже, князь заболел. Злоупотребление удовольствиями, желание жить за троих вызвали страшное разложение крови. Этот человек, такой прежде красивый, полный здоровья, сильный, превратился за короткое время в отвратительный скелет, стал настолько слабым, что мог ходить только с помощью двух лакеев. Он был истощен до последней степени и казался погибшим безвозвратно.

— Это правда. Болезнь его наделала много шума, — сказал маркиз де Креки.

— Граф де Шароле знает все об этом, — продолжал граф де Сен-Жермен, — потому что в то время он посещал князя.

— Вы его видели? — спросил король графа де Шароле.

— Видел, государь, — ответил Шароле с замешательством и нетерпением, — и, действительно, вид его внушил мне глубокое отвращение.

— Распространились слухи, — сказал Ришелье, — что у венгерского князя проказа, которая начинается сухоткой. Кене пересказывал мне мнение докторов: они вообще не подозревали, что болезнь может достичь такой степени, так что надежды на выздоровление князя не было. Друзья его отчаивались…

— Но он смеялся над их отчаянием, — перебил граф де Сен-Жермен, — он утверждал, вопреки докторам, что он скоро выздоровеет, и уехал.

— А друзьям своим назначил свидание на будущий год в день его отъезда.

— Доктора объявили, что он и до границы не доедет.

— Это правда.

— Однако он возвратился.

— Когда?

— Он в Париже уже несколько дней, — сказал Шароле.

— И выздоровел?

— Совершенно. Он так же здоров, так же силен, как до болезни.

— И он вернулся в Париж несколько дней назад… — сказал король.

— Официально — да, — ответил Сен-Жермен, — но инкогнито он в Париже уже четыре месяца.

Шароле пристально посмотрел на Сен-Жермена и побледнел.

— Он вернулся инкогнито четыре месяца назад? — повторил Ришелье.

— Да, — ответил Сен-Жермен.

— Зачем? — заинтересовался король.

— Затем, что в Париже есть один человек, который, чувствуя начало точно такой же болезни, как у князя, написал ему, умоляя сообщить его средства лечения. Князь приехал, навестил этого человека, и оба условились помогать друг другу не только для того, чтобы вылечиться — одному в начале, другому в конце болезни, но и для того, чтобы применить способ, который должен был удесятерить их силы. Князь еще не совсем здоров, однако он полностью преобразился. Он привез с собой старика, столь древнего и согнутого до такой степени, что он кажется меньше карлика. Его белая, хорошо расчесанная борода достает до земли, глаза у него живые, полные огня, в движениях много грации, но в его наружности чувствуется врожденное коварство, что-то дьявольское. Этот человек — монгольский доктор, его зовут Абен-Гакиб. Глядя на него, легко понять, что этот ученый доктор принадлежит к секте искателей философского камня, которые не отступают ни перед какой жертвой, чтобы найти его, и жертвуют всем, даже жизнью себе подобных, ради этой несбыточной мечты.

Все слушали Сен-Жермена с удивлением.

— Как! — вставил маркиз де Креки. — Вы обладаете эликсиром долголетия, но отрицаете философский камень?

— Конечно. Поиски философского камня — для шарлатанов, эта идея построена на неверной основе, а камень — плод воображения. Мой же эликсир долголетия — это просто мой образ жизни, основанный на здравом смысле.

— Продолжайте! — сказал король. — Об этом мы поговорим потом, а сейчас речь идет о венгерском князе и монгольском докторе.

— Доктор, который был очень искусен, — я это признаю — поговорил с тем человеком, который хотел с ним посоветоваться, и предписал ему вот это лечение.

Сен-Жермен вынул из кармана пергамент и прочел:

1. Больной должен два месяца жить взаперти, прекратить всякое общение со своими друзьями, особенно с дамами, которым он даже не должен смотреть в лицо.

2. Питаться исключительно рыбой, овощами, легким пирожным, пить только воду, оранжад и лимонад.

3. Комната больного должна быть расположена таким образом, чтобы никто из живущих в этом доме не жил не только над ним, но даже рядом. Причем комната обязательно должна иметь, кроме трех дверей, три окна: на север, на восток и на запад, В этой комнате больной должен только спать.

4. Каждый день дважды — вставая утром с постели, и вечером перед сном — больной должен прочесть мысленно, не шевеля губами, молитву на индийском языке, записанную французскими буквами.