Паутина - Сфинкс

Рон, без тебя все будет иначе. Ты должен вернуться, Рон Уизли!

Ты думаешь, что стоишь между нами с Гарри? Да, ты там стоишь, потому что это правильно. Потому что ты связал нас крепче любых отношений. Рон, ну, ты же понимаешь, правда? Без тебя это уже не будет дружбой. Не будет дружбы между мной и Гарри.

Когда вы ссорились, я была с ним. Из-за тебя. Мы не говорили о тебе, но молчали именно о тебе. Всегда так было. Почему с ним, а не с тобой? Потому что Гарри всегда был одинок. В нем всегда кричала от одиночества душа. Кричала, потому что не было его родителей. Не было Сириуса. Не было Дамблдора. Не было Ремуса. Я не могла выносить этот крик, которым заходились его зеленые глаза. Без тебя он всегда просто терялся в огромном мире.

Рон, вернись. Ты нужен мне. Ты нужен Гарри. Тебе нужны мы.

Я знаю, что тебе плохо. Что ты напуган. Что ты ненавидишь сам себя. Но ведь мы справимся с этим… Ты ведь это ты, правда? Ты не мог так измениться, что мы стали тебе не нужны. Не мог ведь? Скажи, что ты не стал настолько другим, что легко уйдешь…

Рон. Рон. Рон…

Ты вернешься, ты всегда возвращался.

Мокрый, входил в дом. С твоих волос стекал осенний дождь. Или ты смахивал снежинки в мантии. Или приходил без мантии, которую успел где-то потерять. Ты соглашался с моими упреками, хотя, наверное, ждал, что я накинусь на тебя от счастья, что ты вернулся. Я хотела, но всегда сдерживалась. Потому что верила, что ты больше никогда так не поступишь, узнав, как я на тебя сержусь…

Рон, ты же не можешь так поступить. С нами. Со мной. С детьми.

Я знаю, ты измучен борьбой с самим собой. Ты боишься, но ведь мы справимся. Нам и раньше было страшно, казалось, что выхода нет, но мы его находили.

Гарри всегда находил выход. И на этот раз он сможет. Он просто не может не вернуть тебя. Он может все.

Я верю, что ты вернешься. Потому что мир без тебя — это совсем другой мир. Там будет все иначе.

Гарри… вернулся? Что с тобой, Гарри?! Нет…

— Что с тобой, Гарри? — она медленно приближалась к нему. — Ты не нашел его? — с глупой, постыдной надеждой. Уж лучше так…

Она смотрела на лицо Гарри Поттера. Лицо из другого мира. Мира, где нет Рона Уизли.

— Что он сказал? — выдохнула она, с трудом устояв, опершись о стол. Гарри молчал, просто безнадежно глядя мимо нее. Он не мог смотреть на нее так же, как она еще недавно избегала его взгляда. — Что он сказал?!

Гарри молчал. Почему он молчит?! Почему так равнодушен, когда у нее внутри все рушилось, все билось, все стенало и корчилось?! Почему он просто молчит?!

— Прости, — чужим голосом произнес мужчина, все также не глядя на нее. — Он не вернется. Я во всем виноват…

Гермиона упрямо мотала головой, держась за край стола. Какая разница, кто виноват?! Ну, какая теперь разница? Кому нужна чья-то вина?!

Гарри развернулся и ступил в камин. Гермиона видела, как он исчез в языках пламени.

Рон. Рон. Что же ты делаешь?! Рон!

Если бы ты видел, что ты сделал!

Гарри ушел. Она знала, что он уйдет. Потому что между ними больше не было Рона. Потому что все стало другим. Мир стал другим.

Прошлого не стало.

Рон, ты же вернешься? Ты просто от злости так сказал… ты не можешь не вернуться…

Рон, ты не можешь так с нами поступить!!!

Гермиона села за стол и долго так сидела, глядя на чашку с зеленой каймой. Из нее совсем недавно пил чай ее друг. Но друг ушел. Вместе с Роном. Ее другом, мужем, любимым.

Вместе с солнцем, вставшим над новым миром, в дом вошел Тедди Люпин. Гермиона подняла на него глаза.

— Тебе письмо, Гермиона, — немного растерянно произнес Тедди, подходя и протягивая конверт. — Наверное, сова не могла найти этот дом…

— Да, — выдавила она, беря из рук Люпина желтый конверт. В нем было что-то тяжелое. Она вскрыла письмо, и ей на ладонь упало кольцо.

Его обручальное кольцо. Он никогда его не снимал. Никогда прежде.

Записка дрожала в руках. Или это ее руки так тряслись, когда она разворачивала пергамент?

«Я отпускаю тебя. Теперь ты свободна. Переживи это. И помоги пережить Гарри. Теперь у меня своя судьба. У вас же общая. Спасибо тебе за все годы любви. И прости за все. За годы и за дни».

— Гермиона? — Тедди с испугом смотрел на нее. Наверное, все написанное в письме отразилось на ее лице.

Молодой человек обнял Гермиону, позволяя ей разрыдаться на его плече.

— Он не вернется. Он ушел.

Рон… Рон. Рон! Что же ты с нами сделал?!

Глава 7. Тедди Ремус Люпин

Тедди в нерешительности стоял посреди гостиной дома Гермионы.

Сама Гермиона сидела на диване, поджав под себя ноги и кусая губы. Она уже не плакала, казалась более спокойной, но вовсе не пережившей уход Рона.

Люпин же думал о том, где искать крестного. Не жизнь, а сплошные поиски кого-то. Рона. Гарри… Утешения. Покоя.

— Ему надо побыть одному, — сказала Гермиона, натянув плед почти до плеч.

— Не верю, что это говоришь ты, — Тедди сложил на груди руки. — Ты прекрасно знаешь, что ему одному быть никак нельзя. Тем более, сейчас.

— Сейчас — нужно, — настаивала она на своем, глядя, по привычке, на огонь в камине, слабо освещавший гостиную.

— Сейчас? — Люпин неверяще смотрел на женщину. — Сейчас еще хуже, что он один!

Гермиона промолчала, упрямо настаивая на своем. Люпин сомневался. Кто из них прав?

Она, столько лет знавшая не просто Гарри Поттера, а Гарри?

Или он, чувствующий, что Гарри нужна помощь, но не знающий его так досконально, как Гермиона?

Рон ушел. Люпин был удивлен и даже расстроен. Потому что Гарри будет тяжело без Рона. Но зато Гермионе станет легче. Почему он так решил? Просто чувствовал. Станет легче, потом. Потому что она перестанет разрываться, как в последний месяц. И, в конце концов, это будет на пользу крестному.

Тедди усмехнулся своим мыслям. Он был в какой-то мере отчужденным эгоистом. Он многое в этом мире мерил благом крестного. Гарри был самым дорогим и близким ему человеком. Почти отцом. Другом. Братом. Тем более что Люпин всегда понимал всю тяжесть его жизни, его переживаний.

Никто так не страдал, как крестный. Никто так не заслуживал внимания и счастья, как Гарри. Поэтому Люпин был эгоистичен в этом вопросе. Рон ушел, и Гермионе станет легче. Возможно, больнее, но все-таки легче.

— Я пойду его искать.

— Он, наверное, с Альбусом, — Гермиона остановила Тедди взглядом. Знала, что говорит ерунду, почему-то упрямилась.

— Ты же сама знаешь, что он не пошел бы к сыну с этим, — Люпин сел рядом с Гермионой на диван. — Что с тобой творится, Гермиона? Ты не хочешь видеть Гарри?

— А зачем? — равнодушно спросила она. — О чем нам говорить с Гарри? Об оборотнях? О магии имен? О чем?

— Разве вам больше не о чем поговорить? — Люпин изумленно смотрел на Гермиону. Казалось, что это невероятно, но, похоже, что именно Рон был центром их дружбы. Рон ушел, и Гарри с Гермионой словно оттолкнулись в разные стороны. Как от магнита.

— Знаешь, Тедди, однажды, много лет назад, Рон тоже ушел. Он бросил нас с Гарри в трудный момент, — она горько усмехнулась. — Я не разговаривала с Гарри очень долго, потому что думала о Роне и его позорном бегстве. Потом мы говорили: о планах Гарри, о крестражах, о Волан-де-Морте, о визите в Годрикову Лощину… О чем угодно, только ни о том, что Рон ушел… Ничего не изменилось с тех пор. Нам не о чем говорить с Гарри. Тем более теперь…

Люпин взял ее за плечи и посмотрел прямо в усталые глаза Гермионы:

— Вам есть о чем говорить. О Роне. О Джинни. О вас самих.

— Нет нас самих, Тед. Много лет был Гарри и двое его друзей. Или Золотое трио, как нас прозвали. Были Гарри и Рон. Меня и Гарри не было никогда.

— Но почему сейчас так не может стать? Разве Рон — это единственное, что вас связывает? Рон и воспоминания? Я не верю…

Гермиона промолчала, видимо, погрузившись в свои нелегкие мысли.

— Ты всегда веришь в лучшее, Тедди. Как и твой отец.

— Я не просто верю, я чувствую… — Люпин мягко улыбнулся. — И ты нужна крестному, больше всех остальных… Сейчас, наверное, даже больше, чем его дети…

Гермиона лишь покачала головой. Тедди погладил ее по плечу, а потом поднялся.

— Что бы ты не говорила, а я должен его найти, — Люпин остановился возле камина. Гермиона успокоилась, даже чуть привалилась к подушкам дивана. Возможно, поспит…

Тедди отправился сразу же в дом Гарри. Потому что где еще мог уединиться крестный? Где еще он мог переживать свое горе и полное одиночество?

Гарри действительно был там. Причем сидел прямо в каминном холле, очевидно, не найдя в себе силы пройти дальше. Люпин сел рядом с крестным на пол. Тот даже не двинулся, положив голову на руки и глядя в пол между коленями.

— Я был у Гермионы…

— Хорошо, — проговорил Гарри как-то безжизненно. Не спросил, как она. Что ж, судя по всему, здесь Тедди увидит схожую картину. Дружба рухнула, покинула их вместе с Роном Уизли, а к чему-то другому они были просто не готовы. Словно Рон снял пелену с их глаз. Теперь это друг мужа и жена друга. Видимо, так?