Шелк и сталь - Кэтрин Харт

— Она чуть не потеряла ребенка, но Красное Перо спас и его, и Лорел. Он убил эту змею Педро, так что перестань смотреть так, будто собираешься совершить убийство. Красное Перо сделал это за тебя.

— Да, я ему всем обязан, — согласился Брендон, продолжая думать, какие страдания пришлось вынести Лорел в руках Педро.

— Ты уверен, что эти ублюдки не обидели ее перед тем, как появился Красное Перо?

— Она говорит, что нет. Красное Перо не заставил себя ждать. Из-за долгой и тяжелой езды верхом Лорел чуть не потеряла ребенка. — Состроив комичную гримасу, Хенк добавил: — Красное Перо хотел получить Лорел в качестве вознаграждения, но, когда я не согласился, удовлетворился шестью бычками.

Брендон чуть не проглотил папиросу, которую курил. Кашляя и задыхаясь, он выдавил из себя:

— Надеюсь, ты не продал мою жену! — И, отдышавшись, добавил: — Я и забыл, как Лорел поразила воображение Красного Пера.

— Он что же, встречал ее раньше? Когда?

— Прошлой осенью мы с Лорел голышом купались в реке.

Брендон, весело ухмыляясь, вспоминал:

— Господи! Она так смутилась! Все тело ее пылало, а в прозрачной воде некуда было спрятаться. Она страшно сердилась и была очень привлекательна!

— Что ты собираешься делать, когда мы приедем домой? — поинтересовался Хенк. — Бурке уж точно не встретит тебя с распростертыми объятиями, ты это знаешь, да и в Лорел я не уверен. Мне кажется, она считает, что ты как-то замешан в этом фиктивном венчании.

— Что? Как?

— Ну, она нашла часть письма Мигуэля к тебе; и то, что она прочла, заставило ее думать, что ты и Мигуэль были в чем-то виноваты. Пока она не встретила этого преступника в Эль-Пасо, она не могла понять, почему ваш брак фиктивен. И еще она очень сердилась, почему ты ей сразу не сказал о письме.

— Спасибо за предупреждение, брат, — сказал Брендон. — От счастья, что я нашел Лорел живой, я совершенно забыл, что у нее есть причины не доверять мне, вернее, думать, что они у нее есть. Мне лучше быть готовым к менее теплому приему. Полагаю, прежде всего надо кое-что ей объяснить.

— Более того, Брендон. Тебе надо как можно скорее устроить новое венчание! Как только люди узнают, что ты дома, они начнут интересоваться, почему Лорел не живет с тобой.

— Уговорить Лорел тайно венчаться будет очень трудно, — простонал Брендон.

— Да… Не знаю, что она сделает — кинется к тебе в объятия или схватит ружье и начнет стрелять, — пошутил Хенк.

— Зная мою Лорел, я думаю, она сделает и то, и другое, — мрачно предсказал Брендон. — Я должен хорошо продумать свои действия, чтобы объяснить ей все. прежде чем она успеет выстрелить.

— Есть еще кое-что, над чем тебе следует подумать. Лорел рассказала Деб, что Рекс и Беки собираются вскоре пожениться.

Второй раз за это утро Брендон испытал потрясение.

— Что? Я не могу этому поверить! Этот Бурке хуже, чем больной зуб! Беки не может выйти замуж за человека, который виновен в смерти Джима!

— Но она этого не знает, — напомнил ему Хенк.

— Хорошо, сейчас самое время сказать ей об этом!

— Ты скажешь?

— Почему нет?

— У тебя нет доказательств, это одно, и второе: если Беки действительно любит Рекса, то она, вероятно, не поверит тебе. А третье — Лорел. И без публичного обвинения ее отца многие обстоятельства сейчас работают против тебя. А если ты еще поговоришь с Беки, она неизбежно тебя возненавидит.

— Ты прав, Хенк. Вот дьявольщина, что же мне, по-твоему, делать?

— Выбери самое важное, а остальное подождет.

— Лорел. Лорел — это сейчас самое важное. Она и ребенок. Ничто в этом мире не имеет для меня большего значения.

Брендон решил, что лучше всего поговорить с Лорел наедине, прежде чем Рекс узнает, что он вернулся. Но как к ней подступиться, чтобы не напугать до бесчувствия?

Новые идеи не приходили, и он решил воспользоваться той же стратегией, которая сработала несколько месяцев назад, когда он уговорил Лорел бежать с ним. В эту же самую ночь он тайно прокрался в спальню Лорел.

Она спала, беспокойно разметавшись, волосы на подушке перепутались серебристой паутиной. При свете луны он упивался красотой тонкого лица. Ресницы образовали полукруг на ее щеках, полные, сочные губы слегка раскрылись во сне. Это было невероятное зрелище, он никогда не думал, что сможет увидеть это наяву, разве что только во сне. Она зашевелилась и сбросила тонкую простыню, закрутившуюся вокруг тела, ее рука спокойно улеглась на округлости живота.

Он задержал дыхание и подвинулся ближе к кровати, вытянул руку и положил на ее ладонь. Какие изменения произошли в ней за эти несколько недель! Она просто раздулась от его сына. Младенец пинался, и лицо Брендона расплылось в смешной довольной улыбке. Его сын! Его жена и ребенок живы и здоровы!

Очень тихо он наклонился и ласково поцеловал ее в лоб, в щеку и, наконец, в неотразимые губы. Она застонала во сне и прильнула губами к его губам.

С усилием он оторвался от нее.

— Лорел, милая, — прошептал он, — проснись, любовь моя. Проснись, мой Лунный Лучик. Это я, Брендон.

Она прошептала его имя и попыталась зарыться поглубже в подушку.

— Дорогая, проснись. Я дома.

Медленно, как мотылек пробует свои крылышки, поднимались ее веки. И, по мере того как она просыпалась, ее глаза открывались все шире.

— Проклятие! Опять этот сон, — пробормотала она, как пьяная. — Помоги мне, Брендон, если ты опять исчезнешь раньше, чем станешь любить меня, я все прокляну и расплачусь!

Он тихо рассмеялся, наклонился и прижался к теплой шее, вдыхая сладкий аромат ее тела.

— Даю тебе слово, любимая, я здесь, чтобы остаться.

— М-м-м, — прошептала она с наслаждением, — это так хорошо… ты такой теплый и настоящий…

— Я и есть настоящий, Лорел. Реальный и живой, как ты и наш малыш в тебе. — Он почувствовал, как она напряглась, окончательно просыпаясь. — Не пугайся, милая. Я действительно здесь. Я не умер в Сан-Франциско.

— Ш-ш, — предупредил он, дотрагиваясь губами до ее губ, пытаясь предотвратить крик удивленного восторга, готовый сорваться с ее губ, и держа крепко за руки. — Всех разбудишь.

— Брендон? — Губы Лорел дрожали под его губами. — О Брендон, это действительно ты?

— Да, любовь моя. Ты проснулась?

— Не знаю… Думаю, что да. Я надеюсь. — Она запиналась, сердце бешено колотилось в груди. — О Господи, Брендон! Это ты! Ты живой! О мой дорогой, мне так страшно было без тебя!

Он баюкал ее на груди, а она обливалась слезами.

— Тихо, малыш! Не плачь! Все хорошо. Я больше никогда не оставлю тебя. Ты не можешь представить себе, через какой ад я прошел! — шептал он ей на ухо, распушая легкие пряди белокуро-серебристых волос. — Я думал, что ты умерла, и до теперешнего мгновения моя жизнь была мне ни к чему.