Год Крысы. Путница - Ольга Громыко

— Люди, покайтесь! — взывал пророк с такой глубокой убежденностью, что вера наполняла и чужие сердца. — Близок час расплаты за грехи ваши! Выйдут реки из берегов, дабы смыть с земли скверну, выползут твари ночные из нор и пожрут младенцев в колыбелях, дабы прервался род человеческий… Пока не поздно — одумайтесь! Отриньте дурное! Кто будет добр и бескорыстен, честен и трудолюбив, благочестив и богобоязнен, тот спасется! Злодеи же и предатели, лжецы, лентяи и воры в муках сгинут во мраке, а равнодушных пожрет бездорожье…

В молельне, возможно, это прочувственное воззвание не произвело бы такого впечатления, однако слухи, бежавшие впереди пророка, распахали и щедро унавозили почву для рассеваемых им слов. «А из Подзамка его наместник выставил! — шушукались в толпе. — Небось скрывают правду от народа…» — «И-и-и, это еще что! В Зайцеграде сама Хольга свой лик с висельного помоста явила и такое предсказание сделала, что только держись!» — «А в Голубином Крыле, слыхали? Крысы тамошнего наместника вместе с камзолом сожрали!» — «Тю, дура, эта сплетня давно плесенью поросла! И не в Крыле это было, а в том же Зайцеграде — видать, крепко на него Богиня прогневилась!» — «Да не врите, жив он! Мне сам начальник стражи вчера сказал!» — «Вот и я о том — скрывают правду!» — «Ой, лю-у-у-ди, а что я вам сейчас расскажу! Мой свояк гонец, он только лучину назад из Подзамка…»

Конечно, были в толпе и те, кто глядел на кликушество пророка как на представление с ряженым. Но делиться правдой с народом не собирались — все равно не поверят.

— Кого я вижу! — раздалось за плечом у путника.

Видеть окликнувший мог только затылок, но семи совместных лет в Пристани было достаточно, чтобы один с легкостью узнал спину, а другой голос.

— Добрый день, Райлез, — не оборачиваясь, безмятежно отозвался наставник. — Чего тебе надо?

Бывший путник, оскорбленный таким пренебрежением, схватил его за плечо, рывком развернул к себе и с вызовом заявил:

— Я вам… тебе больше не ученик!

— Верно, — благодушно отозвался путник, глядя на него как на забавную, хоть и кусачую козявку. — Ты мне теперь никто.

Лицо Райлеза исказила судорога, будто его пнули ниже пояса. Да, не ученик. Но и не равный. Даже не соратник. Просто видун, зачем-то прицепившийся на улице.

— Врешь, — с ненавистью прошипел он, отдергивая руку. — Ты ведь тоже его ищешь.

— С чего ты взял?

— Тебя ведь недаром прозвали… — Райлез сглотнул. Он тоже изменился, и тоже не в лучшую сторону: осунулся, зарос щетиной, зрачки даже в покое непрерывно расширяются и сжимаются. — …Крысоловом.

— Недаром, — спокойно согласился путник. — Но тебя это не касается. Оставь Алька в покое. Крыса не спасет тебя, а только усугубит безумие — особенно когда сдохнет и тебе понадобится новая. К тому же я все равно буду вынужден ее отобрать: Пристань лишила тебя права на «свечу».

— Ты не просишь его отпустить, — внезапно разухмылялся видун. — Значит, я прав.

— Я просто вижу, что это бесполезно. — Крысолов снова отвернулся к помосту. Увы, он слишком хорошо понимал, что произошло. Райлез в одночасье потерял все: крысу, путничье звание, полученное с таким трудом, уважение окружающих и любовь родственников — а с ней источник существования. И к сосущему чувству пустоты, как у лишенного выпивки пьянчуги — бичу всех «бывших», — добавилась навязчивая идея, что если он вернет «свечу», то вернется и все остальное. — Забавный мужичок. Вот почему, интересно, толпа так истово верит во всяку чушь? Он же не говорит ничего особенного. Просто стращает общими фразами, а люди уже сами накладывают их на действительность…

Райлез не поддержал перемены темы. Точнее, был уже неспособен воспринимать что-либо, кроме завладевшей его рассудком мании.

— Я докажу, что достоин быть путником, — лихорадочно пообещал он, переходя от бравады к мольбе. — Только помогите мне его поймать!

— А кто, по-твоему, путник? — заинтересованно глянул на него Крысолов. — Любой человек с крысой?

— Видун со «свечой», — поправил тот, слегка сбитый с толку. — И не любой, а лучший!

— Нет, Райлез, — разочарованно вздохнул наставник. — Именно человек. Стань для начала им — а потом, может, «свеча» тебе и не понадобится.

— Но вы же сами меня выбрали! — запальчиво напомнил видун. — Тогда, значит, было за что?!

— Было, — согласился Крысолов. — Но ты сломался. К сожалению.

— Ах вот, значит, как у вас это называется? — снова заскрипел зубами Райлез. — Сломался — и все, выкинуть на помойку?

— Отстранить, — невозмутимо поправил путник, продолжая любоваться ужимками «пророка». — Калечному тсецу тоже нечего делать в войске, согласись?

Райлез порывисто наклонился к уху путника и зашептал, ощутимо брызгая слюной:

— Вы же все равно его убьете. Так лучше отдайте мне! Я… я буду очень благодарен. Все что угодно. Деньги. Услуги. Любое… поручение.

— Лучше я его убью. — Крысолов, поморщившись, отстранился.

— Что, жалеете своего любимчика? Напрасно. Он сам подставился. Значит, хотел такой судьбы.

— Почему? — удивился наставник.

— Он же саврянин, — презрительно скривился Райлез. — Неужели он всерьез надеялся стать путником в Ринтаре?

— Мы не разделяем учеников ни по расе, ни по полу, — возразил Крысолов. — Нас интересует только дар — единый, как ниспославшая его Хольга.

— Да-да, конечно, — разухмылялся видун: «Так я тебе и поверил!»

Путник пожал плечами. Ему это было без разницы.

— Все-таки попытайся взять себя в руки, — искренне, хоть и без надежды на успех посоветовал он. — Увлекись чем-нибудь. Без разницы: разведением овец, резьбой по дереву, религией. Вон хоть к этому мольцу в ученики попросись, сейчас он и то разумнее тебя. По крайней мере, только живым головы дурит.

Намек на связь с падалыциками-гробокопателями — и откуда только Крысолов узнал? — окончательно вывел Райлеза из себя.

— А что еще мне оставалось делать?! — огрызнулся он. — С голоду подыхать?

— Альк же не подох. А все, что нас не убивает, делает нас сильнее. — Крысолов усмехнулся, вспомнив, как на это же поучение белокосый мигом парировал: «Или калеками». — Иди себе с миром, Райлез. Или ты и меня хочешь ножом в бок ткнуть?

Видун побелел от ярости.

— Я найду его раньше тебя, — срывающимся шепотом пообещал он и, стиснув кулаки, начал выбираться из толпы.

Путник с сожалением покосился ему вслед. Жаль — но не Райлеза, а что нет повода остановить его до того, как оный повод появится. А это, похоже, неизбежно.

До Рыбки спутники добрались без приключений. К обеду второго дня впереди показалась не только оторачивающая горизонт река, но и прибрежный город. Жар уже предвкушал пиво с раками (какая ж речка без раков, а город без кормильни?!), однако Альк внезапно закочевряжился и свернул с дороги вправо.