Девять королев - Пол Андерсон

Он поцеловал бы ее на прощание, но это была уже не Дахилис. На лицо Грациллоний набросил полотенце. А остальное — не надо думать об этом. Он надеялся, что сможет не думать. Надеялся на свое умение обращаться со скотом и резцами. Надеялся на свои скудные знания анатомии. Человек может только пытаться и надеяться.

Сколько у него времени? Три минуты, четыре, пять? Не больше. На столе, который он подтащил к кровати, лежали остро заточенные резцы.

Волны вздымались по-прежнему высоко, но ветер стих, и небо прояснилось. Едва забрезжил рассвет, на тропе, спускавшейся в Призрачную бухту, появилась Форсквилис со спутницей — молодой женщиной, плотно закутанной в теплый плащ. Она прошла через Пристань Скоттов к дому Маэлоха и ударила в дверь посохом, на набалдашнике которого была фигурка бронзовой совы. Удары эхом разнеслись в затихших скалах.

Дверь распахнулась. Рыбак не успел одеться спросонья, но держал наготове грозный боевой топор.

— Какого… — он осекся, узнав жрицу. — О, моя королева! — и, перевернул топор, пытаясь широким лезвием прикрыть срам. — Я думал… Призыва ведь не было… пираты? Королева Форсквилис!

— Мы не встречались, — размеренно проговорила она, — но ты знаешь меня в лицо, а мне говорили, что ты славишься среди рыбаков искусством и смелостью. Тебе предстоит плаванье, от которого зависит судьба Иса.

— Что? — Косматая борода дрогнула. — Повелительница, это невозможно. Взгляни сама! — он протянул руку к бушующим водам.

Глаза провидицы не отрывались от его лица. Только сейчас рыбак заметил, как она осунулась — словно после бессонной ночи.

— Надо плыть, Маэлох, — просто сказала она. — Прежде ты доставлял на Сен мертвых, но сегодня…

Маэлох замялся.

— Я слышал, что вчера королева Дахилис отправилась нести Бдение, какого прежде не бывало, и с ней — сам король. Надо привезти их обратно?

— Можно сказать и так.

— Тогда… чего там, если маленькой королеве Дахилис нужна помощь, я согласен. Но не знаю, решатся ли остальные.

— Разве они не Перевозчики Мертвых?

Маэлох покосился на спутницу Форсквилис, скромно стоявшую позади с фонарем в руке.

— Это Брига, моя служанка, — объяснила королева. — Она поедет со мной.

Маэлох с удивлением разглядывал женщину. Крепкая светловолосая девушка, явно из Озисмии. Немало таких приходило в город, чтобы за несколько лет заработать себе на приданое. Случалось, они выходили замуж за исанца или находили себе любовника. Брига свободной рукой прижимала к груди сверток с новорожденным младенцем. Лицо выражало страх и нерассуждающую покорность своей госпоже-колдунье.

— Поспеши! — подхлестнула рыбака Форсквилис. Маэлох виновато пробормотал что-то и попятился в дом — одеваться. Через минуту он появился уже одетый и бросился колотить в соседние двери, поднимая свою команду. При виде королевы ругань застревала у мужчин в горле, хотя женщина стояла неподвижно и невозмутимо, как изваяние. Привычные к ночным Призывам, моряки быстро собрались на «Оспрее». Большинство матросов жили в городе, но Перевозчикам случалось обходиться и меньшим числом.

Судно, по зимнему времени стоявшее на песке под навесом, столкнули на воду. Когда первые лучи солнца коснулись волн, все было уже готово к плаванию. Путь по бурным волнам оказался легче, чем опасались моряки. Помог прилив, а когда вышли из-за мыса, то и попутный ветер. Маэлох рискнул даже поднять парус в помощь гребцам. В хрустальном небе танцевали отблески волн. Рифы видны были отчетливо, и рулевой легко обходил буруны.

Брига скорчилась у борта, бледная от морской болезни. Она то склонялась над ребенком, то бросалась к борту в приступах тошноты. Рядом сидела бесстрастная Форсквилис. Никто не осмеливался заговорить с жрицей. Один из матросов настолько забыл о ее присутствии, что пристроился рядом облегчиться за борт. Ритуальная просьба к Леру о прощении заставила его опомниться.

— Ой, королева! Прости!

Она слабо улыбнулась.

— Ты принимаешь меня за весталку?

Моряк смущенно потер обветренные лапы.

— Надо было приготовить поганое ведро, но в такой суматохе… Мы ведь сразу вернемся, верно, королева?

Форсквилис кивнула.

— Я останусь, а остальным незачем задерживаться.

— Ты… — парень не знал, куда девать глаза. С ним говорит сама королева! — Но ведь празднества…

Взгляд провидицы был устремлен за горизонт.

— Я должна увидеть знак, начать обряд… Через день-другой за мной сможет прийти баржа.

Догадавшись, что жрица хочет остаться одна, моряк неловко отдал честь и вернулся к работе.

…Наверно, только Маэлох мог подойти к коварным камням Сена при таком волнении. Когда судно наконец встало у причала, люди в изнеможении попадали на палубу.

Форсквилис поднялась.

— Отдохните пока. Возвращаться будет легче. Ждите.

Она, не дожидаясь сходней, спрыгнула на берег и быстро направилась к Дому Богини. Голубой плащ развевался за спиной. В потоках соленого ветра кружились галдящие чайки. В прибое чуть дальше по берегу виднелись головы тюленей.

…Дверь стояла нараспашку, ставни отворены, в светлой комнате все чисто и прибрано, пол отскоблен до блеска. На кровати лежало прикрытое одеялом тело. Грациллоний сидел в кресле рядом, баюкая на руках новорожденную девочку. Малышка пронзительно кричала.

Тень Форсквилис упала в комнату, и Грациллоний поднял глаза. Бледное осунувшееся лицо выражало одну лишь усталость.

— Я привезла для нее кормилицу, — сказала Форсквилис. — Корабль ждет тебя. Здесь я все сделаю.

Глава двадцать шестая

Грациллонию показалось, что его будит Дахилис. Его наполнило ощущение солнечного счастья. Сердце птицей забилось в груди. О, любимая!

Он открыл глаза. Над ним стояла Бодилис. Тогда он вспомнил…

В окна заглядывал сумрачный день. Бодилис отступила от постели. На ней было простое белое платье без украшений.

— Прости, — тихо сказала галликена. — Но тебе пора вставать. Солнце обошло почти полный круг, а ты все спишь.

Грациллоний смутно припомнил, что когда он добрался до дворца, Фенналис дала ему выпить какой-то отвар. Перед тем моряки унесли тело на носилках к Дому Странников. Еще перед тем — море, качка… в памяти зияли провалы, клубился туман… Душа рвалась прочь: домой, на войну, куда угодно, лишь бы подальше. Но он — король. Он — префект Рима и центурион Второго легиона.

Бодилис провела его в комнату, где ждали горячая ванна, хлеб и вино. Есть не хотелось, но он заставил себя, и силы вернулись. Крепкий слуга размял одеревеневшее тело. Бодилис стояла рядом, ожидая, пока он облачится в алое королевское одеяние.