Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ) - Райт Кира

Азар продолжал двигаться, лаская её тело, приближая к чувственному удовольствию, заставляя забывать, что она в постели с тем, кого когда-то ненавидела. Но казалось, это было так давно, словно в прошлой жизни. Её ногти чертили полосы на его спине, а зубы впивались в его плечо, вызывая у мужчины сдержанные стоны.

Когда, дождавшись её, он остановился, тяжело дыша, и не переставая целовать её волосы, лицо, плечи, Эммили потянулась и обняла его.

— Я хочу ещё дочку.

— Что? — Он был явно обескуражен её заявлением.

— Я хочу ещё дочку, Азар, — пришлось повторить, чтобы он понял, поверил… и почти сразу приступил снова к выполнению её желания.

— Как пожелаешь, моя родная.

Словно оголодавший… Хотя почему словно?

А после они долго лежали и говорили обо всём. Она рассказывала, как провела всё это время на своей родине, и он гладил её, обнимал, говорил, что ему жаль, что не видел её в положении. Много спрашивал про сына. Они вообще впервые наверное вот так просто разговаривали. Без обид, без плохих воспоминаний.

Никто ничего не забыл. Но словно всё плохое случилось в какой-то другой жизни. А сейчас — совсем иначе. И это было так тепло, так уютно, так по-домашнему. Что Эммили ни капли не жалела, что приняла именно такое решение, а не оттолкнула его.

Только вот этот вопрос застал её врасплох.

— Эмми, а у тебя был кто-то после меня? Я больше не мог прикоснуться ни к кому, сходил с ума по тебе…

И она замерла, не зная, следует ли солгать во благо или он хотя бы попробует принять правду.

— Я была раздавлена тогда и не хотела никаких отношений. К тому же никто не принял бы Амана… Но…

— Ты можешь сказать, — он, кажется, без слов понял.

— Однажды я решилась и была с другим мужчиной.

Он сжал кулаки и выдохнул через зубы, старался, чтобы она не заметила, но конечно она видела, что ему непросто. И дело не в том, что она поступила не так как он (в конце концов, прежде он на её глазах звал девушек из гарема), но ему, конечно, было неприятно это знать. Только стоило ли скрывать? Может это и станет проверкой их новых отношений?

— Ты сама?

— Что сама?

— Ты хотела этого, или он…

— Хотела.

— Почему тогда ты не с ним? Он здесь?

— Да, только я не желала быть с ним в этом смысле дальше. Но ни о чём не жалею. И… Я хочу быть с тобой.

— Хорошо.

— Просто хорошо?

— Да. Я пойду проветрюсь, скоро вернусь. Всё в порядке.

И поспешно одевшись, Азар вышел. Она ждала его, лежа в их постели, и не знала, правда ли, что вернется. Может ему покажется, что она поступила с ним не честно? Может, следовало бы сказать раньше, и он вёл бы себя иначе?

Прежний он никогда бы ей этого не забыл…

Но всё же Азар вернулся спустя, наверное, час и тихо сел рядом с ней, положив руку на её талию.

— Ты злишься? — И вроде понимала, что не обязана ему была ничем, но всё же видела, что ему больно. Время — удивительная штука. Прошлое почти всегда будто выцветает, теряет яркость и значение, а вот недавние поступки имеют свойство влиять на ближайшее будущее, будто имеют какую-то большую силу…

— Нет. Просто ревную.

— Тебе не к кому меня ревновать, поверь. Я с тобой сейчас.

— Но однажды ты можешь прогнать меня.

— Азар… Это может случиться не из-за кого-то другого в моей жизни. Только из-за нас с тобой. Но хочу, чтобы ты знал. Сейчас я мечтаю прожить всю свою оставшуюся жизнь с тобой и нашим ребенком, а может и не одним. Ты мне очень дорог. И мне нравится, когда в твоих глазах радость, а не вселенская печаль. Или ты всё же сердишься на меня?

— Конечно, нет! Я был готов даже расстаться с тобой, если бы это осчастливило тебя. А если то, что было у тебя, так же в прошлом, как и то, что было у меня… В общем, ты не была мне ничего должна. Ревную ли я тебя? Да. Злюсь? Нет. Но это же было до того, как…

— Да. Теперь мы вместе. Так и есть. Мы не вспоминаем про гарем, не будем вспоминать и об этой ситуации, правда? — Он кивнул. И в его глазах не было ни намека на злость или неприязнь. — Я просто хотела быть честной с тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И я благодарен тебе за это… Эмми?

— М?

— Я очень тебя люблю. И боюсь потерять каждую секунду.

— Тебе не нужно бояться. Это всё надолго.

— Ты правда хочешь быть со мной всегда?

— Да.

— И у нас будет маленькая дочка?

— Надеюсь на это, — улыбнулась она.

— Главное — что ты со мной. Только тогда я счастлив, — он притянул её к себе на колени и тоже улыбался. Так, будто, и правда, рад тому, что есть. Будто уже зачеркнул то, что она ему сказала.

И эта его реакция, такая спокойная, такая понимающая, теплая, кажется, растопила последнюю льдинку внутри.

В её груди вспыхнуло что-то сильное. Можно было бы подумать, что это восстановилась связь, но это не так. Это что-то гораздо важнее магии и судьбы. Что-то, что иногда идёт даже вопреки им. Кажется, Эммили снова по-настоящему его любила…

Глава 8

Несколько месяцев назад

Тогда Эммили совсем не была уверена в своём положении королевской особы, хоть и тщательно скрывала это ото всех. Поддержка в виде появившегося во дворце младшего принца стала её глотком свежего воздуха. Той самой помощью, которая нужна была ей именно сейчас.

Они проводили очень много времени вместе, делились переживаниями и страхами. Хотя Эммили почти не говорила о прошлом, она честно признавалась в опасениях, которые не давали ей спокойно жить теперь. Арсель тоже думал, что когда вернётся брат, им придётся бороться не только за трон, но и за жизнь.

Никто из них не мог даже представить, что всё получится так, как вышло в итоге.

Два одиноких сердца, переживших боль, предательство близких, унижение и презрение, которые не знали, чего им ждать дальше, и цеплялись друг за друга как за спасательный круг. В этом мире, который был им обоим, по сути, чужим, только они двое взрослых и маленький Аман, были вместе. Никто здесь их больше не ждал, не любил, не волновался.

Эммили понимала, что ею движет жалость, так густо перемешанная с любовью и благодарностью, что выяснить, что было первичным, уже невозможно. Ощущение, что она нужна ему и Аману позволяло жить дальше, бороться, решать что-то. Кроме того, младший принц не только ждал от неё теплоты, но и щедро делился своей. Тогда она считала Азара чудовищем, не называла его имени. Единственной её опорой был он — законный наследник, ставший изгоем. Молодой мужчина, внутри которого жил маленький мальчик, который просил её впервые обнять его, чтобы узнать, что это такое.

Она смотрела на него и видела своё отражение. Видела свою боль. Свои страхи. Свои сомнения. Он был такой же частью её, как и Аман. Но если родство с сыном было по крови, то с принцем её связывало родство душ.

Арсель был одновременно и частью, и хранителем её души. Не позволял опускать руки, оказывался рядом в сложный момент, говорил те слова, которые были способные если не залечить её раны, то уменьшить их боль.

И в ответ он получал то же. Её тепло восполняло ему нежность матери, доверие брата, сильное плечо отца, первую любовь девушки, понимание сестры. Кем они были друг другу? Всем. Каждый из них был готов отдать самое дорогое, даже жизнь, за другого или Амана.

Это не было влюбленностью, страстью или любым другим чувством, которое присуще парочкам. Эммили иногда задумывалась о том, что её как раз и погубил водоворот чувств к Азару. С Арселем было всё иначе — спокойно, уютно, комфортно.

Честно. Что главное.

Могли ли быть они вместе? Могли. Если бы она не была сломана прежде. Если бы не успела встретить отца своего ребенка. Теперь же девушка смотрела на вещи трезво. Дело даже не разнице в возрасте, не так и сильно он был младше её, скорее она понимала, что не сможет дать ему того, что так сильно ждет от отношений его горячая недолюбленная душа. Ему нужны были эмоции, ураганы страстей, от которых он, не задумываясь, отказался бы ради ради неё. Но зачем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})