Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ) - Райт Кира

— Я боюсь.

— Меня?

— Что снова будешь грубым. Не хочу так, как было…

Он едва не уронил челюсть на пол. Она имеет в виду, что он делал ей больно, когда она была с ним впервые? Ему казалось, что вёл себя как всегда. Да, никогда не был ни с кем особенно нежен, но никто не жаловался… За столько-то лет… А потому ли, что им нравилось? Или всё же просто боялись ему сказать…

— Тебе было больно? Когда ты просила быть осторожнее, я думал… Да ничего я не думал. Прости. В моей памяти это одни из самых приятных воспоминаний. Были. Я… Мне жаль. Очень.

— Ладно. Но я не хочу больше.

— А если… Если я буду… другим?

— Ты не сможешь, а мне будет неприятно. Знаешь, это так… мерзко. Сначала я оправдывала тебя, думала, раз терпимо, то ничего страшного. Хотя многие моменты для меня неприемлимы. И потом обнимала тебя, ждала ласки, чтобы забыться от неприятных ощущений. И ты был нежен. Потом. Тогда этого было достаточно. Но когда осталась одна… Появилось чувство, будто я предала сама себя, своё тело. Позволила делать с ним то, чего бы не хотела. Это неприятно.

— Чтоб мне золотого не видеть, Эмми! Я больше никогда не причиню тебе боли. Никаким способом. Мне жаль. И не могу выразить словами, как сильно.

— Я мечтала, что мой первый мужчина будет ласков со мной. И ты был. Отчасти. И всё же, стоит мне вспомнить, я снова ощущаю ту боль внизу живота. Не хочу так больше.

— Так больше не будет.

— А если я не захочу никак?

— Как ты скажешь.

— Обещай.

— Обещаю.

— Нет, лучше дай клятву.

— Вот как… Хорошо. Я клянусь, что не стану принуждать тебя ни к чему, и ни словом, ни делом не причиню боли или не сделаю неприятно.

Магические искры осветили его, принимая клятву. Которую уже по счёту? Он уже даже не упомнит все. Но разве это имеет значение, если всё равно он будет делать только то, что хочет она?

— Хорошо.

— Теперь веришь?

Она пожала плечами, но положила голову ему на грудь.

Ну хотя бы так.

Глава 3

С тех пор почти каждый вечер они целовались. Он больше не трогал, где не следует, она не отталкивала.

Прошло несколько недель, и Азар уже привык к тому, что большего не будет. Хотя мечтал об этом по сто раз на дню. Но ни что не рассчитывал. Он продолжал учиться радоваться настоящему. Без ожиданий будущего, которого может и не быть.

Дни проводил с сыном, рассказывая ему то, что знал. Учителей сюда привозить нельзя из соображений безопасности, поэтому его образование пригодилось. Почти каждый день они тренировались и летали вместе. И это были одни из счастливейших моментов в его жизни. Особенно, если на него взбиралась Эмми, и летали они втроем.

Золотой дракончик выписывал такие пируэты, что у обоих родителей дух захватывало от беспокойства. В его возрасте у Азара не было второй ипостаси, поэтому он не мог представить даже, сколько энергии у его необычного сына. Так-то, пусть красуется, лишь бы не сломал себе ничего. Хотя даже в этом случае его регенерация явно больше, чем у всех остальных вместе взятых. Тем и успокаивал себя сам Азар, а заодно и Эмми.

А ещё она правда заставила его следующим днём идти с ней в храм, чтобы Великий убрал и его шрамы. Азар бы, конечно, не стал просить о таком. Ему было даже немного неудобно, что они пришли из-за этого. Только вот это важно для Эмми, а значит, он был готов на что угодно. И если бы правда ей просто было жаль его — это одно. Но он боялся, что она каждый раз вспоминает своё клеймо, глядя на него, хотя то своё украшение на шею больше не надевает. И её волосы немного отросли, она не стала их больше постригать. Азару казалось это добрым знаком.

И в итоге не ясно, как, ведь войти внутрь он так и не смог, будто барьер какой-то, но Эмми добилась своего. Теперь на теле Азара не было ни единого шрама, не только от клейма, но и других. Теперь иногда она гладила его чистую кожу своими ладошками, заставляя мобилизовать всю силу воли. В такие моменты он порой замечал в её глазах некоторую иронию что ли от его реакции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но делал вид, что не замечает. Лучше так, чем совсем никак.

Если ей смешно от того, каких сил ему стоит сдерживать себя, то пусть. Главное, чтобы её ничего не печалило. А он пододжёт. Сколько нужно. Даже елси всегда.

Уж тем более Азар не думал, что первый шаг к сближению будет сделан ими после приезда на «погостить» его брата. Он не слышал, о чём говорили эти двое, но, когда вошел на кухню в глазах Эмми была неловкость и смущенное сомнение, а брат смотрел на неё так, будто только что отчитывал. Азару это очень не понравилось.

Хотелось подойти и обнять её у него на глазах, чтобы он увидел, что Эмми — только его, Азара. И давать ей советы, а тем более — указания, никто не вправе. Но ведь он знал, что для неё брат значил очень много. И побоялся проявлять собственнические замашки, чтобы не расстроить жену. Жену… Так приятно понимать, что Эмми — его жена…

Арсель занял комнату, ближайшую к ним, потому что в единственной свободной другой находилась часть вещей Эмми. Азару было всё равно. Всё равно каждую ночь они с ней просто спят, смущаться было нечего. Он держался стойко. Хоть и казалось, что из последних сил.

Но сегодня произошло такое…

Они лежали в постели, когда он, как и всегда, попросил:

— Эмми, а можно мне ещё немного тебя… поцеловать?

Она подняла на него нечитаемый взгляд, и вновь опустила голову, зато спросила сама.

— Я могу целовать тебя, когда захочу, не спрашивая?

— Да.

— Обнимать?

— Да.

— Трогать?

— Конечно.

— А почему?

— Потому что я люблю тебя.

— Тогда… — Она снова посмотрела на него. — И ты можешь.

— Что?

— Тогда ты тоже можешь.

— То есть… Эмми… ты меня…

Его затопил всего какой-то нереальный восторг и ожидание.

— Азар, — прошептала она и помотала головой.

Но он уже нафантазировал, что его Эмми любит его! ОНА ЕГО ЛЮБИТ! Ему хотелось кричать, но он старался даже резких движений не делать, чтобы не нарушить момент, и она не передумала. Она любит его… Он уже забыл про поцелуи, просто уложив её рядом и обнимая. А сам был на седьмом небе от счастья. Что ему ещё может быть нужно? Она почти сказала, что любит его! ОНА! ЕГО!

Дракон чуть не скакал внутри, приплясывая. И выговаривая Азару, что он-то знал, верил, что даже с разорванной связью пара может любить их. Пусть она не признается прям честно, словами. Но ведь так сказала, что и без того ясно. И теперь наверняка она когда-нибудь разрешит им посмотреть на неё обнажённую…

Чем больше он проводил время с ней, тем больше все мысли так и сводились к одному.

Ощущать её рядом, не имея возможности даже касаться, как хочется, — о, это самое страшное наказание, которое возможно сейчас. Хуже только вовсе её не видеть. Или бояться за её жизнь. Или… Ладно. Это не самое ужасное. Но всё равно Азару было непросто. Он должен был не только сдерживаться, но и не показывать ей свои истинные мысли, чтобы случайно не обидеть.

Зато утром он первый побежал на кухню готовить ей завтрак (если честно, ему немного помогла Эльма, но всё равно почти всё делал он сам). И в момент, когда он раскладывал по тарелочкам оладушки с вареньем, на кухню вошли Арсель с Эмми.

Брат усмехнулся.

— Что ты ему сказала, Эм? Он сейчас лопнет от радости.

Бывший король пропустил шутку нынешнего в свой адрес мимо ушей. А она улыбнулась и взлохматила брату волосы, как какому-то мальчишке. Но теперь Азар почти не ревновал. Потому что ОНА ЛЮБИТ ЕГО. Она почти так и сказала. И он уверен, что скажет. Когда-нибудь.

А пока она ест завтрак, который он приготовил для неё. Сам. И он снова был на седьмом небе от счастья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 4

Этим же вечером, окрыленный успехом, он решился-таки спустить её ночную рубашку хотя бы с одного плеча, а потом, когда не встретил сопротивления или недовольства, осторожно — и с другого. Эмми отвечала на его поцелуи, обнимала и вовсе не протестовала, когда он опустил сорочку ещё немного ниже, обнажая её идеальную грудь. Во рту собралась слюна. И тут Азар не смог сдержаться, хотя очень себя упрашивал. Накрыв одну вершинку ртом, он чуть прихватил её зубами, и сжал другую ладонью. Но, наверное, сделал это слишком сильно, потому что девушка выгнулась дугой и громко вскрикнула, хотя и прижала его голову к себе сильнее.