Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

— Позволь мне попробовать тебя на вкус.

Я почти рассмеялась.

— Ты уже попробовал.

— И даже тогда я думал об этом.

Его рука прошлась по моему животу. Моя рука встретилась с его рукой без моей просьбы. Его большой палец провел по тыльной стороне моей руки, напоминая мне, что, хотя его зубы были так близко к самым уязвимым частям меня, я все еще контролировала ситуацию.

— Да, — прошептала я.

Я не могла оторвать глаз от его идеальных губ и его головы, склоненной передо мной.

Но от прикосновения его языка я откинула голову назад.

С первого прикосновения он требовал и отдавал. Я думала, что он будет дразнить меня, просто потому что знал, как сильно я его хочу. Вместо этого даже первое прикосновение было твердым и решительным, он ласкал мою промежность, делая паузу на клиторе, от чего мои бедра затряслись.

Его руки сжались вокруг моих бедер, притягивая меня ближе к его лицу. Он издал стон, который вибрировал в самых чувствительных частях меня.

— Лучше. Лучше, чем твоя кровь.

Лучше, слепо согласилась я. Лучше, чем что-либо. Лучше, чем все.

У меня не было язвительного ответа на это. Никакого острого ответа. Только слепое, безумное желание, чтобы он никогда не прекращал делать это, никогда.

Я шире раздвинула бедра, когда его губы снова встретились с моим клитором.

Его язык был осторожным, неторопливым. Мягкий там, где мне это было нужно. Твердый там, где это было необходимо. Мое тело выгибалось навстречу его движениям, с каждым действием напряжение моего прошлого разрушалось в пользу желаемого экстаза.

Я представляла, как это могло быть, в ту ночь, когда он пил из меня. Но он был прав. Это было лучше. Его рот двигался ко мне с той же настойчивостью, с тем же благоговением. Мои руки вцепились в покрывало, каждый мускул напрягся в предвкушении следующего поцелуя, следующего действия. Его руки так крепко обхватили бледную плоть моих бедер, что, несомненно, его ногти оставляли следы. Хорошо. Я хотела этого.

Мое дыхание было быстрым и прерывистым. Последние остатки самоконтроля не позволяли мне издать ни звука, кроме нескольких хныкающих стонов. Но вскоре мои бедра задвигались в такт его языку.

Когда он задержался на моих самых чувствительных местах, проведя по ним зубами, шок от удовольствия был настолько сильным, что его имя вырвалось из моего горла.

О Богиня. О Матерь. Я была на краю пропасти, готовая упасть, и все разбилось вдребезги, кроме…

Он остановился.

Я выпустила разочарованный вздох. Я подняла голову и увидела, что он смотрит на меня. Моя грудь вздымалась, обнаженные груди поднимались и опускались.

— Скажи это снова, — прохрипел он, — когда кончишь для меня.

На этот раз, когда он снова опустил свои губы ко мне, он просунул два пальца внутрь меня и дал мне все, все, все, одним длинным, сильным движением своего языка.

Новое сочетание ощущений было слишком сильным.

Наслаждение поглотило меня. Моя спина резко выгнулась дугой, ударившись о кровать.

И я дала ему именно то, чего он хотел. Я стонала его имя снова, снова и снова.

Я задыхалась, когда мир снова обрел четкость. Первое, что я услышала, был тихий смех Райна, его губы прижались к чувствительной плоти на моей внутренней стороне бедра.

— Чертовски невероятно.

Чертовски невероятно, согласилась я.

Но не настолько невероятно, насколько невероятно было бы ощутить его всего в себе. Чтобы превратить его в стонущее подобие того месива, в которое он только что превратил меня.

Я села. Все мое тело было податливым и расслабленным, последние остатки напряжения исчезли под его языком. Прежде чем Райн успел пошевелиться, я вскочила на ноги с кровати и повалила его на пол.

— Ох, — прохрипел он, когда я переползла через него. — Я же прошел через много трудностей, чтобы донести тебя до кровати.

Но он не жаловался. Его руки уже блуждали по мне, прослеживая изгиб моих бедер, вверх по талии, задерживаясь на моей груди. Глубокое желание к нему сжималось в моей сердцевине, более сильное, чем когда-либо, теперь, когда моя нервозность больше не сдерживала его.

Я прижалась к нему и глубоко вдохнула, хотя не собиралась этого делать. Его запах поразил меня, как дым сигары, а от вкуса его кожи, вкуса неба у меня закружилась голова.

Пальцы Райна нежно запутались в моих волосах, пока я спускалась по расширяющейся дорожке мягких темных волос к поясу его брюк. Его кожа была толстой и плотно прилегала к телу, но его длина все равно восхитительно выпирала. Это выглядело немного болезненно.

Он перестал дышать, пока я возилась с пуговицами и шнурками. Черт, я тоже. И когда ткань распахнулась и его член наконец-то оказался на свободе, я сразу же выпустила его.

Я не знала, что можно найти такую потрясающую часть тела, похожую на произведение искусства. Он был такой же большой и мощный, как и весь Райн, его размер заставил меня слегка занервничать. И в то же время он был таким утонченным, каждый оттенок плоти изысканно дополнял друг друга, головка выглядывала из изящного изгиба загорелой кожи.

Когда мои пальцы обхватили его, Матерь, его кожа была такой мягкой по сравнению с непреклонной твердостью его желания, он дернулся, бусинка влаги на его кончике набухла.

Я смотрела на это, как завороженная, затем опустила голову и слизала эту влагу.

Райн выпустил рваный выдох, запутавшись пальцами в моих волосах.

Я подняла глаза. Он приподнялся на локтях, наблюдая за мной с приоткрытыми губами и расширенными зрачками. Он не моргал. Не двигался.

Возможно, именно то, как он смотрел на меня сейчас, помогло мне понять, насколько сильно он хотел меня. Он был моим.

Через мгновение его рот подернулся ехидной ухмылкой. Он точно знал, что я делаю. Потому что все, что было между нами, было игрой силы и уязвимости, отдачи и принятия.

Мой рот тоже изогнулся.

— Мне заставить тебя умолять? — Я снова провела губами по его члену.

Он издал звук, нечто среднее между шипением и усмешкой.

— А я был так щедр с тобой. Ты уже поставила меня на колени. — Затем улыбка померкла, глаза заострились, когда мой язык снова прошелся по нему. — Мне нужно быть внутри тебя. Я устал от ожидания.

Я тоже.

Я села, ноги расположила по обе стороны от его бедер. Расположилась так, чтобы его твердая длина лежала прямо напротив моего естества, прямо между моих бедер. При первом прикосновении