Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

Он отпустил меня и сделал несколько шагов назад. Он провел рукой по волосам.

Его трясло.

— Орайя, я…

Он не стал извиняться. Король Ночнорожденных ни перед кем не извинялся. А если он и собирался, я не хотела этого слышать. Я не хотела больше слышать ничего из того, что он скажет.

Какая-то часть меня думала, что он остановит меня, когда я открывала дверь.

Но он этого не сделал.

СЕЙЧАС ИХ БЫЛО БОЛЬШЕ, чем когда-либо. Поскольку после Третьей четверти луны мы с Райном не могли появляться в человеческих районах, это место кишело вампирами. Они были ленивы. Их было легко убить.

Раньше я находила в этом удовлетворение. По крайней мере, я могла успокоить неприятные мысли в своей голове, погружая клинок в грудь снова и снова. Теперь это только больше злило меня. Они так чертовски мало думали о нас, что даже не считали нужным быть осторожными. Радость, которую я находила в угасающем свете их глаз, была мимолетной, и каждая такая радость была слабее предыдущей.

Я убила своего четвертого вампира за ночь в переулке рядом с таверной, который мы с Райном часто посещали. Это была очень долгая ночь. Наверное, уже близился рассвет.

Я не могла заставить себя беспокоиться. Ни о чем из этого.

Я не стала играть с этим. Я попала прямо в сердце. Он так испугался, что в конце концов описался. Я слегка отклонилась влево, чтобы не наступить в лужу у его ног.

Он хотел ребенка. Маленькую девочку. Он готовился лезть за ней в окно. Это было редкостью. Я не часто видела их готовыми вползать в дома за своей добычей.

Тело опустилось на землю. Я встала над ним на колени, пока он лежал в грязи, готовый вытащить свой клинок.

Он думал, что имеет право на этих людей. Их дома были не домами, а просто норами, которые нужно было выкорчевать. Курятники, в которые можно засунуть руки и вытащить все, что захочется. Возможно, туман смерти, окутавший их в последние недели, заставил их поверить, что не существует такой вещи, как защита и последствия.

— Они — скот, — шипел на меня Винсент.

Только сейчас мне пришло в голову, что, возможно, именно такими и были здешние люди. Человеческие районы были не для защиты. Это были места для размножения. Потому что было бы чертовски жаль, если бы в Доме Ночи больше не осталось людей, не так ли? Подумать только, сколько крови.

Костяшки моих пальцев побелели вокруг рукоятки моего клинка, который все еще торчал из груди моей жертвы.

Этот кусок дерьма чувствовал это в течение пяти секунд. Пять секунд за всю многовековую жизнь он чувствовал это бессилие. В то время, как это было заложено в нас, вытатуировано в наших душах, на протяжении всего нашего короткого жалкого существования.

Мне надоело ненавидеть себя за все мои человеческие слабости.

Нет, я ненавидела их за это.

Я вытащила свой кинжал, но вместо того, чтобы убрать его в ножны, я снова опустила его. Брызги черной крови забрызгали мое лицо. Я вытащила кинжал. И снова нанесла удар. Снова. Снова. Каждый удар встречал все меньшее сопротивление, кости трещали, плоть расходилась.

Я ненавидела их, я ненавидела их, я ненавидела их, Я НЕНАВИДЕЛА ИХ, Я НЕНАВИДЕЛА…

— Орайя! Остановись!

В тот момент, когда руки коснулись моих плеч, я вихрем бросилась на него, прежде чем смогла остановить себя.

Я пришла в этот мир сражаться. Я покину его в борьбе. И я буду сражаться, чтобы прикрыть каждое мягкое место или уязвимость, и прямо сейчас я чувствовала, как будто все мое тело, вся моя душа — это незаживающая рана, которую нужно защитить.

Я хотела бороться.

Но, конечно, Райн знал это. И, конечно, он знал меня достаточно хорошо, чтобы парировать каждое мое движение, пока, наконец, моя спина не уперлась в стену, а моя рука не оказалась в его захвате.

Он наклонился надо мной, одной рукой прижался к стене над моим плечом, другой держал мою руку, крепко, но нежно.

Облегчение в его взгляде потрясло меня. Он рывком повернул голову к телу, от которого теперь осталось лишь кровавое месиво.

— Я ценю твое скрупулезное старание, но я думаю, что он мертв.

Его глаза смягчились, когда он снова перевел взгляд на меня.

Я действительно старалась не замечать и не заботиться о том, что они пили меня так же, как он пил солнечный свет.

— Уже почти рассвело, — сказал он. — Я искал тебя повсюду.

Он не спросил, все ли у тебя в порядке?

Но я все равно услышала это в его тоне.

Я не была в порядке. Я не хотела такой мягкости. Она проникала слишком близко ко всему, что я пыталась защитить.

Его пальцы сместились, задевая следы, оставленные ногтями Винсента на моей руке. Они болели сильнее, чем должна была болеть такая маленькая ранка. Я слегка вздрогнула, едва заметно, но Райн все равно заметил это. Его взгляд переместился на мою руку. Рука словно застыла.

— Откуда это взялось?

— Какое это имеет значение?

— Это имеет значение. Он?

Я замешкалась на мгновение, прежде чем сказать:

— Какой-то кусок дерьма в трущобах.

— Ложь.

Его губы скривились в усмешке. Чистая ненависть. Как будто эти несколько маленьких кровавых следов были таким же большим преступлением, как и уничтожение Салины.

Я ненавидела это.

Я не заслуживала, чтобы меня так защищали. И все же, несмотря ни на что, мне было противно видеть отвращение на его лице. Я была оскорблена от имени Винсента.

Я отдернула руку.

— Ты сам поступил со мной хуже. Я не принцесса, которую нужно защищать. Неважно, что тебе нравится меня так называть.

— Я знаю.

Два слова, и в то же время столько осуждения в его выразительном лице. Теперь я умела видеть сквозь все маски, а под ними всегда все было ясно. Слишком ясно.

— Прекрати, — шипела я.

— Что прекратить?

— Не смотри на меня так.

— А как я на тебя смотрю?

Я протиснулась мимо него. Я не знала, как на это ответить. Слишком много эмоций. Я видела множество эмоций в глазах Райна, когда он смотрел на меня.

— Как будто ты меня жалеешь.

Он усмехнулся. Я отказывалась смотреть на него, но я слышала, как на его губах промелькнула усмешка.

— Ты думаешь, я