Мистер Икс - Питер Страуб

Неодолимо Роберт и Нэд плыли навстречу друг другу и растворялись друг в друге, деля поровну собственные страхи, сомнения и обиды. И в мгновение встречи души обоих сопротивлялись и бунтовали: одна – против бездны гнева и жестокости другой, вторая – не принимая того, что казалось невыносимой ограниченностью и ничтожностью несвободы, невозможностью выхода для пламенного желания бунтовать, опустошать и губить.

И тотчас же, как только была замечена, эта двойственность переживаний разрешилась гармонией, обратилась в нечто целое, наполненное осознанием куда более емкого единства, равного обладанию неким великолепием, скрываемым от них лишь фактом реального отсутствия Нэда. И такая глубина капитуляции личности сопровождала это оглушение новых возможностей, что оба мгновенно отпрянули. Тем не менее, продолжая разделять один разум и одно тело, они просочились сквозь кухонную стену, и Нэд, который был половинкой целого, был уверен в том, что неотделимое от него второе «я» тоже испытывает радость и удовлетворение, равные его собственным.

Из дома они выплыли вместе, и половинка-Роберт, взяв управление на себя, понес обоих в благоухающую хвоей ночь. Нэду казалось, что он катит в гору на тяжелом неповоротливом велосипеде, затем – плывет под водой против сильного течения. Мышцы его ныли, лежим не хватало кислорода. Одна за другой тянулись туманные мили. Неожиданно они остановились передохнуть на пустом участке, окруженные трепещущим кружевом белых цветов. Роберт сорвал с себя Нэда, словно грязную рубаху. Мириады звезд глядели с темного неба.

«Это слишком для меня, – подумал Нэд. – Я больше не могу».

– Где мы?

– Я где-то в Висконсине, – ответил Роберт, – а ты в Эджертоне, с мамочкой.

Нэд подтянул колени к груди – голову пронзила острая боль.

80

– И я был тобой, – говорил Роберт, – достаточно долго, чтобы успеть вытащить нас из Боулдера.

– Как же я мог забыть такое… – отвечал ему я. – Я спас тебе жизнь.

– А я спасал тебя несколько раз. Ты в состоянии остаться в живых хотя бы до нашего дня рождения? Я не могу защищать тебя каждую минуту двадцать четыре часа в сутки.

– Нам с тобой нужно поговорить о стольких вещах… – начал было я, но он исчез.

81

МИСТЕР ИКС

О Вы, Парящие в Недостижимой Вышине! О Вы, Дым из Пушечного Жерла! Ваш Сын хотел бы знать, существует ли все еще в Вашем Триумфальном Золотом Веке то, что обычно называют «проблемой прислуги»? Вы в своих Величественных Королевствах нанимаете на службу смиренных созданий, безусловно покорных, безусловно из Завоеванных и Порабощенных территорий? Если так, то Вы понимаете, о чем я. Невольник есть то же, что и слуга, только более ответственный и дисциплинированный. Святой покровитель слуг – Иуда. Мои земные родители страдали от воровства вероломных служанок и экономок. В моей жизни тоже были Иуды, а первый из них – Суконная Башка Спелвин, на чье предательство я ответил кратким визитом в его тюремную камеру. А теперь вот подвел меня и этот подергунчик Френчи Ля Шапель.

Сегодня утром я выхватил (разумеется, не оплатив) с газетной стойки номер «Эха Эджертона» и устремился вдоль по Честер-стрит, просматривая первую полосу. Редакторы успели лишь вставить краткую заметку об уничтоженном в огне пожара «скромном доходном доме». Огонь, как полагают, стал и причиной смерти единственной жертвы. В завтрашнем выпуске будут фотографии и подробности.

Под личиной простого смертного я не спеша направился к месту радостного события. Мое видимое дневное «я» обладает благопристойной внешностью политика или дипломата, ушедшего на пенсию, однако сохранившего широкие полномочия. Хоть я уже немолод, но, признаюсь, все еще хорош собой. (Чтоб полностью описать подробности моего мирского существования, скажу, что я использую фальшивое либо вымышленное имя, и в имени этом заключена разоблачительная шутка, которую, скорее всего, никому не дано постичь, да и сам я теперь отошел от исполнительской должности.)

По дороге к пожарищу мне не давал покоя один вопрос. Если бы сын мой погиб, я бы уже знал об этом, как узнал о смерти его матери. Хотя… он ведь неженка, слабый отпрыск, в котором доля моего наследия слишком незначительна, чтобы он обладал даром телепатической передачи.

От «скромного доходного дома» осталась куча почерневших камней. По территории пожарища, огороженной сетью красных лент с надписями «Проход запрещен: опасная зона», «Опасная зона», «Проход запрещен», в оранжевых космических скафандрах бродили эксперты и следователи. Коллекция кретинов и любителей насладиться чужим горем собралась на противоположной стороне улицы.

Я покружил среди них и выяснил все, что смог. Кое-кто винил в пожаре старую электропроводку, большинство же – ведьму Хелен Джанетт. Я едва не сошел с ума от нетерпения: кто же жертва?!

Наконец я собрался с духом и спросил какого-то сиплого доходягу:

– Это правда, что один из постояльцев погиб?

– Чего?

– Кто-то погиб, говорю…

– А, да! Отто. Черт, жалко мужика. Вы знали его?

– Не так чтобы очень.

Доходяга кивнул:

– Похоже, вы переживаете больше, чем хотите показать.

– Да уж, поверьте, переживаю.

Я поспешил обратно в свой свинарник и занялся прослушиванием передач новостей. С места трагедии увезено неопознанное тело. Часом позже: личность погибшего, похоже, установлена, но опознание еще не проводилось. Опознание проведено, личность установлена, но информация держится в секрете. Незадолго до полудня: погибший – Отто Бремен, семидесятилетний охранник начальной школы Карла Сэндберга.

Ближе к вечеру дикторы упражнялись в разглагольствованиях о том, что следователи и инспекторы, нанятые пожарным департаментом и департаментом полиции Эджертона, пришли к заключению, что причины возникновения пожара достаточно подозрительны.

Теперь вы понимаете мои жалобы по поводу «проблемы прислуги».

По правде говоря, такие, как Френчи, на дороге не валяются. Я решил дать этому гаденышу второй шанс. Френчи не настолько глуп, чтобы похваляться своим преступлением. (В отличие от Кэсси Литтл.)

Надо бы приберечь жизнь Френчи, поскольку он может исправить положение и пронюхать, не ошибся ли кое-кто из моих старых знакомцев… Стар не могла обнародовать имя «Эдвард Райнхарт», она умела хранить тайны. Ясно также, что она не говорила неженке, что у него есть брат.

Будь он проклят. И братец тоже. «Я думал, что был один ребенок…»

Ведь как-то давным-давно я его почуял: в тот день, чувствую, атмосфера накалилась – мое возбуждение достигло предела непомерного – я ощущал присутствие – и вот колышущаяся тень ускользает от меня – странность происходящего волновала и интриговала – теперь я понимаю-полагаю, эта парочка встретилась и воссоединилась. Опасный Сын совсем рядом – развязка близка. Источник моих неудач один, и имя ему – Неведение. Я-то думал, что Один-Единственный – никак не Два. Я-то думал, что Тень – это образ моей Жертвы, но не беспомощная Тень его брата. Я протестую! Вы неправильно истолковываете некоторые вещи!