Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

– Да, пусть заходят, – услышал я голос директора базы.

Кабинет был обставлен скромно, а сам Багдасаров оказался невысоким толстячком с большой залысиной и курчавыми волосами, чем‑то напомнив актёра Калягина. Он вышел из‑за стола, протягивая пухлую ладошку:

– Здравствуйте, Евгений! А как звать вашу очаровательную спутницу? Полина? О, прекрасное имя!

Он расплылся в улыбке, сверкая золотыми фиксами, и от меня не ускользнуло, как плотоядно и в то же время оценивающе Багдасаров разглядывает Полину.

– Мне кажется, я вас где‑то видел. – пробормотал он задумчиво.

– Вполне может быть, – ответил за Полину я. – Её показывали по телевизору в новогоднем «Голубом огоньке». Она пела песню «Аист на крыше».

Багдасаров хлопнул себя по ляжкам:

– Точно!

– Друзья Романа Исаковича – мои друзья! – провозгласил он. – Садитесь… Итак, чем могу быть полезен?

– Геворк Самвелович, вы ведь не будете спорить, что стиральная машинка избавляет женщину от необходимости вручную стирать вещи, тем самым экономя её время и сохраняя кожу рук нежной и гладкой… Согласны?

– Кто же спорит! – его густые брови подскочили верх.

– Вот и я хочу, чтобы у моей девушки руки всегда были нежными, а кожа бархатистой.

Не глядя на Полину, я уже догадывался что она сейчас сидит рядом красная от смущения, как варёный рак.

– Не вопрос! – потёр ладошки одна о другую Багдасаров. – Для такой девушки выберем самую лучшую машинку!

– Спасибо, Геворк Самвелович! Будем вам очень, очень благодарны! – с намёком произнёс я, понизив голос. – А холодильниками не богаты?

Вскоре мы шли по здоровенному ангару, стеллажи которого были завалены самой разнообразной продукцией. Свернули направо, и оказались в секции стиральных машин.

– Анна Дмитриевна, – обратился Багдасаров к сопровождавшей нас кладовщице. – Машинки «Ока‑7» ещё остались?

– Две штуки, – доложила та.

– Не отложены? Нет? Ну и прекрасно!.. Хорошая модель, активаторного типа, – повернулся к нам Геворк Самвелович. – Шумит, но надёжная… Анна Дмитриевна, сколько стоит такая машинка? Семьдесят?

Он отвёл меня в сторонку, попросил пригнуться и негромко произнёс чуть ли не в ухо:

– Отдам за девяносто. Сами понимаете, дефицит. Другому бы за сто отдал, но вам, как другу Романа Исаковича…

– Что же делать, – вздохнул я, хотя и 90 рублей для меня отнюдь не были критичны. – Давайте за девяносто… Погодите! А там что такое? Импорт?

Я кивнул в сторону стеллажа, где стояли три вертикальные коробки с надписью «Husqvarna».

– Это шведские стиральные машинки, для, так сказать, важных клиентов. И стоят… Стоят дорого.

– А я могу попасть в число этих важных клиентов?

– В принципе, нет ничего невозможного, если вы располагаете определённой суммой.

– Сколько?

– Триста… Триста пятьдесят, – тут же поправился он.

– Не вопрос, – невольно спародировал я его. – Я бы даже не попросил распаковывать, но невеста, – я показал взглядом на поглядывавшую в нашу сторону издали Полину, – очень дотошная, не дай бог какой‑нибудь дефект увидит – съест меня с потрохами.

– Понимаю, – заговорщицки подмигнул Багдасаров. – Скажу по секрету – у самого такая же жена.

Когда упаковка была вскрыта и Полина увидела стиральную машинку, казалось, сейчас расплачется от счастья. Ну да, я её понимаю, конец ручной стирке, да и вещь сама по себе выглядит как инопланетный корабль на фоне фанерных аэропланов.

– Как у вас с грузчиками и доставкой? – спросил я.

– За отдельную плату всё организуем, – заверил Геворк Самвелович.

– А с установкой они справятся?

Выяснилось, что после доставки техники к нам домой специалист, врежет один шланг в водопровод, а второй в канализационную трубу. А если понадобится, то этот мастер на все руки ещё и розетку установит где нужно. Естественно, его услуги за отдельную плату.

– Ну что, всё устраивает? – подытожил директор базы. – Тогда идёмте смотреть холодильники.

Выбор был приличный. «Смоленск», «Кристалл», «Ока», «ЗиЛ», «Минск», «Бирюса», «Север», «Днепр», «Наст»… На базе всё есть, а в магазинах шаром покати, вот почему так? Хе, вот и «Саратов», правда, чуть более продвинутая модель, нежели стоит дома у моих родителей. Эх, жаль, с импортом беда, нет никаких «Розенлёвов». После долгого и мучительного выбора сошлись на холодильнике «Минск‑5». Самая новая модель минского завода, как прояснила кладовщица, заведовавшая ещё и холодильниками. Выпускается по французской лицензии, имеет полки со сменной высотой установки, а дверка открывается с помощью специальной педали. А вместо применявшегося ранее на советских моделях резинового уплотнителя, что позволяло закрывать дверку только с помощью ручки‑замка, на этой модели стоял уплотнитель магнитный. И вообще эта модель отпускается только по спецзаказам, в свободной продаже пока её не найти реальным не представляется.

Мне понравилось, Полине тоже, не отпугнула даже стоимость – с наценкой Багдасарову выходило четыреста пятьдесят. Но тут она, кстати, вошла во вкус. Присмотрела для дома пылесос «Ракета‑7» и утюг производства ГДР. На этом, наконец, наш шопинг завершился.

Двум грузчикам и водителю, которые наши покупки доставили по месту назначения, мы заплатили пятьдесят рублей. Холодильник установили в зале, в углу, на небольшой кухне ему так и не нашлось места. Тут же включили в сеть и загрузили продуктами, перебазировавшимися из ящика на чердаке. А чуть позже и впрямь заявился специалист, в течение часа управился со стиральной машинкой и рассказала. Как ею пользоваться.

Вскоре после моей командировки в магазин за пачкой «Лотоса», которого у нас дома оказалось на донышке, к вящей радости Полины «Husqvarna» весело крутила бельё.

В общем, семейная жизнь без регистрации в ЗАГСе понемногу входила в колею. Я решил, что учёба учёбой, а оформлять наши отношения придётся. Если к лету между нами кошка не пробежит, будут мир да любовь – то сделаю предложение. А потом поедем знакомиться сначала к её, а потом к моим родителям. Во всяком случае, так у нас с Ириной было. Причём её родителям я не очень приглянулся, как потом выяснилось, из‑за лёгкой хромоты. Надеюсь, если с Полиной у нас всё сложится, её родня примет меня более благосклонно.

В один из февральских вечеров Полина прибежала домой раскрасневшаяся, с сияющими глазами и улыбкой во весь рот.

– Ты чего такая счастливая, как будто в лотерею «Волгу» выиграла? – с подозрением поинтересовался я.

– Женька, какая «Волга»?! Меня пригласили на работу в Свердловскую областную филармонию!

– О как! А это круто?

Полина слегка смешалась.

– Ну‑у, наверное… Но ведь помнишь, я как‑то говорила, что хотела бы петь в филармонии? Это ведь и официальная зарплата.

– И большая?

– Поначалу 70 рублей. Но это только ставка, а ещё за каждый концерт рубль‑два, а в месяц можно хоть тридцать концертов дать, а то и больше.

– М‑да, негусто… А как это воспримет Дорнбуш?

– Я у них не в штате состояла, и выступала с ними не так часто, так что, думаю, как‑нибудь переживёт.

– А учёба?

– Переведусь на заочный, у нас это можно… Жень, ты не рад?

– Я рад – когда ты рада. А раз твоя мечта сбылась и ты этому рада – то я тебя полностью в этом поддерживаю.

Она чмокнула меня в щёку.

– Ой, какая я голодная… Вроде и пообедала – у нас там через дорогу от училища отличная пельменная – а всё равно есть охота.

– На солёненькое не тянет? – настороженно спросил я после паузы.

Хрен его знает, вдруг гэдээровские презервативы, которые я покупаю у одного из свердловских барыг, не все качественные.

– Да вроде нет… А ты с чего это спросил? Та‑а‑ак, – она примостилась рядом со мной на диване, пытливо заглядывая мне в глаза. – Женя, ты что, думаешь, я беременная?

– Кто ж вас, молодых, знает, – попытался обратить я всё в шутку и пропел. – Ты беременна, но это временно…

– Тьфу, дурак, – надула губки Полина. – Женщины всегда чувствуют, когда внутри них зарождается новая жизнь. И уж поверь, я от тебя это не скрою. Если, конечно, это будет наш ребёнок.