Рыжий Орм - Франц Бенгтссон

Некоторые опытные выборные пришли ему на помощь, и среди них — Токе сын Грогулле, которому привычно было подсчитывать Цену в мехах и серебре. Поднапрягшись, они наконец вычислили, что тройной выкуп за невест будет составлять семь и одну четверть марок серебра, не больше и не меньше.

— А чтобы округлить сумму, — сказал Токе, — мы вычли один и три восьмых части эре за сорочки, которые не нужны.

Едва Гудмунд с Совиной Горы услышал названную сумму, он расхохотался.

— Нет-нет, — завопил он, — я никогда с этим не соглашусь. Вы что, думаете, я спятил? Пусть они бьются друг с другом. Во всяком случае, это обойдется дешевле при любом исходе.

— Пусть бьются! — послышались другие голоса.

Тогда Орм поднялся со своего места и сказал, что ему пришла в голову одна мысль, которая, возможно, и поможет разрешить спор. Ибо он разделял мнение тех, кто полагал, что не годится объявлять сражение.

— Гудмунд справедливо считает, — сказал он, — что семь и одна четверть марок серебра — это большая цена, и она может повергнуть в уныние любого из нас. И мало кто имеет у себя дома так много серебра, разве что те, кто бывал в походах против франков, или когда шел обмен у моего господина Альмансура из Андалусии, или же кто получал долг короля Этельреда Английского, или служил при дворе императора в Константинополе. Но если мы возьмем третью часть от этой суммы, то это будет две и одна треть марок и еще одна двенадцатая. А если мы еще разделим и эту одну третью часть, то получится одна и одна шестая часть, и еще одна двадцать четвертая часть марок вдобавок. Все мы слышали, что Агне из Слевена и Слатте готовы заплатить обычный выкуп за невест. Значит, у нас уже есть две шестые части выкупа. И вот я подумал, что не стыдно будет родичам и соседям этих двоих помочь им с выкупом. Я знаю Гудмунда с Совиной Горы и не думаю, что он окажется более жадным, чем другие. Одна и одна шестая часть марок и вдобавок одна двадцать четвертая часть его не испугают, даже если ему придется одному заплатить эту сумму. Но наверняка найдутся и еще люди, желающие помочь Слатте, да и родичи Агне откликнутся на этот призыв. И если так будет, то мы сможем набрать еще четыре шестых части выкупа, так что останется последняя треть. И я подумал, что среди выборных здесь, на тинге, есть люди, всегда готовые сделать доброе дело ради соседей, да и для своей репутации тоже. Хотел бы я быть на самом деле богаче, чем я есть, но и теперь я все равно могу взять на себя выплату свой части. И если бы нашлись еще три-четыре человека, а может, и больше, которые внесли бы столько же, сколько и я, то мы бы собрали последнюю третью часть, и все остались бы довольны.

Когда Орм умолк и сел на свое место, выборные посмотрели друг на друга, и было слышно, что многие из них одобрительно зашептались между собой. Первым взял слово Соне Ясновидящий.

— Приятно слышать, — сказал он, — что разумные люди еще есть, и мудрость не уйдет в могилу вместе со мной и Угге. Ты, Орм из Овсянки, говоришь разумные речи, хотя ты и молод. И я скажу не только то, что само предложение хорошее, но и то, что я сам тоже готов участвовать в выплате последней третьей части. Многим покажется это странным. Ибо всем известно, сколько у меня детей. Однако такое доброе дело будет всем на пользу. И даже если мне придется выплатить четвертую часть из этой третьей части, все равно я смогу сделать это: эту часть я потом вычту у своих шестнадцати взрослых сыновей, которые промышляют в лесу. Даже если я возьму у каждого из них всего по две шкурки, все равно я покрою выплату с лихвой, и еще останется на мою долю. А тем самым я помогу Агне из Слевена, так как его мать была троюродной сестрой моей четвертой жене. Так что не стесняйтесь, каждый волен высказаться и завоевать себе уважение на тинге.

Сразу же поднялся Токе сын Грогулле и заявил, что он не привык жадничать перед такими щедрыми людьми.

— Я говорю это, хотя сам всего лишь бедный торговец мехом, который никогда не имел богатства и не наживет его. Об этом знают все те, кто брал у меня хорошие деньги за свои негодные шкурки. Но все же и у меня найдутся деньги, а потому я хочу быть вместе с Ормом и Соне и внесу столько же, сколько внесли они.

Угге Заика силился что-то выговорить: с ним всегда так случалось, когда он начинал волноваться. Наконец он выговорил, что это будет к чести и Гёинге, и Веренда, и что сам он тоже хочет уплатить такую же часть, как и остальные.

Двое выборных от Гёинге, Черный Грим и Торкель Заячье Ухо, закричали, что пусть Веренд не думает быть первым и что они тоже присоединяются к выплате выкупа. Тогда Улоф Летняя Птичка заявил, что и он не желает отдавать честь другим, и поэтому хочет выплатить свою часть в двойном размере.

— Вот вам мой совет, — сказал он, — куй железо, пока горячо. Надо собрать выкуп прямо сейчас, на тинге. Возьмите мой шлем, а ты, Токе сын Грогулле, как купец, правильно взвесь-ка все доли.

Токе послал своего слугу за весами для взвешивания серебра, а тем временем все больше и больше выборных, как от Веренда, так и от Геинге, изъявляли желание участвовать в сборе выкупа. Ведь теперь им было легче снискать к себе уважение, ибо доля выкупа все уменьшалась и уменьшалась, раз многие пожелали выплатить причитающееся. Но Улоф Летняя Птичка обратил внимание на то, что пока еще никто не слышал самого Гудмунда с Совиной Горы, собирается ли тот выплачивать свою долю, как и другие родичи Слатте и Агне.

Гудмунд нехотя встал. Выглядел он весьма озабоченным и наконец объявил, что дело пока терпит. Ведь на него и на его родичей ложилось слишком тяжелое бремя — целая шестая часть всего выкупа.

— Это верно, что я не отношусь к скупым, — сказал он, — но хуже всего то, что я бедный человек, и у Орма из Овсянки ложное мнение на этот счет. Серебро в моем доме не водится, да и у других родственников Слатте тоже. И для нас эта доля прямо-таки непосильна, и если бы у нас взяли половину этой самой шестой части, то мы, может, и потянули бы остаток. Здесь сидят многие знатные и уважаемые люди, у которых пояса туго набиты серебром, так что им не составит труда отстегнуть еще и половину шестой части, помимо их трети. От этого честь их только увеличится, да и мне, бедному человеку, они оказали бы помощь.

При этих словах и судьи, и выборные, и даже все остальные громогласно захохотали. Ибо всем было известно, что у Гудмунда жадности еще больше, чем богатства. И теперь, когда он обнаружил, что не вызвал к себе сочувствия, он вынужден был уступить. И еще двое из родичей Агне заявили, что готовы выплатить эту шестую часть.

— Будет лучше, — сказал Соне Гудмунду, — если ты внесешь свою долю сейчас, ибо здесь присутствуют многие из твоих родичей и друзей. А родичей Агне я обойду сам.