Беловодье - Марианна Алферова

— Глупый розыгрыш, Роман Васильевич, — прошипел он. — Что мне еще сказать…

Все опять загалдели.

— Тихо! — Гавриил постучал вилкой по рюмке, звон пошел такой, будто в колокол ударили.

Роман уселся и подмигнул Тине: мол, как тебе драчка! Та восторженно хлопнула в ладоши, отчего газировка в бокалах вскипела и мгновенно и окончательно выдохлась.

— Тихо! — грозно повысил голос Гавриил. — Перейдем к следующему вопросу: мы должны обсудить, кто теперь возглавит Синклит.

— Микола Медонос! — объявил в эту минуту распорядитель у дверей и отступил, пропуская гостя. И слова его прозвучали как ответ на поставленный Гавриилом вопрос.

В столовую вступил Сазонов.

Роман смотрел на вошедшего, пытаясь уяснить происходящее, сложить картинку. Осколки с трудом вставали на места. Роман едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя кулаком по лбу! Идиот! И как он только Ника Веселкова за сильнейшего колдуна принял! Колдунишка. Колдован даже! Вот же провел, враль! Ясно, почему тогда в лесу он и куста подпалить не сумел — на четвереньках удирал, трус поганый! А Медонос, вот он…

Алексей Стеновский уяснил ситуацию быстрее. Роман еще дивился смене масок, а Стен уже вскочил, не стал обегать стол, перемахнул и стол, и сидящих, очутился подле Вадима Федоровича и ударил Сазонова в челюсть. Сазонов готовился к колдовской атаке и ее заранее блокировал. А вот простого воздействия кулаком не ожидал и удар пропустил. Впрочем, его колдовское предвидение было наверняка в этот миг ослаблено из-за того, что в зале уже шел поединок между колдовской волей Гавриила и водного колдуна. Прежде чем Сазонов успел ответить, вся вода, какая была в бокалах, аквариуме, фонтанчике, — вся обрушилась на Медоноса — Роман повелел. А Стен успел ударить еще раз, и опять в лицо.

Сазонов упал. Но и Алексея отшвырнуло к стене. Только не Сазонов его ударил — Максимка Костерок атаковал Стена. Вот он, третий «обрученный». В тот же миг со всех бутылей с газировкой сорвало пробки и водой, сладкой, разноцветной, шипящей окатило Максимку с головы до ног. Сазонов тем временем успел подняться. Стен тоже вскочил и вновь ринулся в атаку. В прыжке метил Сазонову в голову. Но все ухищрения восточного боевого мастерства были уже Медоносу не страшны. Стен ударился о невидимую преграду, оттолкнулся от нее, перевернулся в воздухе и мягко приземлился на ноги.

— Прекратите! — попытался навести порядок Гавриил.

— Этот человек хотел захватить власть над Беловодьем! — воскликнул Стен. — Но ему мало Беловодья. Ему нужен еще и Темногорск. Он хочет повелевать Синклитом!

Роман перепрыгнул через стол, опрокинув Трищака со стула, но, к счастью, успел. Огненная стрела, что метила Алексею в грудь, угодила в зеленый камень перстня. Фонтаном посыпалась искры.

В нескольких местах стала тлеть скатерть на столе.

— Прекратите! — взревел Гавриил Черный, рассердившись не на шутку. Крылья вновь простерлись. Теперь их увидели все. — Немедленно прекратите колдовать! Мы сейчас разберемся.

Но его не слушали.

— Власть Медоносу! — закричала Аглая и захлопала в ладоши. Ее дочка тоже зааплодировала.

— Медоносу! — крикнул Слаевич. И, сам сознавая, что орет не то, что хотел на самом деле крикнуть, зажал себе рот ладонью. Но все равно слышалось, как он мычит из-под руки:

— Медоносу…

— Власть Медоносу! — крикнул Максимка Костерок, стер с лица липкую пену и дохнул огнем, подпалив бороду Даниле Большеруку.

— Медоносу! — поддержала вопль Тамара Успокоительница, хотя вряд ли кто-то потрудился надевать на нее обруч.

— По-моему, у нас нет выбора, — вздохнул Большерук.

— Этого не будет! — завопил Гавриил Черный.

Но его крылья уже объяло огнем. На белую скатерть, на костюмы мужчин и вечерние платья женщин летел горячий пепел.

— Не уступлю! — тонко взвизгнул Гавриил Черный.

И тут же огненный вихрь вынес его в коридор. Вспыхнули шторы.

Началась паника.

— Как ты? — спросил Роман Алексея.

— Нормально.

— Будь острожен. Я попробую с ним сладить.

Тина тоже подбежала.

— Помощь нужна?

— Огонь гаси! — Он не хотел, чтобы она или Стен лезли в драку. Не та весовая категория — вмиг спалят. Роман кое-что понимал уже. Но не до объяснений сейчас было.

— Не позволю! — кричала Аглая, простирая руки. — Не позволю. Я — за Медоноса!

Тут Трищак подобрался незаметно сбоку и обрушил на Сазонова поток матерной брани. Да не простой, а заклинательной. Вмиг, откуда ни возьмись, посыпалась на голову Медоноса какая-то мерзость. Падало на огненного колдуна и вокруг. На тарелки, на горящую скатерть шмякались то блевотина, дерьмо, то другие выделения живых организмов.

Следом в драку ринулись три богатыря-колдуна, все сторонники Гавриила.

Но Микола Медонос не уступил.

В следующее мгновение потолок в столовой, и до той поры отнюдь не низенький, вырос вдвое, если не втрое, карнизы из деревянных сделались каменными, трехступенчатыми, окна удлинились в стрельчатые бойницы, а сами стены раздвинулись, и вместо обоев проступил серовато-коричневый древний камень, покрытый многолетней копотью от факелов и светильников. Три чародея-помощника Гавриила оказались в железных клетках, подвешенные под потолком. Вмиг с незадачливых сторонников Гавриила слетела вся одежда. А их самих жег огонь, что плясал на резной спинке Гавриилова кресла.

После этого все кинулись колдовать кто во что горазд.

«Медонос! — мысленно восклицал Роман. — Мне нужно добраться до Медоноса! А на остальное плевать!»

Роман бросился к повелителю четырех стихий, но очутился на веранде Аглаиного дома — кто-то из собратьев колдунов удружил, на колдовские подножки члены Синклита все были мастера. Веранда сохранилась неизменной — с множеством окошечек, расцвеченных красными и синими стеклышками. Но висела она, прилепившись к каменному боку огромной башни, а та, в свою очередь, лепилась к другой, вторая — к третьей, и так каменная титаническая лестница поднималась все выше и выше, будто надеялась дотянуться до серебряного серпика убывающей луны. Это монструозное строение покоилось на островерхой каменной скале. Неведомо, как держалась махина и не падала. Ни скалы, ни тем более замка никогда прежде в Темногорске не бывало. Но, глянув вниз сквозь распахнутое оконце, Роман увидел внизу желтые огонечки Ведьминской улицы, стекающие к Уткиному полю, и в синих осенних сумерках само поле, черные кроны деревьев и светлую змейку реки, бегущую привычным руслом.

Новоявленный замок трясло. Будто он был живой и нечаянно схватил в темногорских болотах злокачественную лихорадку — это Слаевич пытался разрушить Медоносово колдовство, но силы не хватало, мутен выдался звездный час у земляного колдуна.