Шкатулка царицы Клеопатры - Галина Сергеевна Горшкова

Сергею тоже было о чём переживать. Во-первых, ему предстояла поездка в Москву. И её надо было организовать таким образом, чтобы не потерять контракт работы в этом доме. Не хотел он столь скоро покидать эту семью. Эту ворчливую бабушку, имеющую по всем вопросам своё собственное и нерушимое мнение. Этого рассеянного, но, безусловно, талантливого изобретателя. Этих своевольных, но уже каких-то родных для него детей. И, конечно же, не хотел он терять Марию. Несколько раз Сергей собирался подойти к женщине и во всём ей признаться. Рассказать о себе правду. Сообщить, что это он оплатил самый существенный для неё долг. И ничего взамен от Марии он не просит. Лишь возможность быть рядом, видеть её улыбку, слышать её добрый голос и приятный смех. Но разве может он раскрыть свою легенду и смысл проводимой операции, пока эксперты его фирмы не вынесут решения по изобретениям Константина? Нет. Не имеет права.

Второе обстоятельство, которое вызывало у Сергея беспокойство, это действия их соседки. Подозрения подтвердились: Аурелия искала подходы к дому исключительно ради стеклянных бусин. И скрытые камеры в доме вчера это чётко зафиксировали.

«Но что это означает? И чего ждать в дальнейшем?».

Сергей вновь попытался расспросить Павла о бусинах. Но тот лишь пожал плечами. Не было у него времени, чтобы всё выяснить у девчонок.

— И Вам я сейчас идти к Полине не советую, — авторитетно порекомендовал он воспитателю. — Моя сестра не в настроении, так что Вы рискуете нарваться на грубость.

Сергей нахмурился:

— Грубить старшим — дурной тон, Павел. Пусть только попробует!.. А, кстати, почему она не в духе?

Павел хихикнул и философски изрёк:

— Мужчины страдают из-за женщин, а девушки из-за парней.

— Из-за парней? Думаешь, Поля переживает, что Вадим не поздравил её вчера с днём рождения?

Однако Павел сразу же отверг данное предположение.

— Вряд ли, дядя Серёжа. Тут имеет место новая влюблённость. Денис не принц, но он хороший парень, — мальчишка направился к двери, стремясь отвязаться от неудобных вопросов, — бабушка в любом случае будет охать. Но я Вам ничего не говорил.

***

Полина была у себя в комнате. Она сидела на кровати, прислонившись к стене, и с тоской глядела на неутомимый дождь за окном. Она не плакала. Хотя то обстоятельство, что ожерелье потеряно, причиняло девушке особую боль. Люба, чувствуя свою вину, помогла сестре с её утренним обыском. Но всё безрезультатно. Рассыпанные бусины, которые ещё пару дней назад валялись по всему дому, сегодня испарились без следа. И всё, что нашла Люба, так это единственную стеклянную горошину в своём самодельном браслете, пролежавшем вчера весь день у неё под подушкой.

Полина взяла в руки четыре бусины и горько усмехнулась: «Из четырёх штук ожерелье не составишь. Вот тебе и обещание возродить подарок отца. Вот тебе и попытка загадывать правильные желания и помочь Денису стать здоровым!..».

К девушке заглянул Сергей.

— Поля, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — он зашёл в комнату и плотно закрыл за собой дверь. — Я знаю, что тебя тревожит. И пусть тебе неудобно обсуждать это с мамой или бабушкой, но ты всегда можешь рассчитывать на мой совет, на мою помощь и на приватность нашей беседы. Всегда, Поля, что бы ни случилось!

Девушка удивилась. Услышать столь горячий призыв к дружескому общению от её строгого воспитателя было странно.

— Спасибо. Но здесь Вы вряд ли сможете мне помочь.

— Ошибаешься! Иногда даже дружеская улыбка бывает неоценимой. А если речь идёт о мудром наставлении, почему бы его не послушать?

Полина пожала плечами.

— Ну, скажите, если Вам так хочется.

— И скажу! Я знаю, ты хочешь видеть Дениса здоровым. И очень жаль, что не всё в наших силах…

Сергей замолчал на мгновение, пристально наблюдая за реакцией своей воспитанницы. По тому, как девушка вздрогнула, он понял, что не ошибся с темой беседы, и продолжил:

— Я поведаю тебе случай из своей жизни. Мне было шесть лет, когда я резко заболел. Ещё с утра чувствовал себя в норме, а к обеду поднялась температура и на коже появились пятна. Врач детского сада сказала, что это ветрянка, дала мне горькое лекарство и пообещала позвонить моей матери. Воспитатели уложили меня в кровать и попросили других детей ко мне не лезть. Да те и сами шарахнулись в разные стороны. А мне вдруг стало страшно. Я осознавал, что заболел. Но почему весь мир от меня отвернулся? Отчего нет мамы? Отчего дети ко мне не подходят? Ведь я сам ни капли не изменился! Да, кожа покраснела, появился зуд, и во рту всё распухло от волдырей. Но внутри-то я всё равно прежний! Понимаешь?

Девушка утвердительно кивнула, хотя не улавливала никакой связи этой истории с пропавшим у неё ожерельем и её искренним желанием подарить Денису здоровье. Сергей же напротив — воодушевился её молчанием:

— Я тогда даже плакал втихаря, подозревая, что умру там, отвергнутый всеми. Однако после полдника ко мне подошла одна девочка, принесла мне булочку с повидлом и несколько игрушек. Это было для меня таким шоком, Поля, что именно тогда я прозрел и уяснил две важные вещи. Во-первых, любая болезнь — это ещё не приговор на одиночество. А во-вторых, между женщинами и мужчинами возможна настоящая дружба.

Полина заулыбалась.

— Да, смелая девочка.

— Смелая, — подтвердил Сергей. — Но храбрость её не в том, что она рискнула быть заражённой. Риска здесь как раз и не было. За полгода до этого случая, пока я сидел дома с вывихнутой лодыжкой, вся моя группа переболела ветрянкой. И дети, наверняка, слышали от взрослых, что данная болячка им больше не будет грозить. Смелость девочки выразилась в том, что она не испугалась мнения других детей и поступила так, как велела её совесть.

— И Вы дружили с этой девочкой в дальнейшем?

Сергей засмеялся.

— Мы и сейчас с ней дружим. Невзирая на то, что долгое время нас все дразнили «женихом и невестой». У неё теперь семья: муж, дети… Я вообще, Полина, к чему тебе это всё говорю? Первая симпатия и первая влюблённость, не обязательно должны влечь какие-то последствия. В том и прелесть, что мы всегда можем выбрать, как правильно нам поступить. Денис хороший парень. Чудесно, что ты не смотришь на его болезнь как на приговор одиночества. И ты не обязана отчитываться перед кем-то за свои симпатии к нему и, уж тем более, лить из-за этого слёзы.

— Да я, собственно, и не собиралась. Мне только неясно, а как Ваше наставление поможет решить