Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты - Владимир Виленович Шигин

Въехав в город, Кристи сразу же отказался от легенды о паломнике, снова превратившись в торговца лошадьми, поскольку вез с собой рекомендательные письма к жившему здесь индийскому купцу. Остановившись у него, Кристи решил задержаться в Герате на месяц, проведя тщательную разведку. Целыми днями, под видом поиска лошадей, он колесил по городу и его окрестностям, тщательно фиксируя все, что считал важным. Если окрестности Герата произвели на Кристи большое впечатление обилием воды, великолепными пастбищами с кормом для лошадей, изобилием ячменя и фруктов, а также неприступными горами вокруг самой долины, то саму крепость из обожженного кирпича он назвал «весьма жалкой». Одного залпа современной артиллерии было бы достаточно чтобы насквозь пробить убогие ее стены. Население Герата англичанин оценил в сто тысяч человек, включая шестьсот купцов-индусов.

Когда все нужные сведения были собраны, Кристи заявил приютившему его купцу, что, прежде чем вернуться в Индию с лошадьми для хозяина, он совершит недолгое паломничество в священный город Мешхед, расположенный в двухстах милях к северо‑западу в Персии. Это позволило ему покинуть Герат без реальной покупки не нужных ему лошадей. На следующий день Кристи с явным облегчением уже пересекал Восточную Персию. В Тегеране находился английский посол и британская военная миссия, поэтому теперь капитан чувствовал себя в относительной безопасности.

Через девять дней пути он свернул со старой дороги паломников на Мешхед, направляясь на юго‑запад в сторону Исфахана, куда, по его расчетам, уже должен был прибыть его коллега – лейтенант Поттинджер.

* * *

Как мы уже говорили, лейтенант Поттинджер направился в Южную Персию. За два месяца ему пришлось проехать более девятисот миль. На его на пути лежали две опасные пустыни, где с трудом можно было добираться от колодца к колодцу среди разбойничьих банд.

Как и капитан, Кристи вел тайные ежедневные записи всего, что видел и слышал и что могло иметь ценность для Англии. Он отмечал родники и реки, посевы и прочую растительность, количество осадков и характер климата. Намечал лучшие места для обороны, описывал укрепления попадавшихся кишлаков, давал характеристика местным ханам. Кроме того, он тайно составлял кроки своего маршрута, которые позднее позволили превратить их в полноценную карту западных подступов к Индии.

31 марта, обойдя с юго‑востока пустыню Гельмунд, Поттинджер с пятью спутниками вступили в первую из двух пустынь, которые им предстояло пересечь. При упоминании о пустынях местные белужди закатывали глаза и махали руками, говоря:

– Там нет ничего, кроме песка и смерти!

Такая информация Поттинджера радовала, так как если пустыни окажутся труднопроходимыми для него, то для вражеской армии они будут вообще непроходимы.

Верблюды медленно брели туда, откуда мало кто возвращался. Вскоре вокруг дороги исчезла последняя растительность. Потом исчезла и сама дорога. Теперь вокруг были только огромные барханы красного песка и проходы между ними. Песок забивал глаза. Через пару дней стали выбиваться из сил и верблюды. Нещадно палило солнце, ужасно хотелось пить, а запасы воды приходилось экономить. Наконец, путники достигли высохшего русла реки и на месте заброшенного кишлака нашли столь же заброшенный колодец, раскопав его, добыли пару бурдюков солоноватой воды. За бывшей рекой пустыня изменилась. Теперь она была покрыта твердым черным гравием. Поодаль крутились черные смерчи. К счастью для Поттинджера и его спутников, внезапно разразился дождь с грозой. Но дождь быстро прошел, и снова возобновилась жара с обжигающим ветром. Никаких ориентиров в пустыне не было, и проводник вел отряд, сверяясь с отдаленной грядой гор. У Поттинджера, разумеется, был компас, но он прятал его под одеждой, боясь показать спутникам. Ведь он всего-навсего слуга индийского купца! Только ночами он нащупывал рукой стрелку и так примерно определял направление движения. И все же сопровождавшие лейтенанта белуджи однажды увидели компас. Не растерявшись, Поттинджер объяснил им, что это каббала‑ноома – указатель на Мекку, чтобы во время молитвы простираться на земле в нужном направлении. Белуджи повертели компас в руках, уважительно поцокав языками.

Дни шли за днями. А пустыня все не кончалась. Тогда Поттинджер решил изменить направление и свернуть к горам, где, как говорил проводник, должна быть вода и кишлак.

Наконец достигли небольшого кишлака Куллуган, являвшегося центром области Макран, славящейся своими разбойниками.

Выдав себя, по совету проводника, за хаджи, Поттинджер был благосклонно принят местным сердаром. Начав выяснять дальнейшую дорогу, лейтенант узнал, что следующий кишлак находится в 700 милях. При этом он давно враждует с Куллуганом и совсем недавно между ними было вооруженное столкновение.

Незадолго до отъезда в лачугу Поттинджера, когда тот разрабатывал новый маршрут в обход опасных соседей, пришли два старика, желая поговорить о вопросах веры.

– Объясни нам, уважаемый хаджи, какова природа Солнца и Луны? – обратился к нему первый из них.

Наверное, это был вопрос, который тогда менее всего волновал английского лейтенанта, но деваться было некуда.

– А что вы сами думаете по этому поводу? – спросил Поттинджер, стремясь выиграть время для обдумывания ситуации.

– Я думаю, что это одно и то же! – ответил старец.

На это другой старик ехидно заметил:

– Тогда почему мы иногда видим их одновременно?

– Да потому, – ответил первый. – что одно является отражением второго!

После этого оба молча уставились на Поттинджера.

– Совершенно правильно, – с умным видом кивнул лейтенант, – все так и есть – Луна является ночным отражением Солнца!

Это удовлетворило спорщиков, и они удалились.

Поттинджер же, вытерев пот со лба, еще раз признался себе, что командовать ротой солдат куда легче, чем быть разведчиком!

Перед самым отъездом из кишлака проводники Поттинджера внезапно потребовали расчета, заявив, что дальше с ним не поедут. Пришлось лейтенанту прямо на месте нанимать новых людей и разработать новый маршрут в обход опасных соседей.

Еще одним испытанием стала просьба сердара о посещении мечети. Так как выбора у Поттинджера не было, он изобразил, что впадал в религиозную прострацию, начав что-то бормотать, повторяя, при этом все движения соседей по молитве. Как ни странно, это никаких подозрений ни у кого не вызвало. Наконец, кишлак Куллуган остался позади. Отдохнувшие верблюды шли хорошо, а в бурдюках плескалась свежая вода.

* * *

В следующем кишлаке Гулл Поттинджеру снова пришлось поволноваться, когда его неожиданно попросили перед обедом произнести благодарственную молитву. К счастью, перед отъездом из Бомбея он не поленился выучить у своего слуги пару главных мусульманских молитв. «Я принял очень важный вид, – рассказывал он впоследствии, – со всей вообразимой важностью огладил бороду и пробормотал несколько фраз, громко упомянув Аллаха и Пророка». Столь рискованная уловка сработала вновь, после чего местный