Наследие исполинов. Никто, кроме нас - Васильев Владимир Николаевич

Рин-Риду размышлял много, но главенствующего смысла в игре императора так и не уловил. И дело было даже не в слабом уровне информированности его как разведчика низшего звена — если бы отец не был уверен, что Рин-Риду располагает всей информацией для верных выводов, он бы не советовал поразмыслить над этой логической загадкой. Значит, ответ таился где-то на поверхности, просто его трудно разглядеть.

Однако Рин-Риду так ни до чего путем и не додумался. Наиболее перспективным ему самому казалось предположение, что император просто не хочет меняться ролями с хомо и союзниками. Ну узнает он координаты коридора, ну захватит генератор. Перепрячет его, разумеется. И будет вынужден изучать артефакт предтеч-исполинов самостоятельно, под прессом ищеек союзников, а это, как легко догадаться, удовольствие сомнительное. Поэтому император просто ждет, пока хомо не выполнят за него всю черновую работу, чтобы драться уже за конечный результат. Именно поэтому он мгновенно прекратил борьбу за секрет искателей, едва убедился, что правители хомо и других союзных рас владеют информацией о генераторе и местонахождении коридора. Но столь смелая игра казалась Рин-Риду неоправданно рискованной, даже если Унве уже известны реальные координаты коридора.

Почтарь не появился и в этот день. Рин-Риду прождал до самого вечера и подумал, что завтра, пожалуй, следует прислать дублера: слишком он сам намозолил на людском космодроме глаза местным дармоедам.

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ БАЗА ФЛОТА «ФЛАЖОЛЕТ»

Глубокий космос, нейтральное пространство

— Господин полковник?

— Да?

— К вам посетители.

— Это… — Полковник Попов сделал многозначительную паузу с явной вопросительной интонацией.

— Да, это со спецрейса.

— Проси.

Никто уже толком и не помнил, когда полковник Попов, позволяя посетителям войти, говорил: «Проси». Обычно он приказывал — тон его оставался мягким, но никто не посмел бы усомниться, что произнесен именно приказ, а не просьба.

Сотрудники «Хозчасти» не знали пришедших в лицо, но по той помпе, с которой прибыл дипломатический бот (в сопровождении солидного охранения, конечно), нетрудно было догадаться — пожаловали высокопоставленные лица. Не президент Солнечной, разумеется — Вернера Винцля любой подданный доминанты Земли знал по многочисленным голопрограммам и портретам. Президент — персона публичная… На «Флажолет» же прибыли скорее всего доверенные люди — советники, например. Возможно, доминант-секретарь или шеф службы безопасности. Теневики, одним словом. Силовики-теневики. Серые кардиналы, чьи лица известны считанным людям, но чья власть простирается по галактике очень широко и далеко, на манер спиральных рукавов.

Вошли трое; перепонка в кабинет тотчас была плотно сомкнута и тут же зарощена.

— Добрый день, господа! — Полковник поднялся навстречу гостям. — У меня тут не слишком уютно, но тем не менее располагайтесь.

Полковник поздоровался с каждым из вошедших за руку и жестом указал на старинные стулья. По правде говоря, насчет уюта он малость покривил душой — в кабинете имелся даже камин с живым огнем, что на космических станциях было редкостью и роскошью. Здесь, на «Флажолете» полковник сумел отстоять камин, а вот в «Хозчасти» на «Квазаре» — уже нет. Там, в «Галактике-2» приходилось себе отказывать во многом — естественно, во имя великой цели.

Впрочем, посетители не знали, что полковник лично бывает на «Квазаре». Знай — непременно назвали бы самодеятельностью и неоправданным риском; однако у полковника Попова на подобные вещи был свой взгляд, достаточно своеобразный.

Когда гости расселись, самый молодой из них вынул стерженек персонального блокнота и изобразил готовность фиксировать события.

— Ну, полковник? — начал тот, который выглядел самым возрастным и умудренным жизнью. — Чем порадуете?

Попов вернулся за стол, покрытый зеленой скатертью.

— Радоваться еще рано, господа, но должен сказать, что покуда все идет не так уж плохо. По основному направлению работа практически завершилась — я имею в виду монтаж икс-привода в районе захоронения. Пока имперцы не проявляют беспокойства, скорее всего они ломают головы, какого рожна мы затеяли войнушку с аборигенами, вместо того чтобы втихую вывозить генераторы. Как и ожидалось, с «Квазара» имеется утечка информации, однако не напрямую к императору, а, вернее всего, к разведке перевертышей. Пресечь утечку вряд ли предоставится возможность — операция по выявлению сети все равно займет больше времени, чем есть у нас до завершения основной миссии «Квазара».

— То есть вы предлагаете ничего не трогать? — осторожно спросил старший.

— Именно так. Пусть себе сливают информацию, причем даже не ту, которую мы им могли бы скармливать. Ту, которая официально считается официальной, простите за неуклюжую формулировку. Ничего нового шат-тсуры и перевертыши все равно не узнают, а у нас будут развязаны руки вплоть до запуска икс-привода.

— На Тахире вы собираетесь кого-нибудь оставить?

— Разумеется. Так называемый экспедиционный корпус. Роту, или, как теперь она называется, когорту сводных пиратских сил. — Полковник говорил с нескрываемым сарказмом. — Плюс некоторую поддержку с орбиты, скорее всего один клипер. Флот вторжения побарражирует вблизи Тахира еще примерно сутки, после чего пойдет к коридору и примется изображать транспорт. А скутеры с парными генераторами из второй и третьей комплиментарных пар уйдут к Солнечной и Офелии вместе с вами. Лучше всего прямо на борту, вместо аварийных ботов. Ну а как провесим коридоры непосредственно в Солнечную и к Офелии — тут уж за судьбу остальных генераторов можно будет более не волноваться и спокойно планировать высев.

Старший из гостей после этих слов не без нервозности оглядел кабинет Попова.

— А вы уверены, полковник, что эта ваша… нора не имеет сторонних ушей?

— Уверен. А вот вашему юному коллеге я бы посоветовал не мучиться со своим блокнотом, запись все равно блокируется. Простите, но запрет на фиксацию изображений и звуков распространяется даже на вас. В интересах дела.

Самый молодой из гостей слегка покраснел, вскользь глянул на стержень и спрятал его в карман — несколько поспешнее, чем того требовала ситуация.

— Я правильно понял, полковник, что в этом вашем экспедиционном корпусе останутся все восемь портретистов?

— Совершенно верно. Будь моя воля, я бы вообще запретил им возвращаться в нашу галактику.

— Но ведь там один из ваших лучших…

— Это ничуть не меняет дела, — перебил Попов. Голос его враз исполнился твердости титана. — На его месте мог оказаться я. Или вы. Или президент Винцль. Позиция доминанты все равно не изменилась бы ни на йоту. Тем более что мы неожиданно наткнулись на еще одну любопытную информацию.

— Например?

— У аборигенов Тахира — причем именно того государства, с которым мы затеяли показательный военный конфликт, — имеется секретное подразделение по исследованию инопланетян и следов инопланетного присутствия в их мире. Напомню, что документально зарегистрированных контактов между тахирцами и пришельцами извне до сих пор зарегистрировано не было. Однако в распоряжении упомянутого подразделения имеется как минимум три частично поврежденных летательных аппарата, тела как минимум двух пришельцев и несколько артефактов невыясненного назначения. У нас есть некоторые основания полагать, что по крайней мере один из артефактов нам отчасти знаком. Точно такой же предмет всплывал в нашей галактике, информация проверенная.

Полковник Попов полез в ящик стола и вынул архаичную папку с несколькими листами распечатки.

— Дело о «Черной эстафете», — пояснил он, протягивая папку предводителю гостей.

— Позвольте… Та самая темная история? Гипотетический визит Роя к перевертышам и саркофаг, повлекший за собой целый шлейф необъяснимых смертей?

— Совершенно верно, она. Не знаю, как визит Роя, но история с саркофагом действительно имела место; на основании кое-каких данных я склонен предполагать, что разведслужбы перевертышей все еще ведут это дело.