Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2) - Борис Синюков

Для этого вот что она пишет: «Для реки Рус у нас имеется и важный письменный ориентир: ее «нижнее течение» на юге впадает в Атиль (то есть в данном случае Волгу). Таких больших правых (выделено мной) притоков Волга, конечно, не имеет, однако расстояние между Нижним Доном и Волгой в районе нынешнего Цимлянского водохранилища действительно очень невелико, и река, как и описывает источник, резко меняет направление в южную сторону. («Источник» — «весьма спорный перевод Б. А. Рыбаковым английского текста В.Ф. Минорского» — слова самой Галкиной). Поэтому можно согласиться с В.В. Бартоль — дом и Б.А. Рыбаковым в достаточно точном отождествлении нижнего течения реки Рус со средним и нижним течением Дона».

То есть, она как бы доказала с чужих слов, что Волга «источника» на самом деле — Дон. Но этого мало. Поэтому продолжает: «Карты находок кладов арабских дирхемов и восточного импорта показывают начало и среднее течение этой «реки», а реально — торгового пути по верховьям Дона, Северского Донца и правым притокам Днепра (Псел, Ворскла, Сула)».

Здесь она как бы забывает о самом большом притоке Днепра (реке Самара), о котором я уже говорил в предыдущих разделах. И которая в наибольшей степени отвечает требованию перевалки (волока) из бассейна Дона в бассейн Днепра, так как само название реки много открывает (см. также другие мои работы). И, не останавливаясь, продолжает: «Временные рамки этих кладов (арабских дирхемов — мое) и импорта — VIII — первая половина IX в.».

При этих словах Галкина делает совершенно глупый вид. Я прямо это вижу. Будто она не знает, что по «всей Руси Великой», начиная от Зауралья и от устья Волги, и кончая нынешним Калининградом, эти самые «дирхемы» распространены точно так же, в том же самом количестве и тех же самых веков, что и на Северском Донце. Причем путь этих монет на Волге не прерывается, а вот на Донце он как бы застрял в верховьях, а о реке Самара она не хочет вспоминать. Поэтому она тут же добавляет совершенно краткую мысль, не вяжущуюся с остальным ее многословием: «Далее этот торговый путь теряет свое значение. Представления восточных ученых о реке Рус становятся более смутными, а упоминания — редкими».

«Редкими» это значит — никакими. То есть, Галкина объединила путь «из варяг в греки» с волжским путем в самом их начале на юге, поселила на Дону и Донце никому неведомых руссов так сказать «на минутку», и не знает, что с этим делать дальше.

И мне надо на минутку остановиться, я слишком далеко убежал от выделенного мной слова «правые» по отношению к волжским притокам. Дело ведь в том, что у Дона основные водные притоки правые, а у Волги — левые, с Урала. Но ни в одном «источнике» не упомянуто конкретно ни о правых, ни о левых притоках. Иначе бы она эти строчки привела. Поэтому трюк с «правыми» притоками Волги как бы доказывает, что это не Волга, а Дон. У него, действительно, основные притоки правые, каждый может взглянуть на карту, каковых у Волги кроме Оки нет. Галкина как бы не знает, что такой «метод» доказательств называется иезуитским. И мягче не скажешь.

Перехожу к следующему этапу доказательств Галкиной, она ведь понимает, что приведенные ею «доказателсьва» не слишком убедительные: «Русская река (нахр ар — Русийа) подробно описана у дотошного географа XII в. аль — Идриси, собиравшего сообщения о ней из разных источников. В описании самой реки есть как отголоски книжной птолемеевской традиции, так «следы знакомства» с Доном и Северским Донцом.

Прежде, чем привести саму цитату, прокомментирую приведенные три строки. Ибо в этих трех строках три преднамеренных неопределенности, если не сказать лжи. Во — первых, не знаю перевод слова «нахр», но «ар — Русийя» — это точно «земля Русская». Поэтому «река земли Русской» звучало бы глупо, а еще глупей — «Русская река», так как тогда слово земля вообще надо отбросить. Во вторых, «дотошный географ» пишет в 12 веке, тогда как вся книга Галкиной ограничивается 9 — началом 10 века. В третьих, заявив об «отголосках следов личного знакомства» Идриси с Доном и Северским Донцом, она ни единым словом не подтверждает эту заявку. А саму заявку при этом загромождает ненужным в данном случае Птолемеем, «чтоб труднее отгадать», как в анекдоте про зеленую селедку.

Теперь цитата из Идриси: «От Бутара (Феодосия. — Е.Г.) до устья Русской реки 20 миль. От устья Русской реки до Матрахи (Тмуторокань — Е.Г.) 20 миль» (5–я секция VI климата). В упомянутую Русскую реку впадают шесть больших рек, берущих начало в горе Кукайа**, а это большая гора, протянувшаяся от моря Мрака*** до края обитаемой земли. Эта гора простирается от страны Йаджуджа и Маджуджа на крайнем востоке и пересекает ее, проходя в южном направлении до темного, черного моря, называемого Смолистым. Это очень высокая гора; никто не может подняться на нее из — за сильного холода и глубокого вечного снега на ее вершине. В долинах этих рек живет народ, известный под именем ан — нибарийа…».

Привожу сразу примечания из четырех, которые имеют практический для меня смысл, а не только указание страницы какого — либо труда:

** Эта гора — собирательный, полумифический образ, отражающий смутные представления арабских географов о севере Восточной Европы. Определить ее местонахождение невозможно.

*** О море Мрака Идриси говорит еще в 5–й секции VII (более северного) климата: «Что касается западного края моря Мрака, то он граничит с северной ар — Русийа, отклоняется в северном направлении, затем поворачивает на запад, а за этим поворотом нет уже никакого прохода» (Коновалова И.Г. Восточная Европа… С. 73). В другом месте, при описании Восточной Прибалтики, Идриси также говорит о море Мрака, где находятся «острова амазонок» (там же, С. 194). Все это позволяет говорить, что в «западном крае моря Мрака» отразились смутные представления Идриси о Финском и Ботническом заливах Балтийского моря. Само название «море Мрака» — того же рода, что и гора Кукайа и Йаджудж и Маджудж, то есть относится к легендам арабской космографии».

Теперь вывод Галкиной из цитаты: «Очевидно, что устье Русской реки у Идриси точно соответствует Керченскому проливу, а сама река — Дону…» (конец цитаты, выделено — мной).

Вот теперь можно показывать, как «историк» высасывает из пальца то, что ей задано и оплачено, кстати, из наших с вами карманов.

Начну с Бутара, который лично Галкина отождествляет с Феодосией. Заметили инициалы «Е.Г.»? Это есть — Елена Галкина. Но Феодосия в те древние времена называлась не Бутарой, а Кафой и, будучи под «патронажем Хазарского каганата, открыла в ней самый большой из известных в мире от его «сотворения» невольничий рынок — рынок рабов. И продавали там казаки — разбойники всех кровей именно лесных жителей Дона, Донца, пока всех там не продав, добрались до Коломны, а затем — до будущей Москвы. (См. мои другие работы).

Бутара же мне как горному инженеру — известна уж лет пятьдесят. Но я все равно перерыл все словари, особенно ЕЭ и Античный, но кроме известной мне бутары ничего не нашел даже близкого. Но я и искал просто для очистки совести, ибо бутара — самый древний горный инструмент для добычи россыпных золота и касситерита (оловянной руды). Еще до нашей эры и еще до «сотворения» мира евреями с помощью придуманного ими для осуществления прибыльной торговли — письма.

Но начну все — таки не с бутары, а с корня «бут». Бут — чисто горное слово и обозначает заполнение чего — нибудь чем — нибудь, в частности заполнение пустой породой ранее выработанного пространства. Именно так бут понимается сегодня, как забучивание ненужной пустоты. А вот на заре горного дела была бутовая разработка россыпей, ибо выбирать руками крупинки золота или оловянной руды из песка — себе дороже. По россыпному месторождению копается канава, притом так, чтобы по ней можно было пропускать поток воды откуда — нибудь сверху, например, из текущего неподалеку ручья, и ручей заворачивают в эту канаву. Подучается нечто, похожее на арык, а об арыках еще в Вавилоне знали, за 6 тысяч лет до нашей эры. Все, на этом капитальные затраты на рудник закончены, и наступает эксплуатация. Она начинается с того, что один из берегов арыка специально обрушают в арык — канаву, мелкие частицы несет по дну течением, крупные остаются на дне. Обмытые водой, куски перебирают и то, что нужно забирают, остальное, не унесенное течением, выбрасывают на другой берег канавы. Это и есть бут, никому не нужный. Таким образом, ручей — канава перемещается от бута к обрушаемому берегу параллельно самому себе. Но это только присказка, сказка будет впереди, так как крупные самородки, которые можно взять руками — редки, бута же — много.