Нелюдь - Дмитрий Петров

— Я понимаю, — покорно сказал Лева. Он уже чувствовал, как этот Марко взял его в оборот.

— Вот теперь назовите свою цену, — произнес Марко. — Сейчас, когда я вам все объяснил и вы все поняли и про себя и про свой бизнес, назовите цену.

Лева назвал. Марко усмехнулся и снизил цену наполовину.

— Это грабеж, — сказал Лева возмущенно. Он чуть не заплакал. Ради таких денег не стоило и затевать все это.

— Что вы сказали? — наклонил к нему голову Марко, будто прислушиваясь.

— Грабеж, — повторил Лева отчаянно.

— А то, что вы будете вырывать окровавленные органы из тел бедных ваших соотечественников — это не грабеж? — ровным тихим голосом сказал Марко. Чуть помолчал и добавил:

— Да я бы вас убил на месте собственными руками. Такие, как вы, не должны жить.

— Что же не убиваете? — осмелел Лева.

Все-таки их переговоры уже дошли до цены.

— Нужда заставляет, — вздохнул Марко. — Семья, дети… Придется с вами сотрудничать… Жизнь дорожает каждый день, инфляция. Только не говорите больше про грабеж и вообще не стройте из себя человека, это меня раздражает.

Лева промолчал. Хотелось плакать от обиды. Никогда еще с ним так не разговаривали. Хотя, с другой стороны, никогда еще он не занимался таким бизнесом…

— Согласны на мою цену? — спросил настойчиво Марко.

— Надо прибавить, — простонал Лева и умоляюще поглядел на итальянца. Ему так хотелось зажить хорошо и богато.

— Хорошо, — наконец сказал Марко. — Прибавим по тысяче за один орган и на этом остановимся.

Разговор о ценах велся в долларах, так что для Левы это была солидная прибавка. Хотя и не то, что он хотел бы иметь.

Они остановились на самом солнцепеке. Леве казалось, что сейчас у него будет тепловой удар и он потеряет сознание. Жара наложилась на его взвинченное состояние.

— Вот это кафе, — указал Марко на дверь и столики под тентами. — Сядем здесь.

Лева опустился в тень на стул и ощутил блаженство.

— Я буду заказывать вам партии товара, — сказал наконец Марко. — А вы будете сообщать мне, в какой день товар будет доставлен сюда. Вы будете звонить вот по этому телефону и только говорить день и час. Представляться вам будет не надо, девушка на телефоне все поймет и передаст мне.

Они обсудили все детали предстоящего сотрудничества, но Лева плохо представлял себе, как это будет выглядеть на практике.

Он попытался заикнуться об авансе, но Марко так посмотрел на него, что язык Левы прилип к гортани.

— Итак, нужны почки и глаза, — сказал в завершение разговора Марко. — Может быть, потом понадобятся и другие органы, но пока что начнем с этого. Когда будет первая партия?

Они договорились о том, что Лева в течение месяца-полутора позвонит по данному ему телефону и скажет о дне и часе.

— Только у вас должна быть машина с холодильником, — предупредил он. — Органы не могут находится больше трех-четырех часов без холодильника.

— Я дам вам контейнеры, — сказал Марко. — Специальные холодильные контейнеры. В них и будете перевозить.

— Но это не решение вопроса, — настаивал Лева. — Я профессионал, я знаю это дело… Даже в контейнере с морозилкой не больше четырех часов…

— Будет машина с холодильником, — ответил Марко. — Ваше дело только доставить контейнеры сюда, в Италию. И от аэропорта доехать быстренько на такси вот к этому кафе. Тут в назначенное время я буду ждать вас в машине с холодильником.

Кроме всего прочего, Марко пообещал, что достанет для Левы медицинскую справку о том, что он болен тяжелой осложненной формой диабета и ему необходимо специальное питание, которое он и возит по всему миру с собой в контейнерах.

— С такой справкой ваши контейнеры не тронут ни таможенники, ни пограничники, — заметил Марко, обнаруживая неплохое знание дела.

Когда деловой разговор был окончен, Марко подозвал ленивого полусонного официанта и заказал «кампари-соду».

— Вы будете пить что-нибудь? — поинтересовался он у Левы.

— Да надо бы обмыть нашу договоренность, — ответил Лева, хотя терпеть не мог пить алкоголь на жаре.

— Возьмите и себе «кампари», — посоветовал Марко.

Официант принес заказ — тяжелые стаканчики с красной жидкостью. Лева поднял свой стаканчик, ощущая пальцами, какой он холодный от брошенного туда льда, и совсем уже собрался выпить, когда Марко, задумчиво глядя на стакан вдруг сказал:

— «Кампари» совсем красное — как кровь, которую вы собираетесь пролить в России… — он произнес это и ухмыльнулся, вновь сморщив свое смуглое лицо.

А Лева подавился напитком и больше уже не мог пить… Он мог делать все, что угодно, но не переносил, когда вещи называли своими именами…

С тех пор Лева избегал «кампари». Оно напоминало ему о том, что сказал ему итальянец. Который презирал и ненавидел его, Леву, но благодаря которому Лева собирался стать богатым человеком…

А потом все завертелось. Лева сообщил родителям в Германии, что у него все хорошо, но что он приедет домой не скоро. Ему надо было «поставить на ноги» свой бизнес…

— У тебя есть теплые носки? — спрашивала старушка-мама.

— Питайся регулярно, — говорил отец, и голос его звенел по проводам Европы. — Кушай каждый день три раза, это самое главное.

В каждой семье свои традиции и свои представления о счастье. Когда героя «Капитанской дочки» Петрушу Гринева провожали в путь, отец сказал ему то, что он считал самым главным: «Береги кафтан снову, а честь смолоду». Папа же Левы Рахлина хотел, чтобы его сын кушал каждый день по три раза…

И Лева кушал, он всю жизнь слушался родителей и никогда об этом не пожалел. Он помчался в Россию и вновь очутился в Петербурге, который даже успел подзабыть за свое отсутствие.

Ему надо было все устроить самому, сформировать все звенья цепи. Леве не привыкать было развивать бешеную активность, так что он с первого же дня принялся за дело.

Главное, с чего следовало начать — это найти человека, который будет руководить всем здесь. Чтобы Лева просто приезжал раз в месяц или в два, и ему оставалось бы только забрать приготовленные органы, уложить их в контейнеры и улететь обратно…

Найти такого человека было самым сложным делом, ведь от него очень многое зависело. Этот человек должен был координировать деятельность бандитов, хватавших людей на улицах, хирурга, которого также еще предстояло найти…

Где взять такого человека?

И тут, как и прежде в жизни, Леве помог его цинизм. Цинизм спасал Леву не раз, именно он подсказывал ему самые нетривиальные, казавшиеся невозможными варианты.

Он всегда держал в голове свою бывшую жену… Уже давно он разлюбил Хельгу, сбросил с себя юношеские воспоминания, еще до развода…

Хельга была теперь вообще неприятна Леве, после всего того, что было. Но помнить о ней он не переставал.

Дело в том, что если ты был действительно близок с человеком, то ты приблизительно знаешь, на что он способен. До каких пределов он может дойти.

И наблюдательный человек может судить о своем близком — способен он, например, совершить убийство, или же нет. Другое дело, что как правило в обычной жизни такое знание ничего не дает и остается без применения. Так, чистая теория.

Лева жил с Хельгой несколько лет. Сначала у них была взаимная страсть, потом страсть ослабела, потом совсем прошла. Потом случилось то, что случилось, и Леве это было даже на руку — не нужно было тащить за собой надоевшую жену в Германию.

Но всегда, все эти годы Лева совершенно точно представлял себе, что Хельга способна на что угодно.

Он был достаточно наблюдателен и даже обладал впечатлительной натурой. Так что иногда он мог присматриваться к людям с холодной паучьей внимательностью. И он присматривался к Хельге, к своей супруге, и видел отчетливо, что она может все…

У этой красивой изящной женщины был как бы понижен порог эмоциональной чувствительности.

В первый раз это случилось спустя почти год после их свадьбы. Они сидели в парке на скамейке и о чем-то говорили. На руку Хельги села муха, и женщина машинально, не задумываясь, вдруг поймала ее и раздавила между пальцами…

Она раздавила жирную муху, причем сделала это медленно, совершенно спокойно. А потом достала платочек и аккуратно вытерла пальцы…

Лева увидел это, и его чуть не стошнило от отвращения. Он тогда сдержался и не показал виду. Что же касается Хельги, то она даже не обратила внимания на происшедшее. Она не понимала себя…

А Лева все присматривался к своей жене. Второй случай не заставил себя ждать. В тот год Лева купил машину, и они с Хельгой ехали в гости к друзьям на дачу. Собственно, друзей у них никаких не было, а были — так, знакомые.

Впереди них по дороге ехал «Москвич» и ехал он как-то странно. То начинал вилять, то несся, как сумасшедший, а потом внезапно замедлял ход.