Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование - Надежда Крупская

Женщина у нас, как говорил на съезде колхозников-ударников т. Сталин, стала большой силой в колхозе. И вопрос о том, как ликвидировать безграмотность женщины в национальных республиках и областях, ставится теперь по-новому.

Я помню первые женские съезды, устраивавшиеся женотделами партийных организаций. Эти съезды имели громадное значение, но проходили они слабовато. А теперь во время общих съездов и совещаний видишь, что женщины совершенно другими стали, сильно выросли. Они записывают, что говорят другие, составляют план своего выступления. Это относится и к националкам.

Декрет о ликвидации неграмотности был издан в 1919 г. Тогда многие женщины боялись еще детсадов. А теперь, наоборот, говорят, что мало детских садов. Изменилась совершенно вся обстановка. В смысле культурности вся страна стала другая. И нам нельзя сейчас говорить только о ликвидации неграмотности. После XVII партсъезда мы видим очень большой подъем в политпросветработе. Одновременно мы видим чрезвычайно повышающийся интерес к учебе. И вот необходимо ставить вопрос о такой общеобразовательной школе, которая давала бы в основном знания приблизительно в объеме четырехлетки. Это, конечно, не значит, что это будет именно та школа-четырехлетка, которая существует для ребят. Ребятам преподавать надо по-другому, потому что жизненного опыта у них нет, а у взрослых — большой жизненный опыт, и преподавание целого ряда предметов можно для них ставить гораздо глубже.

Что значит, когда мы говорим «школа взрослых в объеме четырехлетки»? Это значит, что необходимо иметь такую школу, которая давала бы знание процентов, дробей, которая давала бы уменье пользоваться газетой, книжкой, находить что нужно по географической карте.

Вот жалуются женщины на то, что выдвигают их плохо, а когда спрашиваешь, что мешает, сами отвечают: «Мало знаем». И они хотят не только уметь расписаться, не только прочесть несколько строчек в букваре, а хотят по-настоящему овладеть книгой, научиться пользоваться библиотекой. Когда видишь изменившиеся условия, особенно понимаешь, что нам надо продумать всю систему работы среди взрослых. Сейчас школьная работа должна дополняться и лекциями, и беседами на самые разнообразные темы.

Комсомол поставил вопрос о том, чтобы все комсомольцы имели неполное среднее образование. Разве комсомольцы национальных областей должны отставать в этом отношении?

В заключение я хочу остановиться еще на одном вопросе — на каком языке должно вестись обучение неграмотных в национальных областях и автономных республиках. При решении этого вопроса надо учитывать, что каждая национальность имеет свою особую историю.

В декрете 1919 г. указывалось, что надо учить взрослых на том языке, на котором неграмотный сам хочет учиться. Работы Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, история революционного движения и Советской власти есть сравнительно на немногих языках — на украинском, белорусском, на татарском и еще на некоторых. Но есть целый ряд национальностей, для которых эти работы не переведены еще на их язык, и поэтому им хочется изучать русский язык. У нас некоторые думают, что надо учить только на родном языке, а то будет уклон в великодержавный шовинизм. Это неверно. Шовинизм был бы тогда, если бы мы обучали только на русском языке, а мы всем даем возможность учиться на родном языке. Но если кто хочет обучаться грамоте на русском языке, мы должны пойти навстречу этому.

Нам очень важно в наших школах взрослых держаться правильной линии, правильного подхода и очень внимательно прислушиваться к тому, кто чего хочет, идти навстречу требованиям, следить, чтобы вопрос о том, на каком языке учить неграмотных, не послужил на руку развитию местного национализма.

Знание одного общего революционного языка сближает различные национальности, способствует их лучшему взаимопониманию.

Русский язык нужно знать и тем, кто хочет учиться в высшей школе, где преподавание идет на русском языке.

Русский язык надо изучать для того, чтобы поднять культуру данной национальности на еще большую высоту, но при этом надо беречь, развивать все лучшее в каждой национальной культуре.

Когда я смотрела, например, как татары обращаются с детьми, я подумала: «Вот у них надо учиться тому вниманию, с каким они относятся к детям». Или вот, например, цыгане, которые строят свои колхозы. Они любят лошадей и вообще животных, у них хорошо идет работа в животноводческих колхозах, у них есть чему поучиться.

В каждой национальной области, в каждом национальном районе есть свои особенности, и эти особенности надо учитывать и находить такие методы работы, которые повели бы по правильному пути. А если мы пойдем с шаблоном, ничего у нас не получится. Вот, скажем, надо дать образцовый урок, и мы будем брать образцовый урок из какого-нибудь учебника, в котором написано, что для усвоения такой-то буквы надо двадцать пять минут, а для такой-то — пятнадцать минут. Я вообще против шаблонных «образцовых уроков», потому что прежде всего надо на уроках ориентироваться на учащихся. А если мы вздумаем такие «образцовые уроки» в наших национальных областях и республиках применять, так, наверное, дело загубим. Надо подходить к обучению неграмотных дифференцированно, надо все связи и опосредствования учитывать, учитывать развитие учащихся. И тогда мы дело сделаем.

1934 г.

К 15-ЛЕТИЮ ДЕКРЕТА О ЛИКВИДАЦИИ НЕГРАМОТНОСТИ

26 декабря 1919 г. за подписью Ленина был издан декрет о ликвидации неграмотности. Это было время, когда наша разоренная, измученная страна была еще охвачена гражданской войной, шла еще борьба за власть. Но Ленин никогда не говорил: сначала кончим гражданскую войну, укрепим Советскую власть, а потом уже возьмемся за ликвидацию неграмотности. Он связывал борьбу за власть и борьбу за культуру самым тесным образом. Надо только отдать себе отчет в том, при каких трудных условиях начиналась эта борьба за элементарнейшую культуру. Мы так далеко ушли за эти пятнадцать лет, что наша молодежь с трудом может представить себе ту темноту, которая царила в то время в деревне, ту враждебность, с которой встречала Советскую власть интеллигенция. Но гражданская война подымала самые отсталые слои, будила их мысль. Массы рвались к знанию. Советская власть шла им навстречу.

В начале октября 1920 г. происходил съезд Пролеткульта. Ленин считал вредным стремление Пролеткульта обособиться, создать какую-то свою особую культуру, оторванную от общей борьбы за перестройку всего политического, хозяйственного, культурно-бытового уклада. Ленин считал, что пролетариат в Стране Советов должен играть ведущую роль в борьбе за миросозерцание марксизма, в борьбе за культурный подъем масс, за вооружение их знанием. Ознакомившись с ходом прений на съезде Пролеткульта, он набросал проект резолюции, которая, по его мнению, должна была быть принята Пролеткультом. Пункт 2-й этой резолюции гласил: «Поэтому пролетариат, как в лице своего авангарда, коммунистической партии, так и в лице всей массы всякого рода пролетарских организаций вообще, должен принимать самое активное и самое главное участие во всем деле народного просвещения»[131].

В декабре 1920 г. на VIII съезде Советов Ленин говорил о грандиозном значении электрификации. Но в то же время он говорил и о взаимозависимости между электрификацией и просвещением: «…нам надо добиться в настоящий момент, чтобы каждая электрическая станция, построенная нами, превращалась действительно в опору просвещения, чтобы она занималась, так сказать, электрическим образованием масс»[132]. И далее: «Но нужно знать и помнить, что провести электрификацию нельзя, когда у нас есть безграмотные. Мало того, что наша комиссия будет стараться ликвидировать безграмотность. Ею сделано много в сравнении с тем, что было, но мало в сравнении с тем. что нужно. Кроме грамоты нужны культурные, сознательные, образованные трудящиеся; нужно, чтобы большинство крестьян определенно представляло себе те задания, которые стоят перед нами»[133].

В октябре 1921 г. на II съезде политпросветов Ленин говорил: «…недостаточно безграмотность ликвидировать, но нужно еще строить советское хозяйство, а при этом на одной грамотности далеко не уедешь. Нам нужно громадное повышение культуры. Надо, чтобы человек на деле пользовался уменьем читать и писать, чтобы он имел что читать, чтобы он имел газеты и пропагандистские брошюры, чтобы они правильно распределялись и доходили до народа, чтобы они не пропадали в пути, так что их читают не больше половины и употребляют на что-то в канцеляриях, а до народа, возможно, и одна четверть не доходит. Нужно научиться пользоваться тем скудным, что у нас есть.

Вот почему в связи с новой экономической политикой надо неустанно выдвигать мысль, что политическое просвещение требует во что бы то ни стало повышения культуры. Надо добиться, чтобы уменье читать и писать служило к повышению культуры, чтобы крестьянин получил возможность применить это уменье читать и писать к улучшению своего хозяйства и своего государства»[134].