Локон с Изумрудного моря - Брендон Сандерсон

Чарли оглянулся на открытую дверь из комнаты на лестницу, которая вела к выходу из башни. Туда, где рыскал кот Колдуньи.

– Возможно, крыса по имени Хак и струхнула бы, – наконец сказал он. – Зато садовник Чарли слеплен совсем из другого теста. – Он ткнулся носом в щеку Локон и тихо прибавил: – Спасибо тебе. Спасибо, что пришла за мной. И… надо было сказать это раньше!

С этими словами Чарли спрыгнул на пол и отправился выполнять боевую задачу.

63. Лоцман

Колдунья не злилась.

И даже не была напугана.

Колдунья, скорее, была раздражена. И вероятно, немного обеспокоена.

Колдунья всерьез считала, что со мной покончено. Когда мы пересекали границу Багряного моря, она наблюдала за мной отнюдь не из страха, что я смогу добраться до ее башни. Ей просто нравилось смотреть, как я страдаю. Колдунья надеялась, что в скором времени я пойду ко дну, и предвкушала это зрелище.

И все же каким-то чудом я добрался до ее острова. Разумеется, мне еще предстояло прорваться через оборону. Сделать это в одиночку, да к тому же на обычной лодке, я бы, конечно, не сумел. Однако моего появления вблизи острова оказалось достаточно, чтобы Колдунья потеряла покой. Ведь она и представить себе не могла, что мне удастся пересечь сначала Багряное, а затем и Полуночное море. Теперь, завидев нас у своего острова, Колдунья решила, что это именно я, вопреки всем препонам, умудрился спасти корабль и команду от верной погибели. Правда, она не сознавала, что мой незаурядный интеллект никогда не был моим главным преимуществом.

Главным моим преимуществом была способность находить нужных людей и держаться рядом с ними. Именно поэтому я затесался в команду «Вороньей песни». И именно поэтому я сейчас стоял на юте, неподалеку от штурвала. Кстати, на голове у меня красовалась крохотная пиратская треуголка Хака. Я рассудил, что Хак не заслуживает чести ее носить. Признаю, я был не прав. Разве можно злиться на пирата за то, что он нанес тебе удар в спину?

Треуголка на мне сидела плохо, поэтому я закрепил ее прищепками. Дико ухмыляясь, я подставлял лицо ветру, нещадно трепавшему волосы, и пучил глаза в надежде, что они высохнут и мне никогда больше не придется моргать.

Салэй вращала штурвал и выкрикивала команды, а Дуги, беспрекословно подчиняясь ей, творили настоящие чудеса с парусами. Колдунья была до наивности уверена в несокрушимости своей обороны и твердо полагала, что ни единой душе не преодолеть подводные скалы. Однако она не учла, что на свете существуют такие женщины, как Салэй. Хранившая в кармане последнее письмо отца, рулевая знала, что если она погибнет, то отец уже никогда не выберется из долговой ямы.

Нельзя недооценивать женщину, чья жизнь вновь обрела смысл. Салэй сделала ставку на Локон, и не прогадала. В награду она получила сплоченную команду, готовую пожертвовать жизнью ради общего дела.

Нельзя недооценивать женщину, которая не отступает, когда на карту поставлены жизни друзей. Молитесь, чтобы хоть раз встретить такую женщину на своем жизненном пути. А еще молитесь, чтобы не оказаться у нее на пути.

Салэй крепко держала руль, а корабль скрипел и стонал. Воля человека против воли спор. Салэй лавировала между скалами, совершенно не моргая. Надо ли говорить, как я был восхищен этим?

– Почему? – вопрошала Энн, поднимаясь на ют и хватаясь за поручни. – Хойд, почему у Локон возникла эта нелепая мысль, будто ты сможешь ее спасти?

– Наверное, потому, что я недавно открыл в себе художника! – попытался я перекричать свист ветра и хруст спор. – Вероятно, Локон полагает, что своим талантом я смогу сразить Колдунью наповал!

– Какой же ты все-таки невыносимый! – упрекнула Энн.

– Кто бы говорил! – парировал я. – На этом судне невыносима только твоя каюта, Энн. Невыносимо унылый интерьер. Как насчет пейзажа с елками? Если не нравятся деревья, то можно развесить портреты собак в треуголках… О, кажется, есть идея гораздо лучше! – Я воззрился дикими глазами на Энн, когда рядом со мной на палубу грянулась целая пригоршня черных спор. (Салэй заставила корабль пройти мимо скал по совершенно немыслимой дуге.) – Я буду писать картины на бархате!

– Обратная сторона Изумрудной луны! Как можно писать на бархате?

– Да неужели не понятно? Надо лизать его, создавая текстурные мазки, – объяснил я. – Энн, в следующий раз, прежде чем задавать дурацкие вопросы, пораскинь мозгами.

Энн действительно следовало поменьше задавать вопросов. По крайней мере, таким, как я. Глупым, может, ее вопрос и не был, однако глупо спрашивать глупца, да еще и надеяться на вразумительный ответ.

Штурвал настолько поглотил внимание Салэй, что она не слышала разговора Хойда и Энн. Тем временем Колдунья в своей башне отвлеклась, чтобы посмотреть, как корабль, лавируя между скалами, подбирается все ближе к острову. Думаю, некоторым из вас известно, что парусник – не самое простое в управлении плавсредство. Зачастую вы не столько управляете им, сколько позволяете ему плыть, отдавшись течениям и ветру. Однако, чтобы маневрировать, необходимо поддерживать скорость, которая одновременно и ваш союзник, и враг. На слишком малой скорости вы просто не сможете завершить поворот, а на слишком большой не успеете уйти от скалы.

В тот день корабль не был подвластен ни волнам, ни ветрам, ни спорам, ни отмелям. Корабль повиновался Салэй. На краткий трансцендентный миг экипажу показалось, будто он и не на корабле вовсе. Мы продвигались вперед исключительно благодаря непреклонной воле Салэй. Рулевая вела «Воронью песнь» столь искусно, что скалы проносились буквально в считаных сантиметрах от борта. Корабль при этом кренился так сильно, что я не сомневался: еще чуть-чуть и мы опрокинемся. Салэй находила подводные скалы инстинктивно, по прихотливому рельефу споровой поверхности. И делала она это, не сводя сосредоточенного взгляда со своей цели.

К изумлению Колдуньи, наш корабль все-таки прорвался в защищенную подводными скалами бухту. Колдунья покачала головой. Легкое раздражение переросло в нешуточную тревогу. За спиной хозяйки кот Кружавчик истошно мяукал и бросался на ошалелого Чарли. Тот пытался проскочить к лестнице, спускавшейся к выходу, но тщетно – кот в очередной раз загнал его обратно в комнату.

Колдунья выкрикнула приказ, и отряд металлических гвардейцев выдвинулся, чтобы принять бой. Кто, если не они, положит конец этому фарсу? Колдунья всегда считала свою армию самой надежной защитой острова.

– Канонир! – прокричала Салэй на корабле. – Орудие к бою!

Этот приказ предназначался для Энн, которая уже спешила к носовой пушке. Наконец-то ей выпал шанс показать, что́ она может в