Город - Стелла Геммел

Она ощутила, как он напрягся всем телом. Потом осторожно выпутался из ее рук, взял за плечи, поднял и усадил обратно на ее кровать.

– Надо бы нам с тобой… это самое, – сказала она намеренно небрежно, словно на прогулку под дождем его приглашала.

– Нет, – сказал он. – Не надо.

– Почему?

– Ты слишком молода.

Но Эмли, выросшая в Чертогах, прекрасно знала обо всех сторонах человеческих отношений. И еще знала, что маленькой девочкой быть давно перестала. Об этом попросту криком кричало все ее тело.

– Не слишком, – решительно заявила она, этак «многоопытно» улыбнулась и вроде бы заметила искорку нерешительности в его взгляде.

– А еще ты дочка Шаскары. Он мне яйца отрежет и подвесит к ожерелью из моих пальцев и ушей… – Он улыбнулся ей, и она поняла, что колебание было мимолетным. Потом он вдруг поднялся. – Я должен уйти. Вернусь еще засветло. – И вышел за дверь, прежде чем она рот успела открыть.

Снаружи лило как из ведра. На чердаке было так темно, что Эм никак не могла определить: еще день или уже вечер? Она ждала, скучая и беспокоясь, так и этак вертя в уме случившееся утром: свою попытку сближения и то, как она была воспринята. Пробовала думать о своей новой жизни в качестве домоправительницы у библиотекаря, но ничего толком не могла вообразить, ведь если эта жизнь вправду начнется, значит отец будет мертв, и с ним Эван.

Когда он вернулся, на чердаке горели две сальные свечки, а по углам царила темнота. Эван принес свой потертый пояс с мечом и сверток одежды. Все это он бросил на пол, раздался стук – металл звякнул о металл, и Эм поняла: там было еще оружие, наверное ножи. Эван готовился к бою, и пойти с ним она не могла.

Она вновь лежала под теплым зимним плащом. Пекарня давно закрылась, в комнате быстро холодало. Эван мельком посмотрел на девушку – без всякого выражения. Оставалось только гадать, о чем он думал. Подняв руки к голове, она вытянула ленту из волос и рассыпала их по плечам. Заглянула Эвану в глаза и, удерживая его взгляд, сбросила плащ и нагишом выбралась из постели. Подошла к нему и остановилась напротив. Ее соски касались его груди. Он не шевелился… Она обвила руками его шею, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала. Он был гораздо выше ее, ей пришлось заставить его наклонить голову. Какое-то мгновение казалось, что он готов снова оттолкнуть ее, но потом его губы смягчились. Поцелуй был долгим, она почувствовала, как его тело налилось жаром… нечто твердое коснулось ее…

Он поднял девушку на руки и бережно уложил на свою постель.

37

Рийс нисколько не сомневался, что гулкое буханье его сердца было внятно для всякого, кто, подобно ему, крался полуночными переходами Цитадели.

Всю свою солдатскую жизнь он смотрел в лица врагов с седла боевого коня. И бросался на них с громким кличем, одетый в броню и отчасти прикрытый мощным телом скакуна. Он привык действовать открыто, о чем бы ни шла речь. Глубокая тишина, царившая кругом, давила на него куда сильнее, чем тьма и общее ощущение ужаса, господствовавшее в императорском укреплении.

Двое стражей у двери Цитадели не слишком задержали его. Завидев новоиспеченного сотника телохранителей, оба заученно вытянулись, глядя в пространство перед собой. Он шагнул между ними, дружески поздоровался… после чего двумя мгновенными ударами длинного ножа рассек горло одному и крутанулся навстречу второму. Тот и меча толком поднять не успел – клинок вошел ему в глаз.

«Вот так просто», – подумал Рийс.

Ребята слишком долго торчали на этом посту и чуть с ума не сходили от скуки. Когда вообще бывало, чтобы на охранников нападали здесь, в самом сердце дворца? Да ни в жисть…

Он призадумался, стоило ли прятать тела. Мертвый стражник возле двери – лучший способ вызвать тревогу. В итоге он затащил обоих в темный угол под лестницей. Может, хоть немного времени удастся выиграть.

И вот теперь он спешил незнакомыми коридорами, каждый миг ожидая шумного переполоха. А еще понятия не имел, насколько велика Цитадель и где в ней находится император. Если только он и вправду здесь жил…

«Будь я императором, где бы я поселился?» – спрашивал он себя.

Ответ был очевиден: на самом верху. Ни один император в здравом уме не стал бы жить в подвальных глубинах, рядом со зловонными, да еще и подтопленными тоннелями. Так что всякий раз, когда возникал выбор, Рийс шел вверх. Правда, выбор предоставлялся редко. Цитадель как будто намеренно направляла пришельца вниз. Коридоры оказывались наклонными и кончались если не тупиковыми проходами, так темными лестницами, уводившими опять-таки вниз. Примерно через час бестолковых блужданий он оказался определенно ниже того уровня, где начал путь.

Проскользнув в никем не охраняемые двери, Рийс оказался в огромном пустом зале. Здесь горело множество факелов, но воздух оставался сырым и холодным. Помещение было круглым и не только высоким, но и, так сказать, глубоким: вдоль стен вилась широкая лестница, спускавшаяся к далекому полу. Стоя на самом верху, Рийс посмотрел вниз. Судя по всему, единственный выход был именно там, где по полу будто стлался зябкий туман. Рийс замотал головой. Спускаться туда ему до смерти не хотелось. Он тихо вышел тем же путем, которым вошел.

Он-то думал, придется прятаться от слуг и уворачиваться от солдат, примерно как раньше, когда он незаметно следовал за Амитой во время ее ночных вылазок. Однако Цитадель выглядела совершенно безлюдной. Нигде ни звука – только предательски громкий стук его сердца да еще дыхание, тревожившее неподвижный воздух. Рийс часто останавливался, вслушиваясь, не шевелится ли вблизи что-нибудь живое. Спустя некоторое время он поймал себя на том, что стал ждать звуков жизни с нетерпеливой надеждой.

Он двигался узким и опять-таки сырым коридором. Здесь пахло несвежим мясом и застоявшейся водой. «Подходящее местечко для мертвецов», – сказал он себе и вдруг осознал, что жутко боится. Борясь с отчетливым побуждением удрать, он вытащил меч. Скрежет металла и ощущение жесткой кожи в ладони ободрили и воодушевили его.

А потом он услышал посторонний звук. Неторопливый такой, мягкий, скользящий. Он раздавался где-то дальше по коридору, где в промежутках между стенными факелами залегла кромешная тьма.

Поняв, что невольно затаил дыхание, Рийс заставил себя потихоньку выдохнуть. Потом шагнул вперед с мечом наготове.

Его глаза различили в темноте неподвижную тень, и он испытал облегчение. Гулон! Рийс перевел дух и почувствовал, как рассеивается судорожное напряжение. У него на пути стоял всего лишь гулон. Время от времени он встречал гулонов на улицах Города. Этот, правда, был очень крупным, гораздо крупней всех, каких он видел прежде. Морда зверя находилась почти на уровне его плеча. А на шее красовался широкий золотой ошейник. Словно у комнатной собачки какой…

Гулон взирал на него жутковато-разумными, почти человеческими глазами. Длинные ресницы, казалось, подрагивали в сыром воздухе. Зверь не двигался с места.

– Брысь! – чуть не со смешком сказал ему Рийс. Поднял меч и сделал еще шаг вперед, хотя настоящего намерения обижать животное у него не было. – Брысь с дороги, паршивец!

Гулон стоял на прежнем месте, нимало не впечатленный угрозой. Рийс было решил протолкнуться мимо него, но задумался: а вдруг цапнет? Зубы-то у гулонов есть – или как? Может, проще убить настырную тварь, да и дело с концом? Однако зря убивать не хотелось, и он стоял в нерешительности. Гулон рассматривал его золотыми глазами, странно похожими на человеческие.

Потом зверь приоткрыл пасть и издал негромкий звук, похожий на младенческий плач. Его дыхание отдавало вонью сточных тоннелей. Рийс содрогнулся. Он опустил руку с мечом и все же решился проскочить мимо гулона. Сделал шаг к стене… Зверь одновременно с ним подался в ту же сторону.

Рийс усмехнулся. Поиграть со мной хочешь? Ну что ж, поиграем…

И тут гулона точно с цепи спустили. С невероятным проворством он рванулся вперед – и его челюсти сомкнулись у Рийса на горле…

В пещерах глубоко под Цитаделью полчища крыс прекращали вечный поиск еды и разбегались в разные стороны, пропуская отряд вторжения. Люди медленно продвигались вперед. Хотя дорога сделалась более ровной и твердой, люди все равно были вынуждены идти по щиколотку в скользкой грязи. Солдаты изо всех сил осторожничали: по правую руку текла целая река густой жижи. Запах стоял совершенно невыносимый. Наделенные крепкими желудками, не подверженные морской болезни, смеявшиеся в плавании над товарищами – теперь страдали в свой черед. Едва ли не каждый вынужден был останавливаться и блевать прямо рядом с тропой.

Они несли с собой порядочное количество воды. Индаро загодя предупредила, что путь будет долгим, как бы нутро опасно не пересохло.

Устало переставляя ноги, она двигалась замыкающей. Неожиданно солдаты притихли, и отряд постепенно остановился. Индаро тоже посмотрела вперед. Сердце упало.