История Русской армии - Антон Керсновский

Было составлено три отряда. Александропольский — Бебутова насчитывал 22000 бойцов и 74 орудия, Ахалцыхский — Андронникова доведен до 14000 при 24 орудиях и вновь сформированный Эриванский — барона Врангеля{152} — 5000 человек с 12 орудиями. Всего 41000 при 110 орудиях — третья часть всех числившихся по росписи на Кавказе сил. Турецкая армия, превышавшая 100000, в главных своих силах — у Карса — насчитывала 60000 человек при 84 орудиях.

В двадцатых числах мая турки открыли кампанию. Гассан-бей с сильным отрядом вторгся в Абхазию, намереваясь напиться кофе в Марани и плотно поужинать в Кутаисе. Этим гастрономическим мечтаниям не суждено было осуществиться. При Нигоети отряд Гассана был атакован авангардом Ахалцыхского отряда генерала князя Эристова и совершенно разгромлен. У князя Эристова было 3000 человек с 4 орудиями против 12000 Гассана. Турок перебито до 2000 и взято 2 орудия. Гассан убит. Наш урон — 600 человек. Остатки бежали к Озургетам, где турки успели тем временем сосредоточить корпус Селима-паши (34000 человек и 13 орудий). Князь Андронников, имея всего 10000 и

18 орудий, пошел на Озургеты и 4 июня в сражении у Чолока наголову разбил Селима, рассеяв весь его корпус. При Чолоке перебито 4000 турок, взято 36 знамен и значков и все 13 неприятельских орудий. Милиция, составлявшая примерно половину неприятельского корпуса, разбежалась. Мы потеряли до 1500 человек.

После Ахалцыхского отряда настал черед отличиться войскам левого фланга Эриванскому отряду барона Врангеля. В первых числах июля 16000 турок вышло из Баязета, чтобы его атаковать, но Врангель сам поспешил им навстречу, форсируя марш в палящий зной, и 17 июля на Чингильских высотах, имея под рукою немногим более половины своего отряда, атаковал, уничтожил противника, гнал его по пятам и на третий день преследования,

19 июля, овладел их базой — Баязетом. После стремительного марша у Врангеля оказалось всего 2900 человек, с которыми он и атаковал Баязетский корпус (9000 пехоты и 7000 конницы, главным образом курдов). Наш урон — 405 человек. Турок перебито 2000, взято в плен 370, 23 значка и 4 орудия. Остатки турецкого корпуса, всего 2000, бежали к Вану.

Тем временем главные силы обеих сторон, Александропольский отряд князя Бебутова и Анатолийский корпус Куршид-паши (французский офицер Гюйон) оставались в бездействии друг против друга. Бебутов стремился выманить турок из их неприступной позиции у Хаджи-Вали на поле, разбить их и на плечах их ворваться в Каре.

Бездействие русских и затруднения с фуражом побудили Куршида решиться на атаку русского отряда, и 24 июля произошло самое упорное и жестокое сражение всей войны — сражение при Кюрюк-Дара. При Кюрюк-Дара турок было 57000 (из коих 30000 отличной пехоты — низама и арабистанцев с 78 орудиями. У нас не свыше 18000 человек (18-я дивизия была ослаблена лихорадками) и 74 орудия. Против каждого русского батальона был полк. Жестокое побоище шло с 4 часов утра до полудня. Турок легло 8000, в плен взято 2018 человек с 26 знаменами и значками и 15 орудиями. Наши потери — 3054 человека (599 убитых, 2455 раненых и контуженых). Разбитая турецкая армия отступила на Каре, но Бебутов, начальник, у которого решительность не переходила в запальчивость, не рискнул на штурм закавказской твердыни. Неравенство сил, несмотря на кюрюк-даранскую победу, было слишком значительно — турки превосходили нас еще втрое, осадной же артиллерии не было.

Остаток лета прошел в партизанских стычках. Потерпев полное поражение по всему фронту, турецкая армия никакой активности больше не проявляла. Чолок, Чингильские высоты и Кюрюк-Дара отчасти скрасили год Альмы и Инкермана.

* * *

В конце зимы на Кавказ прибыл новый главнокомандующий, генерал-адъютант Муравьев, ветеран Эриванского и Эрзерумского походов, человек еще не старый (62 года), энергичный, умевший привлекать любовь подчиненных и пользовавшийся славной боевой репутацией. Одновременно с ним фельдъегерь привез известие о кончине Императора Николая Павловича.

Муравьев не мог рассчитывать на усиление Кавказской армии войсками из России — все усилия страны были направлены на защиту Севастополя. Он решил поэтому сосредоточить силы, до того разбросанные по различным отрядам, в один кулак. План Муравьева заключался (по соединении Александропольского отряда с Ахалцыхским) в перерыве сообщений между Карсом и Эрзерумом, уничтожении передового турецкого отряда — обсервационного корпуса Вели-паши — и осаде Карса.

По соединении обоих отрядов в начале июня в Действующем корпусе стало считаться 27000 бойцов при 88 орудиях. В июле Муравьев выступил на обсервационный турецкий корпус, но Вели-паша не принял боя и отступил сперва на Кепри-Кей, затем на Деве-Бойну. Муравьев не преследовал его дальше в эрзерумском направлении, имея в тылу сильную крепость Каре, занятую 30-тысячным гарнизоном и опасаясь за свои сообщения. С 1 августа Каре был обложен. Недостаток сил и средств препятствовал установлению полной блокады, и над крепостью было установлено лишь строгое наблюдение, причем наша конница перехватывала все дороги к Карсу. Особенно лихое дело имели 30 августа при Пеняке терцы, захватившие транспорт с продовольствием для Карса, отрядного начальника Али-пашу и 4 орудия. В сентябре положение нашей Кавказской армии осложнилось высадкой в Батуме Крымской турецкой армии Омера-паши. Этот генерал, недовольный унизительной, по его мнению, ролью, которую его заставляли играть англо-французские начальники (совершенно не считавшиеся с его мнением), настоял на переводе его армии из Крыма на Кавказ. С ним было до 20000 хороших войск и 37 орудий. Одновременно с батумской армией Омера на деблокаду Карса должен был выступить из Эрзерума и Вели-паша.

Русские войска рисковали попасть в критическое положение. Торопясь покончить с Карсом, Муравьев решил овладеть им приступом, однако кровопролитный штурм утром 17 сентября успехом не увенчался, несмотря на весь героизм войск. На штурм было назначено 13000 человек при поддержке 40 орудий. В резерве осталось 5000 и 22 орудия. Войска стояли в ружье всю ночь. Штурм длился с 5 до 11 утра. Мы потеряли 6500 человек — половину пошедших на приступ. Турки лишились 1400 человек и 4 орудий, свезенных русскими с захваченных было укреплений.

Непреклонная решимость Муравьева продолжать осаду Карса спутала все расчеты турок, надеявшихся, что русские снимут осаду с наступлением осенних холодов. Сборы турецких военачальников, пытавшихся выручить Каре, были мешкотны. Омер, двинувшийся в первых числах октября в Мингрелию, потратил много времени на борьбу с отправленным против него отрядом князя Багратиона Мухранского — 19000 человек, главным образом милиции, с 28 орудиями. После ряда боев с переменным успехом (в неудачном для нас деле при Ингуре 25 октября мы лишились 434 человек) он приостановил операции и целый месяц бездействовал. В последних числах октября начался снегопад, снег завалил все проходы через Соган-луг, так что опасность движения турецких войск от Эрзерума отпадала.

Предоставленный собственной участи гарнизон Карса терпел большие лишения, и 12 ноября, когда исчезла надежда на выручку, крепость капитулировала на почетных условиях. Осада Карса длилась 108 дней. Из 30-тысячного гарнизона Вассиф-паши к моменту сдачи осталась половина (за время осады 8500 турок было убито и умерло, 2000 взято в плен и до 3000 бежало). Из сдавшихся 6500 иррегулярных было отпущено по домам, а 8000 регулярных войск объявлены военнопленными. Трофеями были 12 знамен, 50 значков и 136 орудий. Муравьеву был пожалован титул графа Карского.

Узнав о падении Карса, Омер отступил в Батум. Сдачей Карса и отступлением Крымской турецкой армии и закончилась кампания 1855 года, а вместе с ней и Восточная война.

Боевая работа русских войск в Восточную войну (1853–1855 годы)

16 марта 1856 года был заключен Парижский мир — расплата за политику Священного союза. Россия лишалась права иметь флот на Черном море, уступала Южную Бессарабию Молдавии{153} и возвращала Турции все свои завоевания на Кавказе. Русский протекторат над турецкими христианами был заменен общеевропейским, каковое обстоятельство открывало башибузукам широкое поле деятельности. В первый раз и, увы, не в последний, русский флаг спускался там, где был поднят…

Политически война была потеряна в 1853 году, когда, боясь предпринять решительные меры, наш кабинет лишь дразнил Турцию и давал время изготовиться всем нашим западным противникам и недоброжелателям. Приведи Император Николай Павлович в исполнение свой план внезапной оккупации Царьграда весною — ему не пришлось бы испытывать на смертном одре горечь Альмы и Инкермана. Кабинет боялся восстановить против себя Европу своей смелостью и добился того, что восстановил Европу своею робостью. Страх — плохой советник в жизни, тем более в политике. Внезапная оккупация турецкой столицы, сломив злую волю Турции, поставила бы Европу перед совершившимся фактом, а история дипломатии учит нас, что политика совершившихся фактов является — и всегда являлась — наиболее действительной.