Против лома нет вампира. - Галина Гончарова

— Красоту шеф чувствует. А вот что до удобства…

— У тебя-то какие претензии? — негромко уточнил Мечислав.

— Мне воротничок шею натер.

Я фыркнула. И замолчала до машины. В машине Даниэль снова попытался обнять меня за плечи, но я сверкнула на него глазами и подвинулась ближе к Борису. В связи с поединком, машину ему не доверили — и за руль сел Вадим.

— Юля… — в голосе Даниэля звучала неуверенность. То ли даст по ушам, то ли не даст…

— Дома поговорим, — отозвалась я. — И ты еще огребешь за свое недоверие. Ясно?

Вампир заметно расслабился. А зря. Я еще надеру ему уши за всякие умолчания. Борис притянул меня к себе.

— Облокачивайся, подруга. Попробуешь уснуть?

— А это вообще возможно?

— Мы не будем разговаривать. Разве что очень тихо.

— Ловлю на слове, — отозвалась я. — Но долг за тобой!

Потом поудобнее облокотилась на вампира, щекой чувствуя глухой стук сердца, закрыла глаза — и сама не заметила, как задремала. Наверное, все-таки много сил потратила на всю эту свистопляску.

Глава 10

Первая Печать.

Даниэль сам вынес девушку из машины и отнес в комнату. Уложил на кровать, снял сапожки и обтягивающие штаны, укрыл одеялом и погладил по волосам.

Какая же она все-таки… рысь. Любимая рысь. Единственная. Только одна женщина в его жизни была похоже на Юленьку. Но она погибла. Давно. В прошлом. Почти сто лет назад. Тогда ему не хотелось жить, но даже умереть ему не дали бы. Сейчас — наоборот. Даже если Мечислав возьмет власть, Даниэль не сможет поручиться за свою жизнь. Но вампиру не привыкать к смерти, стоящей за плечом. И он давно научился не оглядываться на леди с косой. Он будет наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с любимой. Сколько бы времени у них не было — он заберет себе каждое мгновение. И будет помнить его — вечно.

— О чем ты думаешь?

В дверях комнаты стоял Мечислав.

— О Юле.

— Поделишься мыслями?

— Могу. — Даниэль понял, что опять придется искать компромисс между правдой и ложью. Если Мечислав заподозрит о его планах, он просто устроит старому другу несчастный случай. Ему не нужен неподконтрольный фамилиар. И Даниэля он просто уберет с пути. Навсегда. Но любовь — наконец-то он решился произнести это слово для себя — любовь стоит любой жертвы.

— Она тебя обыграла в шахматы.

— Это не моя игра, — раздраженно тряхнул черной гривой Мечислав.

— пока все, кто играл с тобой, смотрели на тебя, а не на доску — игра тебе подходила. Роли поменялись — и ты проиграл.

— Нарываешься на трепку?

— Отнюдь. Просто Юля не реагировала на тебя, как на мужчину. Это — первое. Она была сосредоточена на шахматной доске, а ты на ее груди. И второе. Ты с ней играл. А она — воевала. Ты для нее — враг.

— Ты преувеличиваешь.

— Преуменьшаю. Ты ее раздражаешь. Она тебя боится, но не любит. И то, что Юля не может себя контролировать, пугает ее еще сильнее.

— Не страшно. Как только мы хоть раз окажемся в одной постели, она позабудет все свои дурацкие страхи.

— Ошибаешься. Если это будет зависеть от нее, вы никогда там не окажетесь.

— Из-за тебя?

Даниэль не дрогнул, хотя разъяренного Мечислава стоило опасаться. В гневе вампир мог оторвать старому другу голову. Хоть и пожалел бы потом о своем поступке. Но Даниэля это не воскресит. Сейчас у художника не было права дрожать. Он помнил Юлин поцелуй, ее губы на своих губах, коротенькое слово «Да!» — и решился.

— Из-за тебя самого. Ты слишком привык, что женщины бросаются тебе на шею. Юля оказалась гораздо сильнее многих. Но она и не такая, как все. Сам знаешь, раньше бы ее назвали ведуньей. — Даниэль органически не переносил слово «ведьма». — Ты получил отказ и не можешь с этим смириться. И сейчас идешь на приступ, как дикий варвар. Лучше бы ты пообещал ей, что не будешь домогаться — и когда Юля успокоится и привыкнет к тебе, как и ко мне, аккуратно начнешь ее соблазнять. Не думаю, что она продержится больше года.

Мысленно Даниэль взмолился всем богам, чтобы друг ему поверил. Сейчас вампиру нужно было только одно. Выиграть время. Для себя и Юленьки. А то, что любимая женщина может увлечься Мечиславом, его ничуть не тревожило. Как художник, он видел ее душу. И верил в то, что видел. Та женщина с портрета просто не сможет изменить любимому. Не станет лгать, предавать, бить исподтишка… У них все будет хорошо, только бы чуть-чуть выиграть время.

— У меня нет этого года.

— Тогда ты рискуешь получить врага в ее лице.

— Постараюсь, чтобы этого не произошло.

— А почему у тебя нет года?

— Потому что первая печать мне нужна уже сегодня. Завтра я буду сражаться с Дюшкой — и обязан выиграть. Сегодня я поговорю с Юлей. Она согласится на мое предложение. А если нет — первые три печати можно поставить и насильно. Мне этого не хочется, но я пойду на все. И ты поможешь мне ее убедить.

— Я не собираюсь так поступать! Это будет подлостью с моей стороны!

— Можно подумать, ты раньше никогда не делал подлостей! Тоже мне, бутон белой розы!

— И что с того? Я не хочу, чтобы Юля возненавидела меня! А это наверняка случится, если мы сделаем по-твоему!

— Она умная девочка. Она все поймет.

Разговаривали Даниэль и Мечислав. Даниэль говорил что-то о подлости. Попробовать подслушать? Не удалось.

— Открой глаза, кудряшка. Я же вижу, что ты проснулась.

А жаль. Лучше бы я еще полежала, вас послушала… Но выбора не было.

— А если я не хочу?

— Это твое право. Но нам надо поговорить до рассвета.

— Не хочу, — отозвалась я, но глаза открыла. Я лежала на кровати в своей комнате. Мечислав и Даниэль стояли по обе стороны кровати и сверкали глазами друг на друга. Они так и не переоделись. Были заняты спором или просто я мало спала?

— Что случилось?

Мечислав непринужденно уселся на кровать.

— Пока еще ничего не случилось. Все случится завтра ночью.

— Ваш поединок? — догадалась я. Мечислав кивнул. Пять баллов мне за сообразительность. — Хорошо. А я тут с какого бока?

— Ни с какого, — поспешно вставил Даниэль. — Совсем ни с какого.

Мечислав посмотрел на него, как на собаку.

— Пошел вон.

— Нет! — Даниэль побледнел, но держался. — Я тебе этого не позволю!