Живое Серебро - Anne Dar
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед моими глазами совершенно внезапно, как случайное озарение, пронеслась вспышка почти забытого воспоминания, и голос Франций ожил в моей голове с пугающей отчётливостью: “Металлы склонны к моногамии и зацикленности на своём партнёре”. От этого видения я резко вздрогнула всем телом и обернулась, будто сама Франций могла стоять в моей комнате и нашептывать правдивый, страшный, уничтожающий ответ прямо мне на ухо. Зацикленность! Какое понятие у этого слова?!
Я впервые за две недели вышла из своих апартаментов. В течение всех четырнадцати дней в мои двери то и дело звонили по очереди новообращённые Металлы и даже один раз приходила Франций, но я не открывала. У них идеальный слух, так что они наверняка знали, что я подходила к двери и смотрела в глазок, потому, думаю, они могли не переживать о том, что я, чего хорошего, взяла и вдруг скончалась, благодаря чему двери моих апартаментов не выносили, но и не оставляли в покое. Больше всего досаждал Свинец: приходил регулярно три раза в сутки. Радий заглядывал ровно один раз в день. Барий один раз в три дня. Ну и Франций один раз, на десятый день моего затворничества, и ещё было несколько клеймёных, неизвестно кем подосланных… Я понимала, что выхожу в социум, и хотя надеялась на безлюдность холлов, всё равно позаботилась о том, чтобы мой внешний вид никак не выдавал мою внутреннюю поломку: я дистанционно приобрела себе чёрный обтягивающий костюм вроде спортивного, после чего помылась и сделала аккуратную укладку волос, не нанесла на лицо ни грамма косметики и по итогу покинула свои апартаменты в идеальном виде как для идеального Металла.
На этаже были прохожие, зато среди них не было Металлов, и в лифте я ехала одна. На этаже Платины был всего один человек – клеймёный, – и тот уехал на лифте, на котором приехала я. Тяжело вздохнув и набравшись смелости, судорожно сжимая ладони в кулаки и разжимая их, я наконец приблизилась к пугающим меня апартаментам и нажала на страшный звонок. Мои наручные часы показывали пять часов дня, но я не боялась того, что Платины не окажется на месте или что у него будут гости – нужда в получении ответа была настолько удушающей, что я уже верила в то, что если он вдруг откажется выдавать мне ответ, я собственными руками выбью его из него…
Дверь открылась. Платина моментально врезался в меня взглядом, и у меня сразу же всё перевернулось внутри, отчего меня едва не затошнило: нет, это ненормально! То, что я только что почувствовала от одного только его взгляда – это не нормально! Это ведь даже не любовь! Это хуже! Зависимость?! Как наркотик…
– Долго же ты шла, – он вдруг отошёл в сторону и движением руки пригласил меня переступить порог, что я сразу же и сделала. Он поспешил закрыть за мной дверь. – Я уж чуть не решил, будто никакой зацикленности нет, но по твоим глазам вижу, что всё в силе, – он смотрел прямо вглубь моих глаз, и я ощущала, как мои зрачки расширяются – чистый наркотик! Животный страх и животное возбуждение в одном флаконе, но больше, конечно, страх…
– Объясни мне, что это такое… Ты что-то сделал со мной той ночью. Что ты со мной сделал?
– Проходи, – на сей раз он был любезен и пригласил меня, и только после того, как я сдвинулась с места, сдвинулся сам.
Мы зашли в гостиную. Я нервно сглотнула, увидев её такой же, какой она осталась в моей памяти, и поспешно отвела взгляд от дивана, на котором всё произошло. Платина остановился рядом.
– Объясняй, – отчётливо потребовала я, что заставило одну его бровь едва уловимо дёрнуться, как будто в удивлении.
– Ответ в тебе. Отвечай, только честно: на что ты надеялась, пойдя со мной той ночью?
– Я была потеряна в гипертрофировавшихся эмоциях новообращённого Металла, но больше всего чувствовала непреодолимо глубокое одиночество… Надеялась, что мы будем вместе. Быть может, думала, что мы составим пару, ведь Металлы склонны к моногамии, так на закрытой вечеринке сказала Франций.
– Франций в своём репертуаре: чуть всё не испортила своей болтливостью.
– Не испортила что? – от страха перед ответом я замерла, а он, словно не услышав моего вопроса, продолжил говорить своё.
– Однако она всё же не успела уточнить одного-единственное условие в этой схеме: в момент соития оба Металла должны быть влюблены друг в друга, а не просто физически возбуждены – только в таком случае Металлы на всю свою жизнь образуют моногамную пару, то есть зацикливаются, – говоря это, он не смотрел мне в глаза! К моему горлу подступил ком боли, который я сразу же попыталась сглотнуть – не получилось. А тем временем он продолжал просвещать меня: – Очевидно, после произошедшего между нами, ты зациклилась на мне, а я на тебе – нет. Одностороннее, то есть невзаимное зацикливание случается только в случае, если в процессе соития влюблён только один Металл, – не знаю, как я выглядела в этот момент, должно быть, побелела до состояния приведения, потому что я не сразу поняла, что он смотрит на меня и смотрит немного обеспокоенно, будто еще чуть-чуть и я рухну в обморок, и он опасается этого, но, конечно, Металлы не падают в обмороки, и мы оба знаем это… Мы оба знаем это, но мы не оба знали об условиях зацикленности – знал только один, только он. Будто желая добить меня, он повторил другими словами то, что уже сказал: – Зацикленность в моём случае не сработала, потому что нужно быть влюблённым в того, с кем ложишься в постель…
– Ты не был влюблён, – поспешно выдала я, будто желая уже наконец подтвердить, что я прекрасно поняла, что́ он только что сказал мне.
– А ты разве была?
– Ты прекрасно знаешь, что я отдавалась тебе исключительно по причине влюблённости! – сквозь зубы почти прорычала я, конкретно оборвав его: терпеть не могу наигранные сцены, тем более когда они наиграны мужчинами – он всё прекрасно понимает сейчас, и тогда, когда брал меня без предупреждения о последствиях, тоже прекрасно понимал, что он делал со мной! – Я до сих пор влюблена в тебя!
– Естественно, ты ведь зациклена.
– Я до сих пор
