Возвращение в Эдем. Книга 2 - Розалин Майлз

Повернув голову налево, Том сообразил, что разбудило его. Какая-то монахиня, легонько постукивая по стеклу, заглядывала внутрь со стороны пассажирского места. С трудом открыв дверь, он вылез из машины.

— Я приехал сюда за полночь, — запинаясь, произнес он. — Мне надо встретиться с кем-нибудь… Это по поводу ребенка.

Когда его привели к матери-настоятельнице монастыря Девы Марии, он уже мог более внятно рассказать о себе. Он спокойно объяснил цель своего путешествия, описав безумную двухтысячемильную поездку через мертвую красную пустыню континента к старому поместью Харперов на Северных Территориях. Там старая домоправительница рассказала ему, что нежелательного младенца увезли в Квинсленд, и он проехал еще шестьсот миль на восток, в сиротский приют на полпути между Маунт-Иза и Клонкарри, расположенный в отдаленном поместье на Кармелла-ривер. И так все дальше, дальше, дальше — сколько же всего дней?

— Должно быть, неделя, — растерянно сказал он, — в зависимости от того, какой сегодня день. Тут он внезапно сообразил, что совершенно оброс за эти семь дней, и смущенно провел рукой по подбородку. Он почти не ел, удовлетворяясь консервами, которые покупал на заправочных станциях, засыпал прямо за рулем, только когда уж совершенно изнемогал, до боли в глазах вглядываясь в дорогу. Ему стало не по себе. В этой светлой просторной комнате, освященной присутствием служительниц Божьих, он казался лишь мужской мышечной массой, сторонней и ненужной. Том со страхом подумал, что от него может дурно пахнуть.

— …Ну вот, я и подумал, что вы, может, посмотрите старые церковные записи, — завершил он без особой надежды свой рассказ.

Мать-настоятельница улыбнулась и наклонилась над своим столом.

— Существуют определенные правила, которым мы неуклонно следуем, охраняя частную жизнь как несчастных матерей, так и тех, кто забирает этих младенцев как своих.

— Но поймите же, это особый случай! Я вправе знать, кто была моя мать, так или нет? А, пропади оно все пропадом!

Наступила глубокая тишина. Том почувствовал устремленный на него всепрощающий взгляд и побледнел.

— Извините, — пробормотал он.

Она поднялась и подошла к нему, шелестя одеждами.

— Не желаете ли позавтракать? — приветливо спросила она.

— Позавтракать? — Вот уж такого предложения от нее он не ожидал.

— А потом поезжайте в гостиницу, она по дороге в Клонкарри. Завтра увидимся.

— Завтра? Но мне надо возвращаться, я…

— Мистер Макмастер, вы ждали почти тридцать лет. Так что один день вряд ли играет роль.

— Но на что я могу надеяться? — спросил он в отчаянии.

— Только одна из нас была здесь в те времена, о которых вы говорите. Сестра Агнес. Она уже очень стара, и мысли у нее иногда путаются. Чем более она приближается к своему Создателю, тем слабее становятся ее связи с этим миром. Но если кто и может просветить вас, так это она.

— И она здесь? Или, может, в отпуске или где еще? — в замешательстве спросил Том.

К его удивлению, мать-настоятельница разразилась веселым смехом, звуки которого так оживили эти торжественные апартаменты.

— В отпуске у отца нашего господа Бога? В отпуске у еженощных наших молитв и забот о детях и их родителях? О нет!

Том почувствовал крайнее смущение.

— Ничего, ничего страшного, — сказала она, видя его неловкость и вновь возвращаясь к своему серьезному тону. — Сестра Агнес здесь. Но она молится. Это период затворничества, когда любые сношения с внешним миром запрещаются.

— И завтра этот период заканчивается?

— Вот именно. — Мать-настоятельница потрясла маленьким колокольчиком, стоявшим у нее на столе. Дверь отворилась, и в кабинет вошла одетая в черное новая монахиня.

— Сестра Бернадетт, будьте любезны, проводите нашего гостя в трапезную и посмотрите, чтобы ему дали настоящий мужской завтрак. Потом объясните, как добраться до гостиницы.

Она пожала Тому руку. Прикосновение теплой крепкой ладони словно влило в него силы, и, испытав огромное облегчение, он едва не разрыдался. Кивнув в знак благодарности, он последовал за монахиней по широкому коридору.

— Вы издалека? — спросила девушка, чтобы поддержать разговор.

— Да, — медленно ответил Том. — Но мне предстоит дорога еще дальше…

«Выходите за меня замуж, Стефани», — подперев рукою голову, Стефани смотрела на тускло мерцающий экран компьютера и думала о Джейке. Он затеял игру. Иначе быть не могло. Для него бизнес и власть, которую он дает, главное. Женщину он просто не способен воспринимать как партнера или противника — ему надо завоевать ее и затащить в постель. А затем, добившись успеха, он утратит к ней всякий интерес. Впрочем, в этом отношении он подобен большинству мужчин.

Тогда отчего же она беспокоится? Отчего все время вспоминает его слова, которые сделались буквально наваждением? Зачем он произнес их? Она печально поежилась в кресле и попыталась сосредоточиться на работе. Слева за столом сидели Касси и Деннис. Погруженные в анализ последних данных, они то и дело отвлекались, обмениваясь ласковыми взглядами и легонько касаясь друг друга руками под столом. Стефани порадовалась про себя их возрожденному союзу, одним из результатов которого была, между прочим, большая сосредоточенность и серьезность со стороны Денниса. В противоположном углу комнаты Сара сортировала последние сообщения с биржи — ей тоже было явно лучше, чем если бы она болталась вокруг «Тары» в ожидании телефонного звонка, которого все не было и не было. «Я здесь самая старшая, самая опытная, — думала Стефани, — и я же единственная, кто не может собраться, предаваясь мечтаниям, как подросток. И кто герой? Мужчина, который предлагает супружество замужней женщине!»

С облегчением и радостью она обратилась мыслями к Дэну. Он, как всегда, оказался верен своему слову, поддерживая ее во всем, стоически мирясь с тем, что она полностью поглощена акциями, биржевыми бюллетенями, компьютерными распечатками. Правда, иногда он добродушно ворчал, что даже по ночам она не может оторваться от работы; подшучивал, что вот, мол, он превратился в компьютерного вдовца, вопрошал комически, не нужно ли записываться на сеанс любви к собственной жене. Но при этом он все больше и больше проникался духом содружества, доверия, которые впервые ощутил на Орфеевом острове, и за это Стефани еще больше его любила.

Она любила Дэна — в том не было никаких сомнений, он был одной из главных опор в ее жизни. Но при чем же здесь тогда Джейк? « Подумайте! И будьте честны сама с собою… быть может, первый раз в жизни…» «Быть честной самой с собою, — размышляла она в замешательстве, — что бы это могло значить? Что я нахожу его неотразимо привлекательным? Что я думала, думаю…»