ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА - Георгий Эдельштейн

"Патриархия не только не боролась с незаконным закрытием храмов, но когда в 1964 году за границей стали писать и говорить о насильственном закрытии церквей в СССР, то для опровержения этого митрополит Никодим выступил в газете «Юма-ните», а митрополит Пимен по радио.

Их выступления сводились в конечном итоге к утверждению, что церкви закрывались добровольно. Они черное называли

309белым, а белое — черным. Это неубедительная ложь, возможная только в условиях, когда широкие массы верующих не могут открыто сказать свое слово. <...>

Патриархии хорошо известны все случаи насильственного закрытия церквей из многочисленных жалоб верующих. Патриархия давно начала распространять за границей ложь о положении Церкви в России, в частности, в августе 1960 года на богословской конференции в Бьевре выступил от Патриархии проф. Л. Парийский с утверждением: «В Советском Союзе христианские церкви имеют полную свободу существования». По поводу этого выступления кировский верующий Б.В. Талантов 30 мая 1961 года написал письмо в «Журнал Московской Патриархии», в кбтором, после детального разбора этого утверждения, было написано: «Проф. Л. Парийский, в угоду безбожникам, сказал ложь. Он побоялся людей, но не побоялся Бога».

В своем письме к Вашему Святейшеству от 20-го февраля 1963 года мы писали: «Что же это за свобода, если областной уполномоченный по делам РПЦ на просьбу верующей зарегистрировать в церковь священника показывает ей фигу и говорит: "Вот тебе кукиш, а не священник!" Мы просим Вас прекратить распространение за границей через представителей Патриархии ложных сведений о положении и состоянии Церкви в СССР». Но Патриархия оставила без внимания эти предупреждения!

Лживые выступления митрополитов Пимена и Никодима — предательство Церкви! Они пренебрегали словами Св. Писания: «Мерзость пред Господом — уста лживыя» (Притч. 12, 22), «Всякий, не делающий правды, не есть от Бога» (1 Ин. 3, 10)"12.

Это опять то письмо, которое редактор "Вестника" назвал "первым аминь, произнесенным Церковью словам двух священников". Но ведь свидетельство вятичей, как понятно всякому, относится не только к покойному Патриарху Пимену, но к любому сергианцу, в том числе к ныне здравствующему Патриарху Алексию II. О его многочисленных лжесвидетельствах пишет даже сотрудник Издательского отдела В. Никитин (см. его, по мнению проф. Дм. Поспеловского, "отличную и правдивую статью" в "Русской мысли" от 29 июня 1990 года), их цитирует Кент Хилл в книге "The Soviet Union on the Brink" (1991, Portland, Oregon).

Вятские верующие прямо свидетельствуют в открытом письме, что "первые иерархи Церкви: митр. Пимен, митр. Нико-дим и преосв. Алексий являются сообщниками в нечестии"13.

310

Первые два "сообщника в нечестии" умерли, но третий-то сообщник жив и в каждом интервью повторяет, что в меру сил все годы отстаивал права верующих. Еще чаще и громче об этом кричат его апологеты. Если заявления Патриарха — правда, то вятичи лгут, клевещут на невинного. С кем же нам восклицать аминь — с Его Святейшеством или с вятичами? Я очень боюсь, что если бы письмо вятичей появилось в печати сегодня, Н.А. Струве отнес бы и к ним свои жесткие слова: "Начали ополчаться на русскую Церковь недоброжелательные и высокомерные судьи, упрекая ее в тесном союзе, ради материальных благ, с нарождающейся партийной диктатурой"14. Разве не то же самое, слово в слово, говорили и писали о вятичах научные атеисты и апологеты сергиан-ства, всячески поносившие "Вестник" 20 лет назад?

Имя Патриарха Алексия II появляется в "Открытом письме" не один раз, а вывод вятичей каждый раз один: "Патриархия, оставляя без церковного суда нечестивые дела, тем самым показывает, что она является соучастницей этих дел. Верующие нашей страны должны знать, что такие действия первых иерархов Церкви направлены на разрушение Церкви"15. В данном случае вятичи назвали двух иерархов — покойного Патриарха Пимена и нынешнего Патриарха Алексия И. Защищать таких иерархов — значит помогать их злому делу!

"Оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"

Мне доставляет искреннюю радость цитировать "Вестник" за прошлые годы, я мог бы перепечатывать страницу за страницей, номер за номером. Они все подтверждают, что отношение редакции журнала к лжесвидетельству, к коррупции, протекционизму, лжесимфонии с коммунистическим государством, к показному благочестию, т. е., иными словами, к сергианству, к краснопопов-ству, к администрации Московской Патриархии оставалось во всех номерах журнала однозначным. Редакция никогда не колебалась называть вещи своими именами, не соблазнялась новоязом. Например, заметка о протодиаконе Георгии Устинове в № 108 за 1973 год озаглавлена предельно четко и ясно: "Отъявленный стукач в духовном сане". Когда я в прошлом году позволил себе написать нечто подобное о Патриархе, правда, значительно смягчив формулировку, сергианцы на меня почему-то

Очевидцы

311очень обиделись. Но ведь с Патриарха, думается, больший спрос, чем с протодиакона? Кстати, Г. Устинов, в конце концов, за свои художества был лишен сана.

В том же номере, рядом с заметкой о стукаче, короткая статья члена редколлегии "Вестника", профессора-протоиерея Александра Шмемана о Святейшем Патриархе. Она озаглавлена "Мера неправды". В ней тоже все названо своими именами.

"Заявление Патриарха Пимена во время официального посещения им Всемирного Совета Церквей в Женеве — о том, что в Советском Союзе «нет ни богатых, ни бедных, привилегированных или преследуемых» и что поэтому «в противоположность тому, что происходит на Западе,-существующие в СССР недостатки не нуждаются в осуждении Церкви», заявление это превосходит ту меру неправды, после которой молчание становится предательством. Заявление это сделано в тот момент, когда люди во всем мире с ужасом и отвращением следят за новой волной гонений на всех инакомыслящих, на всякое проявление веры, духа свободы. Увы, мы давно уже привыкли не ждать от возглавителей Русской Церкви защиты гонимых. Но жалкая и страшная картина: Патриарх Московский и всея Руси, посылаемый в Женеву, чтобы по заранее заготовленной бумажке прочитать жалкую ложь, которой уже больше никто в мире не верит, это действительно предел, его же не прейдеши... Достаточно того, что раздававшиеся впервые в лоне Всемирного Совета Церквей голоса в защиту гонимых в коммунистических странах были замолчаны дружным отпором представителей восточно-европейских церквей, и Совет еще раз малодушно промолчал. Достаточно десятилетий послушного участия во всевозможных лицемерных и лживых кампаниях в «защиту мира». Но, по-видимому, даже такого послушания, даже такого раболепства советской власти мало. Ей нужно еще перед лицом всего мира сделать раздавленную Русскую Церковь посмешищем, воочию доказать степень ее порабощенности. И сколько бы нам снова и снова ни объясняли все это — нуждами верующих, пользой Церкви, невозможностью поступать иначе, сколько бы ни призывали к осторожности, пониманию, жалости, — оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"16.